Никем не понятая

Темное мрачное помещение. Все вокруг буквально пропитано запахом гнили, медикаментов, каких-то препаратов… Страшно подумать, что в подобной обстановке кто-то умудряется еще и жить. Но данное помещение предназначено не для этого. Однако одна только мысль о том, что здесь происходит, вызывает страх… Невысокий мужчина с бледной кожей и темными длинными волосами слегка качнул пробирку, которую он держит в руке. В полупрозрачной зеленой жиже плавает что-то весьма мелкое и почти невидимое. Он прищурил свои зеленые змеиные глаза, дабы разглядеть это нечто. - Как ты оцениваешь её состояние? - шипящим противным голосом сказал мужчина. - Нормальное. Думаю, она выдержит небольшое хирургическое вмешательство, - ответил некто. Мужчина в медицинском халате и маске поправил очки, которые имеют вредную привычку скатываться на кончик носа. Он еще раз проверил пульс у женщины, лежащей на кушетке. Она лежит неестественно спокойно. Только едва заметное поднятие и опадание груди говорит о том, что она жива. Возможно, она просто в коме, или без сознания. Более точно мог сказать только медик. - Много ли процентов, что все выйдет, как вы задумали, Орочимару-сама? Мужчина оторвал свой взгляд от колбочки и с усмешкой посмотрел на помощника. - Пятьдесят на пятьдесят, - все тем же шипящим голосом ответил он. – Ты же знаешь, родиться может как мальчик, так и девочка. Если родится девочка, считай, затея с треском провалилась. Ведь… Мне не нужно женское тело. Тогда мы вернемся к изначальному плану. И я получу тело Учихи Итачи… Орочимару жадно улыбнулся и снова посмотрел на колбочку. - Раз её состояние нормальное, внедряй плод, - с этими словами змеиный Санин протянул колбочку медику. Тот надел медицинские перчатки и ухмыльнулся. За очками скрылся нехитрый взгляд. - Проект объявляю открытым, - сказал он. Громкий женский крик разрезал тишину. Это уже повторяется в течении получаса. Схватки. Сидящий на пыльной скамейке Орочимару посмотрел на дверь, из-за которой доносятся эти душераздирающие вопли. Вид у него вполне спокойный и осмысленный. Но он, как и многие мужчины, не в состоянии вынести родов женщины. Поэтому за дверью находится его верный подданный. Крик повторился. Женщина громко и часто задышала, что даже змеиный Санин это услышал. И снова крик. Уставший. Родильница явно устала. Медик предупреждал, что она, скорее всего, даст ребенку жизнь, пожертвовав своей. Орочимару это не сильно беспокоит. Для него эта женщина лишь сосуд, который девять месяцев вынашивал ребенка. По спине Санина галопом пронеслись мурашки для него вовсе не свойственные. Отчего бы они? Оттого, что сейчас жизнь получает его сын, хоть и зачатый искусственным путем? Да, этот ребенок почти точная копия Орочимару. Немного техник и знаний змеиного Санина, и та мелочь, которая девять месяцев назад болталась в пробирке с формалином, была сформированной оплодотворенной яйцеклеткой, которой только надо было развиться в утробе женщины и сформироваться в маленького человечка. Но, вряд ли, судьба сына беспокоит сейчас Орочимару. Скорее, что это его сын, Санин даже не осознает. Сейчас он хочет, чтобы родился именно СЫН, а не дочь. Иначе, девять месяцев ожидания канут в черную бездну, окажутся напрасно потраченными. Да и кому тогда нужен этот ребенок? Если только той женщине, которая скорее всего умрет… И снова крик. Душераздирающий женский крик. Крик, который мгновенно сменился детским плачем. Орочимару встал со скамейки и решительным шагом направился к двери. Но, опередив Санина буквально на долю секунды, дверь открыл медик. На руках у него уже успокоившийся ребенок, завернутый в клочок белой ткани. Орочимару внимательно посмотрел на малыша. Такая же бледная кожа. Головка лысенькая, но на ней видны редкие черные волосики. Малыш уже успел заснуть и тихо сопит. - Д-девочка… - заикающимся голосом произнес медик, вытирая пот со лба. Чего он боится? Только что пережитых родов женщины? Нет. Он же врач. Ему это не свойственно. Он боится гнева Орочимару. Выплеска эмоций. Негативных эмоций. Ничего не вышло. Девять месяцев - все зря. Все потраченные силы ушли впустую. Орочимару несколько секунд смотрел на малышку. Гнев, злость, разочарование, обида… Это все, что пчелиным роем ютится у него в душе. Он со злостью ударил кулаком по стене. Старые развалины сотряслись, и на стоящих посыпались пыль и мелкие камешки. Девочка завозюкалась на руках и звонко чихнула, от чего сама проснулась. Она уже хотела было заплакать, но вдруг увидела лицо дяди. Бледного, с зелеными змеиными глазами. Хмурое, невеселое, оно почему-то не напугало малышку. Даже наоборот. Она засмеялась и весело задрыгала руками и ногами. Эти гнилые стены никогда не слышали такого искреннего детского смеха. Они с радостью подхватили этот звук и эхом понесли его дальше, дальше… Орочимару глядит на смеющегося ребенка и испытывает весьма странное чувство. Чувство, которое познал впервые. Он не знает, что это. Не знает, как с этим бороться. По его спине уже второй раз пронеслись мурашки. И не просто галопом, а перескакивая через препятствия. - Он-на дала жизнь ребенку… И… оставила нас… ум-мерла… - тихо сказал медик. – Что дел-лать с реб-бенком? - Оставь её, - твердо ответил Орочимару. Потом он развернулся и пошел прочь. - П-простите? – не понял медик. - Оставь её, - не оборачиваясь, ответил Орочимару. – Я воспитаю и выращу дочь. Рури быстрым шагом идет по досконально изученным коридорам. Выйдя большой зал, она тяжело вздохнула и оглядела его. Вроде никого… Хотя сейчас они появятся из неоткуда. Девочка твердой походкой пошла вперед. Вдруг почти из пола вырос… монстр. Да она, собственно, привыкла видеть здесь одних монстров. Парень в непонятного фасона хмурой серой одежде… С двумя головами… - Свали туда, откуда пришел, Сакон, - грубо сказала Рури. - Я Укон. - Тем более, пошел нафиг… - Я мог бы и обидеться. И Сакон тоже. - Слушай, ты, страдающий раздвоением личности, головы, ноги, руки и прочего… Если ты сейчас не свалишь и не дашь мне пройти, я порву тебя, как Тузик грелку! - А что это у Вас в рюкзачке? – поинтересовался Сакон… или Укон, посмотрев за спину девочки. - А, это… - промямлила Рури. – Да вот… несу Кабуто, вдруг он починит… - Что? – удивленно спросил Сакон. - Да не что, Сакон, а кого, - поправила девочка. - Укон, - машинально поправил парень… если его можно так назвать… И тут же задал вопрос. - И кого же…? - Да вот иду я, никого не трогаю… А тут ко мне Кидомару лезть начинает… Прям, как ты… Я же терпением-то не отличаюсь… - загадочно произнесла девчушка, невинным взором оглядывая потолок, скрывающийся во тьме. - Как Кидомару…? – недоуменно переспросил ее собеседник. - А вот так… - Рури похлопала по рюкзаку, в котором, естественно, никого нет, только ее вещи. - Ну, давайте скорее к Кабуто! - Ну, так ты же меня не пускаешь! – девочка пожала плечами. Сакон послушно отошел с дороги. Рури бегом направилась в сторону лабораторий. Убежав на достаточное расстояние, она, наконец, рассмеялась. - Ну и балбес! – смеясь, сказала девочка. Рури дошла до нужной ей комнаты и, не стучась, распахнула двери. - Здорова, старый хрыщ! – воскликнула девчушка. - Поразительно, - шипящим голосом ответили ей. – Неделю назад я был просто старым… На кровати сидел мужчина с бледной кожей, черными длинными волосами и змеиными глазами. До пояса он накрыт одеялом, а руки безжизненно лежат сверху. Страшно сиреневые, с черными узорами. - Что это у тебя с руками? – спросила Рури безо всякого интереса. Так, для поддержания разговора. - Сарутоби-сенсей постарался, - хмыкнул отец. - Ааа… - девочка скосила глаза чуть назад, уловив какое-то движение. Вдруг она резко развела руки назад, делая вид, что подтягивается. Правая рука встретила препятствие. И, видимо, кому-то нехило проехалась по лицу. Рури обернулась. - О, Кабуто-семпай! Что ж ты так тихо подкрадываешься! Тебе бы колокольчик повесить… - хитро сказала она. Парень с пепельными волосами поправил очки, стрельнув в девочку ядовито-убийственным взглядом, и еле удержал поднос с медикаментами. - Зачем ты сказала Сакону, что убила Кидомару? – спросил Кабуто. Впрочем, он уже привык к подобным выходкам дочки своего господина. За двенадцать-то лет… - Опять? – подал голос Санин. – Рури, прекрати издеваться над моими подчиненными, - строго сказал Орочимару. Девочка повернулась к нему и сладким голосом сказала: - Конечно, папочка. Больше не буду. Потому что я ухожу. - Куда же? – вскинул бровь отец. - В Коноху, - гордо заявила девчушка, на что Орочимару только ехидно хмыкнул. - Вы её отпустите? – спросил Кабуто. Девочка просверлила его глазами, выбирая, что именно она сделает, что бы жизнь этому очкарику медом не казалась. - Конечно, - ответил Орочимару. - Пусть идет, куда хочет. Все равно вернется. «Как бы ни так, - усмехнулась Рури – Как бы ни так… Ты тоже можешь ошибаться, папа…».