Я до тебя доберусь

На следующий день начался затяжной весенний ливень. Потоки воды лились с неба, размывая пыльную поверхность лагеря до состояния рыжей скользкой глины. Появление Анасты в лагере было встречено бурным потоком сплетен, чем-то похожим на эту рыжую жижу под ногами. То, что ее вынесли из лагеря драконы, не осталось без людского внимания. Анасте было на это глубоко наплевать, она еще больше замкнулась в себе, спокойно перенося процедуры в лазарете и храня абсолютное спокойствие по поводу бушевавших вокруг нее сплетен. Оставаться равнодушными к такому невиданному доселе развитию событий люди не могли. Ожидания подкрепления должны были быть чем-то заняты, и их занимали интригами и сплетнями. Если рядовые воины занимались этим на уровне полных профанов, то штаб занимался этим на глубоко профессиональном уровне. Основным поставщиком информации по «боевым» действиям штаба была знахарка Дора. Она не выкладывала информации «на блюдечке», просто пыталась на уровне старшего друга и «подруги» влезть в душу и попытать счастья узнать, что было с Анастой. В результате она получила тщательно продуманную, но абсолютно бесполезную для сплетен информацию. Что на самом деле творилось в душе Анасты, могла знать только она сама. А творилось в ее душе то, что она переносила гораздо тяжелее, чем боль ран и остальные лагерные неприятности. Она прекрасно понимала, что день, проведенный с Тимом, был единственным и последним в ее жизни днем, проведенным с ним. Она убедила себя, что, наверняка, Тим уже живет своей размеренной и красивой жизнью, которой живут королевские особы драконов. Он счастлив с Мари. Но ей так хотелось верить в то, что это хотя бы на какую-то долю процента, это может оказаться совсем не так. И эти мечты так захватывали ее, что она часто уезжала верхом подальше от лагеря и думала об этом, нагромождая в эти мысли целую череду своих желаний. Через неделю она постепенно приступила к тренировкам, восстанавливая свою былую форму. Но в отряд разведчиков ее пока не допускали по рекомендациям знахарки Доры. Анаста была уверена, не будь Доре интересна ее особа, она давно бы несла службу. Дора упрямо держала ее около себя. Каждую тренировку, или прогулку верхом она замечала крадущегося за ней соглядатая. Ее передвижения всегда сопровождались глазами и ушами штабных шпиков. Она не обращала на это особого внимания, ей это не мешало. В одну из прогулок Анаста забралась довольно далеко, это было маленькое селение отшельников, расположенное почти у самой линии новой военной границы. Сюда поочередно наведывались обе враждующие стороны. Хотя селение было маленькое, и его народ едва обеспечивал себя провизией самостоятельно. Враждующие стороны не стеснялись посылать сюда отряды с баталерами, доводя положение поселенцев до бедствующего. Анаста увидела это на самом въезде. Признаки былого довольно крепкого хозяйства были, но пустующие амбары и сараи для скота были демонстративно распахнуты, выворачивая на изнанку признаки полного опустошения. Она ехала вдоль пустынной улочки, разглядывая маленькие домишки. При виде форменной одежды, люди захлопывали ставни. Первого поселенца Анаста увидела совершенно неожиданно. Это была девушка лет 16-17. Она сидела около дома и смотрела на нее отсутствующим взглядом. Анаста остановила коня и соскочила на землю. Девушка на нее никак не отреагировала, продолжая смотреть вдаль. Анаста сразу же вспомнила свое аналогичное состояние после набега повстанцев. Во что бы то ни стало, она решила выяснить причины такого поведения девушки. - Здравствуй, хозяйка, - поприветствовала она девушку. Девушка вздрогнула, как будто только что проснулась. Посмотрела на нее растерянным взглядом, увидела форму и сжалась в комочек и не ответила. - Нет ли у тебя воды для меня и для моего коня? – спросила Анаста, присаживаясь на скамейку около девушки. Девушка покосилась на нее с опаской и немного отодвинулась. - Только вода и осталась с последнего прихода баталеров, - пробормотала девушка, - Вода и моя никому не интересная жизнь. Анаста внимательно посмотрела нее. В глазах у девушки дрожали слезы. Это было знакомо Анасте до боли, пройти мимо этой беды она не могла себе позволить. Через небольшой промежуток времени они разговорились. Никогда и никому Анаста не говорила столько о своей жизни, сколько рассказала этой девушке. У нее было такое ощущение, что в душе рухнул барьер, сдерживающий поток эмоций и воспоминаний и этот поток выплеснулся невероятной бушующей рекой. Девушка ошарашено молчала, глядя широко раскрытыми глазами на Анасту. Девушку звали Лиса. Она довольно безбедно жила с родителями до недавнего времени. Основным источником дохода семьи являлось скотоводство. На заднем дворе действительно были расположены огромные сараи для скота. События жизни девушки повторяли историю Анасты с некоторыми вариациями. Лиса осталась одна и не представляла как ей жить дальше. В лагерь они возвращались вдвоем. Знахарка Дора, наверняка, сделает одолжение Анасте, для того, чтобы заслужить «безграничное доверие» и снабдить скучающий штаб новыми пикантными подробностями о жизни лагеря и ее таинственной особы. Произошло все строго по расчетам Анасты. И из всей этой истории следовало одно, что в кругу Анасты появился человек, которому она могла доверять чуть больше, чем всем остальным. Лиса была безмерно предана и благодарна Анасте. Лиса была назначена на должность служки в лазарете и приступила к выполнению обязанностей, сразу же завоевав доверие всех служек Доры своей просто невероятной работоспособностью и обходительностью. В короткие часы отдыха Лиса с Анастой с удовольствием ходили по окрестностям, как две лучшие подруги. Мирное существование лагеря прекратилось с приходом подкрепления. Подкрепление прибыло в лагерь поздно вечером, по наблюдениям Анасты к войску герцога добавилось еще больше неопытных бойцов и ожидать от этого события чего-то хорошего было бы глупо. На рассвете войско тронулось в путь, неизбежно приближаясь к линии сражения. Настроение Анасты ухудшилось, несмотря на все попытки Лисы приподнять его. Она знала. Что отрывается от места, которое неумолимо напоминало ей о Тиме и оставляется здесь еще одну частичку и без того раненной души. Желание покончить с этой тяготящей ее жизнью преследовало даже во сне.