Не поддается логике

- Мне не хватает кислорода, - прошептала Ринго, касаясь спиной холодной деревянной поверхности двери своей же комнаты. – Ты не даешь мне дышать, Агито. Как ядовитый газ или едкий дым забивает легкие, так и этот парень мешает ей жить, существовать нормально. Или спрятаться в мнимый, непроницаемый кокон и ждать чего-то, кого-то… его ли? Хриплый, протяжный смех по ту сторону спасительной преграды. Ванидзима не хочет отвечать – нет смысла. Слушает ее вдохи-выдохи и тихий скрежет ногтей по дешевому паркету. Ждем, пока мышка сама выползет из норки. Касается ладонью того места, где должно быть ее хрупкое, почти эфемерное, на его взгляд, тело и почти чувствует тепло. Нет, жар. Скалится, представляя в воображении их будущее «вместе». А в том, что оно будет, Кровавый Король ничуть не сомневается. Время есть. - Когда ты уйдешь? – шепотом, зная, что он прекрасно слышит. Девушка утыкается лицом в согнутые коленки, и сама не верит в то, что на самом деле не хочет, чтобы этот приставучий идиот оставлял ее. Одиночество и полная тишина куда страшнее глупого молчания, куда страшнее… нелепой и нежданной любви. Икки ушел, а вместе с ним ушли и все чувства. Как-то дико, сериально и глупо. Какого черта?! Мать твою, какого черта?! С детства же обожала Ворона, боготворила его. А потом образ родного, доброго и храброго человека сменился другим. Его. Осторожное касание сменятся сжатыми в кулак пальцами. Агито не бьет дверь, нет. Он злится, тихо и бесшумно. Явно с последствиями для других. Причем плачевными. Но… нельзя ее пугать. Спугнуть. - Когда рак на горе свиснет, - хмыкает Ванидзима, присаживаясь на корточки. Смотрит в одну точку. Туда, где, вроде бы, должен быть затылок этой розоволосой бестии. Акула устал изводить себя. День за днем, ночь за ночью мечтать о той, что никогда не будет принадлежать ему – омерзительно, пугающе, больно. И пусть Король привык к подобному, это не означает, что ему нравится. А затем в голове щелкнуло «нужна», и пошло, поехало. - Ты мне нравишься, - признается Ринго, жутко краснея. Как хорошо, что он не видит ее лица! – Но мне не хочется, чтобы я нравилась тебе в ответ. - Потому что проще безответно любить? Нет, не проще. Ринго знает, что неразделенные чувства куда более удушливее, нежели подушка на лицо. Потому что испытала это, потому что не хочет еще раз. И одновременно жаждет испытать то самое чувство полета, крепко стоя на ногах, порхание бабочек в животе, но… страх неизвестности, чего-то нового накрывает темной непроницаемой тканью, крича о не взаимности или же, напротив, его «люблю». Как приговор. Херов вердикт. Королева Шипов закусывает нижнюю губу, едва сдерживая поток соленых и горячих слез. Не знает, что делать и как быть дальше. Все это не поддается логике. Слишком сложно. - Мне похер на твое «боюсь», - хмыкает Клык, будто читая ее, видя насквозь, так оно и было, в принципе, - мне срать на мнение других и придурка-ворона, который просто-напросто упустил свой шанс. Давай плыть по течению, а? Агито лжет, если она скажет «да», то он не отпустит ее никогда. Не сможет, не должен. - Давай плыть по течению, - повторяет за ним, жмурясь. Сердце бешено бьется в груди. У обоих. Ванидзима победно улыбается, слыша, как медленно щелкает замок на двери. Это их общее начало, их «вместе и навсегда». Время же есть.