Шанс научить ее жить.

Час назад ко мне приходило несколько мужчин. Они силой вкололи мне что-то несколько раз, от чего я перестала нервничать и вообще что-то делать. Как будто я - не человек, а ходячий труп. Даже не ходячий, если уж на то пошло. Они сразу ушли, оставив меня снова одну. Я сижу и смотрю в одну точку, не в состоянии что-либо сделать или что-то сказать. Мне сложно восстановить в памяти лицо Бута, хотя я видела его недавно. Мозги кипят от негодования, от моего напора. Я заставляю себя вспомнить его лицо, но не могу собрать полную картинку. Я вижу губы, глаза, нос. Но не вместе. Все разлетелось по разным островкам моего разума. Зато я отлично помню его голос, и это согревает меня где-то внутри. Не знаю, сколько я уже сижу здесь. Входят люди, их разглядеть у меня нет ни желания, ни сил. Они ведут меня в другую комнату, но я не подаю ни одного признака жизни, не считая того, что покорно иду за ними. У меня нет сил с ними бороться. Меня приводят в большую комнату-шкаф, где достают, как я потом поняла, свадебное платье. Люди щебечут что-то, захлебываясь в слезах радости, но я их не слушаю. Когда я все-таки включаю глаза - замечаю перед собой девушку, склонившуюся с кистями и всякими предметами косметики у моего лица. Она машет кистями туда-сюда как профессионал, хотя я ни разу не обращалась к чужим людям для того, чтобы те сделали мне макияж. Я просто знаю как работают профессионалы, потому что я - профессионал. Костное строение ее черепа очень даже неплохое, но все же не такое. Не обычное. Она заканчивает свою работу, и я вижу мужчину, который обходит меня, держа в руке расческу и фен. Наверное, сейчас он делает мне прическу. Далее меня ставят на ноги, одевают платье и приносят зеркало. Все уставились в него и просят сделать то же самое и меня, но я не контролирую свое тело. И глаза тоже. Платье нежно-бежевого цвета, с под горло завязанным воротником и длинными рукавами-фонариками. Кто их учил одеваться? Такие платья приветствовались только в восьмидесятых. В крайнем случае, в девяностых. Но мне, на самом деле, все равно. Меня берут за руки, одна из девушек подхватывает короткий подол, и уводят отсюда. Мы выходим на улицу, свежий воздух говорит о том, что я еще могу ощущать запахи. Впереди виднеется алтарь, украшенный маленькими противными цветочками. Посередине стоит священник, рядом с ним - мужчина. Меня подводят все ближе и ближе, но я до сих пор не подаю ни одной эмоции. Священник читает что-то, а я пытаюсь восстановить образ Бута. На этот раз удается вспомнить его мускулистые, добрые руки. От одной только мысли душа улыбается. Душа, которой нет, но не рот. - Лукас Бреннан, Вы возьмете в жены Темперанс Ли? - Да. - Темперанс Ли, Вы будете женой Лукаса Бреннан? - Да, она будет. Моего ответа никто не требовал. Я - игрушка, попавшая в руки злодея. Лукас Бреннан - злодей, не имеющий право меня трогать. Священник говорит еще что-то. Все хлопают. Неприятный Лукас пытается меня поцеловать, и я пытаюсь отдернуться от него, замечая, что так же стою на месте и даже ни на миллиметр не изменила свое положение. Его губы на вкус еще более противные, чем он сам. Целуется он ужасно, я не хочу, чтобы это еще продолжалось. Но он хочет, и я ничего не могу сделать. Наконец-таки он останавливается, берет меня за руку и ведет в дом. Я не понимаю, что происходит, и происходит ли это на самом деле. Резко вспыхивает надежда, лицо Бута на секунду полностью восстанавливается и я даю этому идиоту пощечину. - Сукин сын, верни меня к Буту! Сили Бут - Сколько отрядов послано на поиски Темперанс? - спрашиваю я Кэм, тряся в руках шариковую ручку. - Шесть. - Шесть?! Почему так мало?! - Сили, успокойся. Шесть отрядов на поиски одного человека - это даже много. - Я пошлю еще четыре. Кэролайн! - Она уехала с одним из отрядов, - продолжает Кэм все тем же спокойным тоном. - Еще четыре отряда на поиски Бреннан, - игнорирую ее я. Кэм покорно кивает и скрывается за прозрачной дверью моего кабинета. Я в ярости рву документы, что попали под руку. - Бут, можно к тебе? - стучится Свитц. - Входи. - Я не представляю, что ты сейчас... - Мы смотрели фильм. "Погоня", знаешь о таком? Потом мы занялись любовью, - я смеюсь, не замечая, что роняю слезы на оборванные куски документов. - Мы заснули. Я так был рад тому, что она улыбалась и... была счастлива. А потом меня вырубили и украли ее. У меня украли ее, Свитц! И я не знаю, найду ли я ее теперь! - Найдешь. - Шесть поисковых отрядов. За десять часов ни одной весточки. - Пошли еще. - Послал. Еще четыре. Точнее, Кэм пошлет. - Хорошо. Бут, сейчас я не психолог, я твой друг, ладно? И друг доктора Бреннан. - Я понимаю, Свитц, спасибо. Просто... у меня украли самого дорогого мне человека. Я люблю ее. Я хочу, чтобы все с ней было в порядке. Я хочу в это верить, но у меня не выходит. Ее нет рядом. А она всегда была. Какое-то опустошение. Даже страх. Мне в жизни не было страшно. Даже на войне в Афганистане, когда нас всех расстреливали как животных... Даже тогда я не боялся. - Это потому что ты ее любишь. - Да.