Tonari ni

      – Цукиёми Икуто признался тебе в любви? – Рима была прямолинейна, как никогда. Или, вернее, как всегда.       Для того, чтобы догадаться, что произошло, не надо было быть великим детективом. Минутой ранее Масиро встретила в коридоре Аму. Конечно, эта девушка с янтарными глазами никогда не отличалась мастерством самоконтроля, но настолько растерянной Рима её ни разу не видела. И это при том, что они были знакомы с младшей школы. Как раз в тот момент в конце коридора показался Икуто – тоже, кстати, на редкость встревоженный. Хинамори, побледнев, покраснев, а затем вновь побледнев до синевы, схватила подругу за руку.       И вот они здесь, в безлюдной комнатке с маленьким прудиком, где мирно плавали кои. «Индукция», - протянула мысленно Рима. Отведённый взгляд Аму и вновь, словно светофор, меняющее цвет лицо подтвердили её догадки.       – Так ты действительно не догадывалась, - выдохнула Масиро. Её лучшая подруга вроде бы и не была такой уж дурочкой, но почему-то ужасно тормозила в некоторых вопросах. Чудеса…       – Я… - замялась Хинамори. – Я думала, он просто… шутит.       – Или просто не хотела замечать очевидного. Слишком уютно, не так ли? Когда к тебе тепло относятся, не требуя ничего взамен.       Слова Римы были точными и меткими, как стрелы. И такими же болезненными. Аму казалось, что она уже привыкла к этому, но сейчас ей хотелось закрыть уши.       Действительно, отношения, некогда начавшиеся так ужасно, были комфортными. Подколы, ссоры, склоки – всё это было несерьёзно. На самом деле она понимала, что Икуто относился к ней тепло. Понимала, но не хотела понимать.       Но теперь её поставили перед фактом: «Я люблю тебя» Признание в любви – не та вещь, которую можно проигнорировать. Так уж принято в обществе, что на него надо отвечать. Хинамори грубейшим образом ткнули носом в вопрос, который она так хотела избежать.       «Как ты относишься к Икуто?»       К этому придурку с кошачьими повадками? К этому идиоту с лучшими оценками в классе? К этому пошляку, который вечно подкалывал её с этой противной издевательской ухмылочкой? К этому дураку, помешанному на шоколаде?       Он раздражал её, а иногда даже откровенно бесил. Порой ей казалось, что она просто ненавидит Икуто. Но… нельзя было не признать очевидную действительность: она бы не проводила с ним столько времени, сколько проводит сейчас, если бы он ей не нравился. Да, ей нравился этот пошляк-идиот-придурок-дурак. Но «нравится» - слишком широкое слово. Ей нравилось шоколадное мороженое, ей нравились красивые цветы, нравились её друзья.       А Икуто? Друг?       «Должно быть, друг, - отвечала сама себе Аму, - или не совсем»       Рима громко вздохнула и, привстав, дала подруге щелбан.       – Больно, - буркнула Хинамори, но Масиро пропустила её слова мимо ушей.       – Индюк тоже много думал, - тонкий звенящий голосочек как будто рассекал пелену лишних мыслей и бесконечных безответных вопросов, - и попал в суп, знаешь ли. Лучше просто скажи ему, что думаешь.       – Но я…       – Скажи, - строго повторила светловолосая красавица, - сегодня же после уроков.       Аму достаточно давно была знакома с Римой, чтобы понять, что слова «после уроков» - это её своеобразная доброта. Время подготовиться к, возможно, одному из самых серьёзных разговоров в её жизни.       – Спасибо, Рима.

***

      После уроков Икуто привычным жестом отнял у Аму из рук её сумку, и они пошли домой. Неловкую тишину нарушали только птицы.       – Зайдём в парк?       Цукиёми кивнул в знак согласия.       – Аму, я…       – Икуто, я…       Два голоса прозвучали совершенно одновременно. Хинамори растерянно уставилась на соседа.       – Давай сначала я, - сказал он.       – Нет, давай я. У меня важный разговор.       – Я тоже, знаешь ли, не о высокорейтинговых додзинси, которые у тебя под кроватью хранятся, собираюсь говорить, - усмехнулся юноша.       – Нет у меня никаких додзинси! – возмутилась девушка.       – Да-да, рассказывай…       Аму собиралась было вновь возразить, но запнулась, поняв, что всё пошло наперекосяк.       – Давай ты, - почти шепнула она, - а я пока обратно мысли соберу.       Икуто кивнул.       – То, что я сказал в столовой…       «Я люблю тебя»       – Это правда. И я не собираюсь брать свои слова обратно.       Хинамори напряжённо сжала край своего рукава.       – Но я не хочу торопить тебя. Меня устраивают наши отношения, и я не говорю, что надо что-то менять сейчас же. Я доволен тем, что могу ходить с тобой в кино, спорить о всякой чуши на переменах, гулять вот так… пусть всё останется так.       Девушка застыла, пытаясь переварить сказанное. Слова друга явились неожиданностью. Чего скрывать, приятной неожиданностью.       – Дурак, - прошипела она, отвернувшись, - я, между прочим, целый день обдумывала, как мне всё это сказать.       Цукиёми насмешливо хмыкнул, улыбаясь привычному виду надувшейся хмурой Аму.       – Но ты всё равно в меня влюбишься.       – Не много ли самоуверенности?       – В самый раз, - Икуто, наклонившись, коснулся губами щеки соседки и, прежде чем та успела осознать произошедшее, ловко отпрыгнул на безопасное расстояние. И не зря: первым, что захотелось сделать красной, как нос клоуна, девушке, было «ударить эту сволочь». Если, конечно, столь невинная особа знала такие слова.       – Да ты!.. Да ты!.. У меня просто слов нет!!       – Ох-ох-ох, какой всё же у принцессы бедный запас ругательств…       И они продолжили путь. С криками, руганью… они пойдут в будущее. Наверняка счастливое. Наверняка совместное.

Ведь я всегда буду «рядом»