Я до тебя доберусь

Ей девятнадцать лет и она опытный воин в войске короля. Началось все с повстанцев. Она родилась и благополучно дожила до 16 лет в семье дворянина самого среднего положения и достатка. Семья поддерживала свое благосостояние на сельском хозяйстве. Никаких магов и колдунов в этом деле не участвовало. Все по старинке, в зависимости от погоды, от местных крестьян и удачи. Конечно, родители желали ей удачной партии в браке и более счастливого будущего после брака. Все что они попытались дать ей к ее годам, это неплохое образование, знакомство с дворянскими семьями по всему королевству. Но балы, собрания, грандиозные праздники не давали результата, кандидатуры для овеянного родительскими мечтами брака так и не появлялось. Все кандидаты, которых она теперь с трудом могла вспомнить, были ей не то, чтобы отвратительны, просто они не вызвали у нее эмоций, никаких, ни положительных, ни отрицательных. Ей было скучно с ними. Она могла великолепно поддержать светскую беседу, удивить собеседника интересными мнениями и знаниями, но это не более, чем утомляло ее. На самом деле ее осуждаемой родителями страстью было оружие и верховая езда, едва только она села верхом на смирного коня, как предписывал ей порядок обучения светской дамы, случилась эта беда для родных, увлечение. Она пропадала часами, тренируясь с отцовским охранником. Охранник был ровесником отца, когда очень давно отец был в походе за славой короля в войске, и разговоры об этом она слышала с самого детства. Все эти рассказы, казалось ей тогда, пропитаны легендами и славой. Теперь она понимала, что правду бы ей никто не рассказал, потому что негоже светской даме знать такие жестокие подробности. Однако, вассал отца, воин, а теперь просто страж поместья, Афик стал для нее лучшим другом в ее увлечении. Афику было около сорока, он был покрыт шрамами былых сражений, о которых никогда в подробностях не рассказывал, так в стиле сказаний. За благородной сединой, скрывались его личные трагедии, о которых мог знать только отец. Афик обладал необычайными умениями в фехтовании и верховой езды. Никто из их селения ни разу не решился вступить с ним в схватку. Афику не нужны были дуэли и драки, чтобы доказать свою правоту, он заранее был прав во всех своих поступках. Его побаивались, потому была Анаста ему единственным душевным другом. Русоволосая, голубоглазая Анаста была мечтателем. Она могла часами кататься верхом по окрестностям и мечтать о неведомом рыцаре, которого регулярно представляла себе в той или иной ситуации, происходящей в ее жизни, или воображаемом мире. Ее идеал был так далек от тех воздыхателей, которые прибывали на балы и званые вечера. Оттого любимица родителей, по местным меркам, «засиделась в девках» до отчаянно неприличного возраста, 16 лет. Одновременно с решением отца в принудительном порядке выдать дочь замуж за дворянина из соседнего имения, разрушился окружающий Анасту мир. Званый вечер, на котором Анасту должны были представить ее будущему мужу был запланирован и подготовлен суетливой челядью именно на вечер того дня, когда изменилась жизнь не только ее, но и всего ее окружающего общества. Это был последний день мира в королевстве. Вспыхнувшее в провинции рядом восстание докатилось кровавой волной до самого их селения. Конники ворвались в поместье во время бала, сопровождаемые блеском оружия, стонами раненных и огнем вспыхивающих пожаров, они пронеслись ураганом смерти по поместью. Романтика войны стерлась в ней с первых минут налета. Остался только Афик, отчаянно защищающий их поместье в одиночку. Отцу никогда не нужна была охрана. Анаста бежала. Афик привел ей коня, заглянув в глаза, помог ей усесться на него и, не прощаясь, хлопнул его по крупу. Анаста помнит этот взгляд до сих пор. Он погиб, как погибли и ее родители. В тот вечер рухнул ее мир, перестало существовать поместье, челядь и прежняя жизнь. Сама она спаслась самым невероятным чудом. Группа всадников-повстанцев увязалась за ней уже на самом выезде из селения. Мрачные тени бросились в погоню, освещаемые бликами горящих домов. Сердце Анасты отбивало бешенный ритм побега. Рука отчаянно сжимала узду коня. Скакун был хорош, у нее были все шансы уйти от погони. Мешали, непривычные для верховой езды, бальное платье и обувь, совершенно не приспособленная к этому. Корсет нещадно стискивал грудную клетку, мешая дышать. Но до всего этого ей не было никакого дела. Ей предстояло спастись. Конь, разрезая грудью дым от пожаров, мчался к спасительной окраине. Картины грабежа и насилия мелькали, окутанные дымом и оттого казавшиеся призрачными. Она в какой-то момент просто не верила, что это могло случиться именно с ней. Если бы не всадники позади нее, которых можно было увидеть оглянувшись. Неудача настигла ее уже за самой околицей, когда она выскочила на просторы засеянных рожью полей. Конь несся стрелой, вытянув шею в желании оставить позади себя всадников в темных одеждах, напуганный кровью и пожарами не меньше своей всадницы. Перелетая ограду надела у края селения, Анаста почувствовала, что конь вздрогнул, потерял равновесие прямо в прыжке и стал заваливаться на бок. Для опытного седока выскочить из седла и избежать падения с мощным конем не проблема, но если при этом седок одет в бальное платье, увы, шансов сделать это удачно мало. Падение было замедленным и тягуче тяжелым, одновременно с ним умирала последняя надежда на спасение. Топот копыт приближался неизбежно и неумолимо. Анаста понимала, что мгновения ее свободы и жизни уже пересчитаны кем-то и уходят, как сыплется песок в песочных часах. Нога запуталась в стременах и была подмята под коня, боль разливаться по телу, захлестывая сознание. Она посмотрела в небо, потемневшее от дыма, словно прося у него неожиданной пощады. Спасение вынырнуло из окутавшего небеса дыма, блеснув золотом. С неба распахнув огромные крылья стремительно приближался к земле дракон. Анаста видела драконов. Всю жизнь она была убеждена, что драконы бывают только зеленого, черного и серого цветов. В мирной жизни они практически никого не интересовали. От них не было ни пользы, ни вреда. Общаться они ни с кем не старались, жили обособленно и скрытно. О драконах она имела не больше сведений, чем кто либо иной из их селения. Поэтому это неожиданное появление этого золотого дракона, она вначале приняла за бред вызванный приступами боли. Последнее, что она увидела, перед тем как потерять сознание, были рассыпающиеся по сторонам преследователи. Она словно в тумане услышала их крики, срывающиеся в истерику: «Принц драконов!» На этом ее накрыло черным покрывалом, заглушающим окружающие звуки. Очнулась Анаста у знахарки в лесу. Тогда ей удалось благополучно залечить раны и выздороветь в самые короткие сроки. Знахарка не приняла у нее тогда никакой оплаты за труды и заботу. Туманно пояснив, что за нее оплачено с лихвой. Вопрос кто бы мог это сделать, знахарка умело обошла туманными фразами. Мир вокруг Анасты был разрушен. Она вступила в войско короля для мести повстанцам.