Часодеи - дети Вероны. От ненависти до любви.

Лежа на кровати и уткнувшись лицом в подушки, уже промокшие от слез, Василиса размышляла. Фэш - Драгоций, в том, что Норт хотел его убить не было ничего удивительного. Однако сам пал от его руки. Или не его? У той девушки, Захарры, тоже был повод желать ее кузену смерти. Наследница Огневых поежилась. Сколько же ненависти было в ее взгляде! Наверняка Захарра любила сына герцога -убитого или же, хотелось бы в это верить, всего лишь тяжело раненого. Норт тем и пробудил злобу в Фэше. Или Захарре. Так или иначе - это было возмездие за боль и кровь. За то недолгое время брака Василиса о своем муже твердо узнала одно: Фэш никогда, ни при каких условиях не начнет драку первым. ненависть, мстительность и жажда смерти врагов абсолютно не в его характере. А вот справедливое наказание, защита слабого и невиновного - это да. Лишь в этом он был неумолим и безжалостен. Как и его сестра. Но все тревоги и печали меркли в сравнении с желанием увидеть его. От горячей мольбы крупные жемчужины слез вновь потекли по бледным щекам. Диана ушла уже полчаса тому назад. Но эти несчастные 30 минут растянулись в год. Томительное ожидание, противное, словно прилипшая к одежде жвачка, изматывало. Казалось, часовые стрелки обогнала бы даже самая медлительная и неповоротливая улитка. Уже зажглись огни фонарей, однако Василиса этого не заметила. И он пришел. не решаясь поднять голову и взгляд, Фэш робко шагнул в ее комнату. Закрылась скрипнувшая дверь. Не услышав, погруженная глубоко в свои мысли Василиса продолжала смотреть на пламя свечи, стоявшей рядом с кроватью. Медленно и неуверенно Драгоций сделал пару шагов к ней. Наконец заметив его, девушка сорвалась с места и обняла супруга, прижавшись к нему всем худеньким и хрупким телом. - Ангел мой, жизнь моя, прости. Прости, я не хотел, чтобы так вышло... Я... - я верю. и знаю. Я все знаю, милый. Мне рассказала Диана. Я не сержусь. - Я теперь изгнанник... - Пусть. Я пойду с тобой. Ведь я твоя жена. Навсегда. Хотевший было возразить Фэш не смог сказать ни слова из-за нежного и мягкого поцелуя, казавшегося чуть солоноватым от не высохших слез. Ему ничего не оставалось, как ответить. Ее губы такие мягкие и податливые, похожие на персик в меду, а на длинных ресницах полуприкрытых глаз еще блестят слезинки. Ее тонкие пальчики вплелись в каштановые локоны.Такая миниатюрная и беззащитная, похожая на фарфоровую статуэтку, тонкую и уязвимую... Лицо, шея, руки - все осыпалось поцелуями. Но тонкий, едва уловимый сладкий запах роз от ее волос, тяжелой волной рассыпавшихся по плечам и спине, едва с них было снято собирающее их украшение, просто сводил с ума, опьяняя посильнее вина. Фэш словно перестал соображать. Бешеное сердцебиение застучало в висках, дыхание прерывалось, стало как-то жарко. Робкие и осторожные прикосновения бросали в приятную дрожь. Камзол полетел на пол, а вскоре следом за ним и рубашка. Пальцы наткнулись на пояс халата, отправившегося к остальной одежде, и...и мы все сейчас покинем комнату, закроем дверь с той стороны и опустим занавес. Я сказала ВСЕ!!! Не знаю, как вы, а автор - человек воспитанный и не сует нос куда не следует. Да и другим не советует подсматривать в замочные скважины.

***

Когда за окном к кусте роз запел жаворонок, а заря только-только начала розоветь, Василиса мирно дремала, положив голову на грудь мужа. Кузен главной сладкоежки Змиулана осторожно собрал рассыпавшиеся рыжие пряди и поцеловал ее в макушку. - Жаворонок... Уже утро... - вздохнув произнес Фэш. - Утро? - Да, Василиса. - Как? Уже? Разве ты не только-только пришел? - девушка встрепенувшись приподнялась на локте. - И мне пора уходить. - Так скоро? - Я многое бы отдал, чтобы навсегда быть с тобой. Но если я останусь, то погибну. - Нет, не говори так!! Не зови беду! - Но это так. - Значит... значит нам пора. Нужно торопиться. В комнату вбежала Диана, отчаянно жестикулируя. - Что такое? Мама? Великое Время, Фэш, к нам идет моя мама!! - ахнула Василиса, которую уже одевала Диана, опустив глаза и отвернувшись от Фэша. Не прошло и десяти минут, как из ворот поместья появились два всадника и умчались в утреннюю зарю.