Эти ее сны

- Девушка, извините, вас нет в списке пассажиров на этот рейс. А, может, ну это все к чертям? Глаза моментально налились слезами разочарования и жалости к себе. Не помогал даже главный аргумент последних дней о впустую пропадающих деньгах за билеты и отель. Безумно было вообще предположить, что из этого выйдет что-то путное. Новые, случайным образом выпавшие обои для рабочего стола с высокой деревянной дверью и медной ручкой – той самой – выбили ее из состояния душевного равновесия на весь день. Потерянный вид привлек излишнее внимание коллег-доброхотов, которые чуть ли не силком потащили ее в бар. А сбивчивые и бессвязные объяснения вызвали у собеседниц короткий смешок – и всего проблем-то! – и требование прямо сейчас передать им паспорт, карточку и телефон «всего на пять минут». Результат – она стоит перед стойкой регистрации, прижав к груди очищенную от жидкостей дорожную сумку, готовая самым позорнейшим образом разреветься. Все закончилось, не начавшись. Во всем виноваты эти ее сны. Мальчик за стойкой вздохнул и снова застучал по клавиатуре, сверяя данные паспорта с маршрутным листом. Эти ее сны. Сны всех оттенков зелени и охры. Сны, в которых солнце слепит глаза, отражаясь в прозрачных брызгах, а камни мостовых греют босые ноги. Сны, где споры шутливы, незнакомцы улыбчивы, а высокие деревянные двери всегда открыты. Сны, где нежданные объятия распахнуты так, что Яна была готова довериться им сразу же и безоговорочно. Она просыпалась в смятении от того, насколько открытой – живой – она была там, во снах, и насколько нереально, невозможно все это в ее реальной жизни. И надо же было двум параллельным реальностям так оглушительно схлопнуться на той чертовой двери… - Девушка, простите, вы, оказывается, летите другим рейсом, - радостно заулыбался мальчик. – Регистрация на стойках 131-137. Москва DME – Фьюмичино, Рим. * * * - Желаю вам приятного отдыха, - таможенник протянул паспорт в окошко. Сердце радостно забилось в предвкушении. В последние дни перед полетом, когда возмущение от купленной на нетрезвую голову – да и даже не ею – поездки прошло, она просматривала заметки и с удивлением наблюдала, как город ее снов проявляется словно на фотопленке, обретая реальные черты. И вот теперь она здесь, на тех же улицах, под тем же солнцем. В своих снах. Решительная, смелая, способная на все. Только на этот раз по-настоящему. Она запрыгнула в автобус, пользуясь привилегированным положением человека без багажа, и выбрала себе место у окна поближе к водителю. Ей иррационально хотелось въехать в свой город одной из первых. - Простите, у вас не занято? Она повернулась, чтобы ответить, и потеряла дар речи. Перед ней стоял Он. - А ну-ка примерь, - Яна схватила с прилавка сувенирного магазинчика самые нелепые очки и нацепила их ему прямо на нос. – Великолепно! Он посмотрел на себя в зеркало, сделал надменный вид и расхохотался. Вторая пара очков моментально украсила нос самой Яны. - Ну вот, так-то лучше. Они выбежали из магазина, улыбаясь своей общности как заговорщики. Сны не давали четкой картинки, но сейчас ей казалось, что рядом с ней стоит тот самый человек, что был ее неизменным спутником. Не в силах даже открыть рот, она кивнула. Парень сел рядом, поставив под ноги рюкзак. Она украдкой разглядывала его, мысленно кивая каждой отмеченной детали. Высокий. Рыжеволосый. Глаза зеленые. Хорошо сложен. Бэк-пэкер, судя по всему, а значит, легок на подъем, авантюрист, искатель приключений. Да. Да. Да. Да. Да. Он должен был повернуться и заговорить с ней, она – поддержать беседу. А дальше все должно было стать легко и весело, какими помнились ей их разговоры во сне. Но с каждой молчаливой минутой возникшая от близости города уверенность в себе исчезала, уступая место привычной закрытости. Как бы ей ни хотелось, обычная она не могла заставить себя заговорить с чужим человеком. Даже если во снах (а, казалось еще недавно, где она сейчас, если не во сне) они словно сто лет знакомы. Он ушел, растворившись в паутине улиц, и ее захлестнула волна горького разочарования. Жизнь не обязана была измениться просто потому, что она была здесь, в городе своих снов. * * * - Лучшее в Риме мороженое продается у фонтана Де Треви, - объявил он, заходя в заполненную туристами лавочку. Яна с предвкушением посмотрела на выставленные на витрине лотки с мороженым всевозможных расцветок. - Восхитительно! Я готова съесть хоть три разом. - А я – четыре, - подначил он ее. - Не удержишь. - Да хоть пять! Спорим? Сеньор, пять шариков мороженого в один рожок, пожалуйста! И столько же моей спутнице! Продавец оказался настоящим виртуозом. Пирамида угрожающе раскачивалась, и маневрировать на запруженной людьми площади с мороженым в руках приходилось так ловко, что Яна чувствовала себя канатоходцем в цирке. Зато слизывать подтаивающую массу было одно удовольствие. Виновник спора, тем временем, уже расправлялся с последним шариком. - Ах-ха! - торжествующе воскликнул он, дожевывая вафлю. – Как я и говорил, хорошего мороженого много не бывает. Она задумчиво разглядывала два шарика мороженого, один на другом громоздившиеся в вафельном стаканчике. Сладкого не очень-то хотелось, да и февраль, пусть и не московский, странно сочетался с мороженым, но сакраментальный фонтан, общеизвестное мнение и сны трансформировались в решительное «надо». Я могу быть здесь столь же счастливой, как и во снах,- хотелось доказать самой себе после сокрушительного провала в автобусе. Пусть даже у нее два шарика вместо пяти. Но получалось плохо. Мороженое, в одиночестве, без дурацкого спора и соперничества, оказалось невкусным. - Вынуждена признать, что пять шариков покоряются только профессионалам, - подытожила Яна, глядя, как последний шарик, окончательно растаяв, липко переливается через край вафли. – Теперь я бы не отказалась помыть руки. - Все городские фонтаны к вашим услугам, сеньора, - он картинно обвел рукой близлежащие улицы. Погрузить руки в холодную, прозрачную словно ключевую, воду было истинным удовольствием. Яна смывала с пальцев мороженое, а он стоял в паре шагов с видом победителя. Приглядевшись, Яна заметила на его рубашке небольшую липкую каплю и хитро прищурилась. - Кажется, кому-то тоже не помешает купание… Выбросив бумажку, которой был обмотан черенок вафельного рожка, она тщательно вытерла руки влажной салфеткой. * * * Выбрать ресторан – остановиться на чем-либо, когда нет никого, кто посоветовал бы или одобрил – было нелегкой задачей. Упрямо хотелось чего-то необычного, немного волшебного (неожиданная встреча за соседними столиками – классика жанра), достойного этого города, но такого пункта, естественно, не было в меню. В итоге, когда игнорировать чувство голода стало уже невозможно, она таки убедила себя занять один из открытых столиков и подозвать официанта. Теплый безветренный вечер и первая за день еда привели ее в состояние расслабленное и умиротворенное. Она наблюдала за жизнью маленькой площади и движением теней за окнами соседнего ресторанчика. Заведение было закрыто и, судя по облупившейся краске на доме и обшарпанной двери, вряд ли работало вообще. Однако ближе к восьми у его дверей начала собираться толпа. Сначала молодежь, затем шумные итальянские парочки, несколько больших семейств. В общей сложности человек сорок, при этом все – итальянцы. Туристы оседали в том же кафе, что и она, и на соседей особого внимания не обращали. Неожиданно, ей представился Он. - Составляем топ-5 причин, почему столь непрезентабельное заведение собрало такую компанию знатоков, - объявил он. Яна задумалась. Раздают бесплатную травку? - пришло ей в голову, когда основной контингент ожидающих еще составляла римская молодежь. – Подпольный стриптиз-клуб? Тотализатор? - Концерт популярного местного исполнителя? Трансляция футбольного матча? - Неплохо, - сказал он, наматывая пасту на вилку. – Добавим немного гастрономических вариантов. Лучший повар в Риме и самые низкие цены. Или вот, закрытый клуб по спортивному поеданию трюфелей. Членство только по карточкам. - Тайное общество римских масонов. - Ресторан забронирован под встречу огромного семейства, которое решило, наконец, увидеть в глаза всех многочисленных родственников. - Встреча любителей игры в крестики-нолики на клетчатых скатертях. - Держу пари, вон тот дедок у них – настоящий гуру. Ровно в восемь деревянные двери со скрипом распахнулись, впуская толпу вовнутрь. - Слушай, - его глаза заговорщицки блестели, - есть только один способ проверить. Ресторан не был частью ее сна, и поэтому она спросила: - А что, если действительность окажется не такой интригующей, как мы ее нарисовали? Он серьезно посмотрел на Яну. - Какой бы она ни была, это разочарует тебя меньше, чем просто сидеть и наблюдать. В том, чтобы встать и зайти в ресторан, есть тот же элемент игры. К тому же, внутри мы всегда сможем придумать достоверную причину его популярности. Ну же, давай. Яна встала. Последние гости вошли в двери и тут же вышли, разочарованные. Все столики уже были заняты. Она расплатилась по счету и достала карту, прокладывая маршрут к отелю. Проходя мимо ресторанчика, она пробежалась глазами по ценам. Такие же, как в соседних заведениях. Самый очевидный вариант дешевизны был отброшен. Все остальное было скрыто за жалюзи, и она не стала заглядывать внутрь. * * * Тяжелая деревянная дверь с медной ручкой приоткрылась, пропуская ее в отель. - Комнату номер В11, пожалуйста, - сказал он администратору и доверительно шепнул Яне, пока мужчина отвернулся, чтобы найти ключ. – Это их лучший номер, гарантирую. Лучший номер оказался тесной комнаткой на втором этаже, где места едва хватало одной кровати и тумбочке со стулом. Зато присутствовало высокое окно, выходящее в колодец внутреннего двора. Яна скептически оглядела это великолепие. - Подожди, тебя еще ждет сюрприз, - он хитро улыбнулся. – А пока помоги мне и собери с кровати покрывало и подушки. Импровизированный узелок, получившийся из покрывала, в которое были завернуты две подушки, он взвалил себе на спину и, распахнув окно, приглашающим жестом указал на проем. - Из окна на крышу кладовки, а от нее направо и вверх. Прошу. Яна выбралась наружу и справа от себя увидела пожарную лестницу, ведущую на крышу. - Не боишься? – спросил он, вылезая из окна следом за Яной. - Нет. Ей не спалось. Она вышла из номера и поднялась на балкон, где по утрам накрывали завтраки. Замялась у стеклянной двери входа. - Вы можете пойти туда, дверь не заперта, - она вздрогнула, оборачиваясь. Позади стояла уборщица. Кивнув, она приоткрыла дверь и прошмыгнула в ночную прохладу. Вид был невообразимым. Среди волн черепичного моря выплывали острова куполов, желтовато светились дорожки улиц. Где-то вдалеке чернели силуэты холмов. Они расстелили покрывало и растянулись на нем. - Волшебно, - только и проговорила Яна. В темноте она нашла его руку и переплела его пальцы со своими. Она присела за крайний столик, кутаясь в отельное покрывало, и смотрела на развернутые перед ней холмы Рима, нагромождение темных крыш, купола храмов. Ей показалось, что она освоилась. Гулять по городу, наслаждаться кусочком весны, не сравнимым с московским февралем, - прекрасно. Улыбаться, замечая сходство окружающего пространства с картинками из снов, - восхитительно. Вспоминать его и себя – особенно себя – способных воспользоваться теми возможностями, мимо которых она просто проходила, - бессмысленно. Но сейчас, как и много раз за этот день, сердце снова сжималось в тугой горький комок. Крыша, город, ночь. Почти тот же вид. Рим настоящий оказался городом ее снов. Она настоящая даже здесь была обычной собой. * * * В свою единственную ночь в Риме она спала без сновидений. * * * Она опаздывала. Дурацкий автобус, дурацкие пробки, дурацкие очереди-очереди-очереди на стойке регистрации и, еще больше, на паспортном контроле. Она бежала вдоль выходов и слышала – то ли из динамиков, то ли в голове со всей отчетливостью – как бесстрастный голос объявляет о закрытии регистрации. Сначала Рим не хотел подпускать ее к себе, теперь не хочет отпускать обратно. - Уважаемые пассажиры, посадка на рейс… - Сеньора! Яна! Она бежала по траволатору, когда услышала оклик. У бокового коридора, проход к которому был ниже основного пешеходного маршрута, стоял мужчина в форме работника аэропорта и махал ей рукой. Над его головой мигали буквы нужного выхода. - Сюда. До спуска было добрых пятьдесят метров, а она уже видела, словно в замедленной съемке, как в глубине коридора пропускают последнего – предпоследнего! – опаздывающего пассажира. Через двадцать минут Рим растворится за облаками, оставляя за бортом ее неоправданные надежды стать здесь Яной из ее снов. Это и не было возможным – уж точно не таким способом. Но сейчас на раздумья не было времени. Мужчина внизу стоял, вытягивая к ней руки и моля поторопиться. В волосах едва заметная рыжинка, светлые глаза, крупно выписанное имя на бейдже – то ли Алекс, то ли Алексис. Что ей терять? Яна оперлась рукой и перемахнула через перила траволатора. - Лови!