Часодеи - дети Вероны. От ненависти до любви.

Зазвучала новая мелодия, а с ней начался и новый танец. Марк хотел пригласить Василису и на него, но Фэш «украл» ее, воспользовавшись сменой кавалера в танце. - Эй! Эта девушка танцует со мной! - Но я первым ее пригласил... – ответил Фэш, увлекая Василису за собой, дальше в круг танцующих и едва слышно добавил: - Ты не стоишь и волоса на ее голове... Вскоре пара оказалась в одном из ответвлений коридора. Свет пламени факелов выхватывал из темноты два силуэта. Смолкло эхо быстрых шагов, и безмолвие высоких сводов нарушалось лишь мерным тиканьем часов да стуком сердец. Для этих двоих время словно остановилось. Были забыты и Захарра, которая со своим импульсивным характером и острым языком могла в одну секунду попасть в какую-нибудь переделку и очень серьезно пострадать. Впрочем, Ник с Мааром ее защитят, но вряд ли смогут удержаться от хорошей драки. Драгоции-Монтекки отличались горячностью в своей крови. А Норт... Норт мог доставить проблемы им всем. Юный Огнев-Капулетти тоже славился вспыльчивым нравом, наводя страх на добрую половину города. Если их обнаружат, одним скандалом четверка юных друзей явно не отделается. Встречи Капулетти и Монтекки редко проходили без того, чтобы пролилась чья-то кровь. Но вражда, тревоги и заботы словно канули в Лету в то мгновение. Мгновение, перевернувшее и изменившее все. Любовь к Маришке растаяла. Прошла как кошмарный сон. Теперь для Фэша стала важной лишь ОНА – девушка, стоящая перед ним. Две пары глаз встретились вновь: ее небесно-васильковые и его лазурно-голубые. Еще древние говорили, что красота – страшная сила. Фэш понял, что в этом случае он сдался без боя и покорился полностью. Одно слово – и он сделает все что угодно. Любое ее желание будет тут же исполнено, даже ценой жизни. Жизни, единственный смысл которой стоял перед ним. В эти огромные, детски широко распахнутые глаза в обрамлении длиннющих угольно-черных ресниц просто невозможно не влюбиться! Персиковый румянец на щеках, четко очерченные чуть пухлые губы, немного курносый нос. А огненно-рыжие локоны были подобны шелковистым волнам, струящимся по плечам и спине. Корсет на тонкой и хрупкой фигурке казался просто пыткой инквизиции. Юная. Нежная и хрупкая, словно бутон розы. Нет, не розы. Ландыша. Ландыш – вот самый подходящий цветок. И горе тому, кто посмеет ее обидеть. Возмездие будет суровым и скорым. Маска, скрывающая половину лица, жутко мешалась, поэтому Драгоций ее снял. Василиса улыбнулась и робко коснулась его щеки. Юноша накрыл ее ладонь своей, а затем поправил выбившуюся прядку ее волос. Лицо незнакомки все еще оставалось наполовину спрятанным за маской, но было заметно, что щеки девушки мгновенно покрылись румянцем, делавшим ее еще прекраснее. Кузен Захарры неуверенно протянул руку, чтобы снять ее маску. Дочь Огнева-Капулетти улыбнулась. Осторожно, словно прикасались к вазе из тончайшего фарфора, маска была снята. Фэш смотрел на нее, стараясь надежно отпечатать в памяти каждую черточку лица, отражавшегося в его глазах и казавшегося совершенным. Поцелуй был нежным и неуверенным, легким прикосновением, похожим на порхание бабочки, но Василиса на него ответила. Кроме НЕГО все стало фоном, какими-то декорациями. Где-то в залах замка звучала музыка бала, но пара ее не слышала. Разум устроил забастовку и отказывался работать, а сердца словно забились в унисон в каком-то невероятном ритме, создавая свою, особую и неповторимую мелодию. Нежные прикосновения, от которых бросало в приятную дрожь, а по коже пробегали мурашки. Следующий поцелуй оказался более смелым и долгим. Дыхание стало частым и прерывистым. Оторваться от ее губ, таких мягких, сладких словно мед, казалось просто невозможным. Да и такого желания не возникало вовсе. Наоборот, хотелось обнять еще крепче, чтобы стать одним целым и ничто не могло их разъединить. Но, увы, самые прекрасные моменты хрупки как мыльный пузырь. - Братец, нам пора... Ой...