Драблы

Леон мягко отстранился. Оба смотрели друг на друга сумашедшими глазами, тяжело дыша. — Нати... — парню не хватало воздуха в лёгких. Леон глубоко вздохнул, а когда Нати мягко оттолкнула его и куда-то убежала, сел на лавочку и провёл ладонью по волосам. «Не простит! Никогда не простит! А может, не рассказывать? Вдруг не поймёт? Нет, Макси поймёт. Он всё поймёт. И простит. Не бросит ведь?» — отстукивали шпильки Натальи, пока она бежала в больницу к Макси. Леон её ни капельки не волновал. Особых чувств он в ней не вызывал. Её куда больше волновала реакция её парня. Чем ближе к больнице, тем сильнее была дрожь в коленях. И вот она уже внутри, в глазах темнеет. А потом темнота...

***

Нат очнулась только на следующее утро. В комнате с белыми стенами, раковиной, кроватью и тумбочкой. Больше мебели не было. В комнате она находилась одна. К руке была протянута прозрачная трубочка. И тут до Нати дошло — она в больнице. Брюнетка поморщилась — она терпеть не могла больницы. Тут в комнату вошёл... кепка, наушники и безразмерная одежда —Макси! — Макси... — прошептала Нати. Рэпер был мрачным. «Он всё знает!» — Нат, ты как? — его голос звучал глухо, будто он был в другой комнате. Девушка выдохнула. — В порядке. Ты как меня нашёл? — Ты потеряла сознание около моей палаты, — усмехнулся Макси и подошёл к её койке. — Я люблю тебя... — А я тебя. Он нежно поцеловал её в губы. — Эта сволочь тебе ничего не сделал? — Нет. Не волнуйся. Правда... — Что? Про поцелуй я знаю. — Ты меня ненавидишь? — Нати опустила голову. — Ну как я могу тебя ненавидеть? Он приподнял её лицо за подбородок. Они поцеловались. У Нати тяжелый камень свалился с души. Ведь знала — простит и поймёт.