Что-то как-то не везет...

Холодную водку я обожаю, Теплую тоже люблю, Но если та водка учебе мешает — Да ну ее на… учебу мою!

Утром проснулась и, увидев себя в зеркале, еле сдержалась от мата. Вот кто, скажите мне, ставит опыты на себе любимой?! Никто!!! А вот я ставлю. И результаты иногда шокируют. Теперь мои волосы соответствовали моему настроению. Сейчас я испугалась, лицезрев свои мешки под глазами, и мгновенно поседела. Ужас! Была брюнеткой, стала блондинкой. Класс… И что мне делать? В обычный окрас я вернусь не раньше обеда, а так идти на учебу как-то не хотелось. Нацепила кепку и поплелась в класс. На меня смотрели с непониманием и откровенным ужасом. Оно и понятно: злая, сонная, в черной толстовке, узких, светлых брюках с темными вставками, руки в карманы, голову в пол, волос не видно из-за кепки, на которой было красными буквами написано: «Убью, Суки». Это вообще моя любимая кепочка, я ее купила во время сильной депрессии. А надпись, кстати, правду гласила! Прошла на своё любимое место и уселась, надеясь, что этот урок магии пройдёт незаметно. Но не тут-то было, во время переклички профессор заставил меня снять кепку, но я упёрлась, как баран в новые ворота. — В уставе правил прописано, что головные уборы обязана снимать только мужская часть здесь присутствующих, про девушек не было сказано ни слова! — Я открыто смотрела ему в глаза, продолжая отстаивать свою точку зрения, — или же вы сомневаетесь в моей половой принадлежности? Так я доказать могу — женскую истерику давно видели?! — Если не снимите вы, ее сниму я! — он выходил из себя, но я то упертая и, помотав головой, уставилась на него глазами типа «я у мамы дурочка». Он оказался рядом так быстро, что я не успела даже отпрянуть от протянутой руки, а кепки уже не было. Серебряные локоны рассыпались по плечам. Минутная тишина и все заржали, как кони. Кроме профессора. Он смотрел на меня со смесью страха, сочувствия и непонимания. — Что, Кира, старость не радость?  — Это ты так нового профессора испугалась?  — А случайно не описалась от страха? Послышались едкие замечания с соседних рядов. Вот, сволочи, совсем страх потеряли?! Забыли кто я и что могу?! — Молчать, — я использовала заклинание тишины, теперь они не смогут говорить часа два, а некоторым срочно потребовалось выйти. Вот и хорошо. Посмотрела на профессора с ненавистью. Лишь факт, что я воспитанная девочка и мстить в открытую не буду, остановил меня от завершения заклинания «Вялый мальчик» Забрала кепку и ушла из класса. Ненавижу эту школу. Ненавижу профессора. Мало того, что надо мной все смеются, так теперь ещё добавится эта история. Вообще на мнение людей, а также своих одноклассников, мне глубоко фиолетово, но, блин, обидно! Очень обидно, что появляются такие вот сплетни из-за совершенной глупости, яркого непонимания и неизлечимого критинизма окружающих. А может мне и правда не хочется слышать сплетни про себя… Услышав сзади шаги, я почувствовала, что это профессор. Этот человек обладал неимоверно мощной энергией, даже не видя его приближения, чувствуешь эту мощь — словно воздух наэлектролизован, словно горячая волна из самой преисподней дышит тебе в спину. Если бы он знал, как я на него зла, не подошёл бы. Он догнал меня и остановил, поймав за рукав толстовки. — Что с тобой случилось, что с твоими волосами? — голос требовательный и холодный, пытается поймать мой взгляд, но я отпустила голову. Ничего ему не отвечу, незачем. Почему я должна отчитываться? В конце концов это он перешел рамки дозволенного, заставив, почти насильно заставив, сделать то, что я делать была не обязана! Он нарушил устав, а я виновата?! И что с того, что у меня волосы не естественного цвета, что с того?! Закусываю губу, сжимая кулаки, нужно постараться сдержать свои эмоции. — Вы даже извиниться не хотите? Аккуратно поднимаю взгляд на мужчину, стараясь разглядеть в его взгляде хоть чуть-чуть сочувствия, но наталкиваюсь лишь на непонимание и осуждение. Неужели он совсем не чувствует вины, даже капельку?! Дьяволы преисподней, да почему в учителя идут такие бездушные твари? Выставил меня дурой, а теперь допрос устраивает! Нет, всё, это предел. Воздух похолодел, моё дыхание ускорилось. Из носа теперь выходил пар. Краем глаза я заметила, что волосы приобрели бордовый оттенок. Глаза стали полностью чёрные. Волосы поднялись, как будто в лицо мне дул сильный ветер. Меня охватило синее пламя, в руках образовался сгусток ледяного пламени, способный снести приличное здание. Аккаян посмотрел мне в глаза. Их синева затягивала, успокаивала. Я поняла, что наделала. Я только что чуть не стёрла с лица Земли профессора в частности и все это здание в целом. А ведь он ничего плохого не сделал. Профессор ведь не знал, что у меня проблема. Всё, вернулась в изначальную точку. Мои глаза наполнились слезами. Боже, что я за человек? Я чудовище. Я ведьма. — Простите, — прошептала я, говорить я была не в состоянии. Он всё ещё смотрел мне в глаза, когда подошёл и обнял. Вот так просто. Взял и обнял. У него такие сильные руки, он не похож на обычного профессора. Кто вы? В кольце его рук было так тепло и спокойно, что я быстро успокоилась. Как долго меня вот так просто не обнимали, чтобы не от ненависти, или не по просьбе, а просто, вот так.  — Простите меня, Мигира, я правда не знал, — как ни странно, но я на него совсем не злилась. Я отстранилась от него. Он был выше меня на голову, поэтому мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо. — Забыли. Вы меня тоже простите, я не должна была всю злость вываливать на вас, — я редко извиняюсь. Меня даже называют бессовестной, но ведь совесть — это богатство, а студенты, как известно, народ бедный. Он улыбнулся.  — На сегодня вы свободны.  — Спасибо, — и я, развернувшись, пошла в свою комнату. Настало время обеда. Я выспалась, волосы вернулись к естественному цвету, глаза утратили красный оттенок. Жизнь вернулась в норму, можно и поесть. Поглощаем пищу мы в большом помещении. За круглыми столами. Обычно я обедаю одна. Так было и в этот раз. За соседним столом, как обычно разместился Вадик, мой одноклассник, со своими дружками, я краем уха слушала их диалог. Они начали обсуждать меня. Вот такого хамства я не потерплю. Я заменила в супе Вадика весь бульон на разбавленный уксус. Теперь осталось подождать. Ага. Вот тащит ложку ко рту и… Орёт благим матом на всю столовую. А я получаю мысль от профессора: «В следующий раз наложи на него тишину, а то первый класс понаберётся новых выражений». Я покраснела. Не думала, что он за мной наблюдает. Я принялась за еду и как только отпила чуть-чуть из стакана, поняла, что отвлеклась и вместо кофе получила чистый спирт. Ну, фашист, лови гранату. И в салате у Вадика заползали тараканы, жуки и парочка червей. Его новая пассия завизжала как недорезанная свинья, тем самым оглушив своего ухажёра. Отлично. Он от испуганного крика своей любимой подпрыгнул, задел стол. В итоге все, кто сидел с другой стороны стола, до этого ржавшие, как кони, стали похожи на свиней. Я так развеселилась, что наколдовала им симпатичные пятачки и, подправив звуковые волны, сделала их слова хрюканьем. А теперь главное не палиться. Отпустила голову в тарелку и начала ковырять неаппетитную жижу в тарелке. Ну и как это можно есть? В это время я чувствовала на себе столько взглядов, что даже забеспокоилась, как бы дырок не осталось. Я знала, что Вадик не сдаст меня, так же, как и я его. Сегодня он проиграл. Мы так играем уже почти пять лет. Игра с единственным правилом: не втягивать невиновных и профессоров. Так-то он хороший парень. Мы смогли бы даже подружиться, но как-то у нас с ним отношения не заладились. Вот теперь и достаем друг друга как можем. Обед продолжался уже без соседнего столика. Я голодная, как дракон, а они подсунули «кашу», фу такое… даже мой всеядный организм не выдержит. Нет, я уж лучше поголодаю. Встала и вышла из столовой. Надо придумать заклинание, как исправить эту проблему. Так, а у нас по расписанию фехтование. На него я хожу по желанию. Все же я девочка. Так и чем же заняться? Пока шла и думала, что же мне делать, не заметила, как ко мне подошёл профессор. Когда заметила было поздно — он стоял напротив меня с серьёзным лицом. Но в глазах у него была улыбка. Странный. Другие бы меня за это расстреляли на месте. Но каждый раз, пытаясь наказать, понимали, что доказательств против меня у них нет. — Ну и за что ты так его наказала? — о, а он сама серьёзность, но меня не испугать. — С чего вы взяли, что это я? — я посмотрела ему в глаза. В его взгляде промелькнула неуверенность. Но он быстро ее подавил. — У вас всё на лице было написано, а в голове такие мысли, что волосы дыбом встают. Я начала злиться, от чего волосы из золотистого плавно переходили в насыщенно красный. Профессор наблюдал за мной и не скрывал этого. — Вы знаете, что копаться в чужой голове уголовно наказуемо? — я смотрела на него в упор, а он даже не смутился. — Я не копался. Просто ваши мысли были настолько громкие, что не услышать их мог разве что глухой, ну или ваши «учителя». — Вы лжёте, этого не может быть. В этой школе даже директор не может пробить мои ментальные щиты, а вы говорите, что запросто услышали мои мысли. — Можешь мне не верить, но я слышу, даже сейчас. Я мысленно завопила «брысь из моей головы» Он проморгался. Ага, ультразвук сильно бьёт по ушам. А если это сделать мысленно, все мысли разбегаются, как таракашки от тапка. Ну вот, пока не очухался, надо идти. А то проблем не оберусь. Он смотрел мне вслед. Дойдя до своей комнаты, я надела повязку с металлическими вставками спереди. Так что он больше не сможет лазать у меня в голове. Но нужно что-то делать с этим. Срочно!