***
Энджела сидела в гостиной и ждала Коннора, который пошел договариваться о том, чтобы Джон проживал в трактире бесплатно. Девушка осматривала все пространство и вспоминала, как раньше, совсем еще маленькая, бегала здесь от Ахиллеса. Старику не часто удавалась ее поймать. А когда все-таки получалось, то половину времени приходилось тратить на отдышку, а потом только смеяться вместе с ребенком. Дэвенпорт помнит, как он рассказывал ей всякие небылицы: веселые, печальные и даже страшные, от которых малютке становилось страшно. Но, к счастью, рядом всегда был Ахиллес, он защищал ее, подбадривал и жалел. От этих воспоминаний девушка загрустила еще больше. Все здесь напоминает о ее отце. Хотелось плакать, но в то же время и нет. Жаль, что все случилась так. Если бы на нее не начали охоту, вряд ли бы она ушла. Пока девушка размышляла, кто-то коснулся ее плеча и от испуга сработал инстинкт самозащиты - она перевернула через плечо чужака, как следует скрутив ему руку. - Энджела, это всего лишь я! - прокричал Коннор, стиснув зубы, ему было больно в области кисти руки. - Оу... - Энджела тут же отпустила его и даже помогла встать, - извини, просто как-то непривычно. Метис кивнул и прошел к камину. Там он закинул пару дров внутрь и вновь обратив свое внимание на Дэвенпорт. Могавк не знал, как начать разговор с девушкой. Можно было бы спросить о прошлом, но поняв, что ей и так больно, он воздержался. Надо поговорить о веселом, но о чем? Веселого в жизни у него тоже не много было. - Когда-то от испуга я так же перекинул через себя Норриса, - наконец начал Коннор, сев рядом с Энджелой. - Да? - ассассинка улыбнулась уголками губ и посмотрела в глаза собрату. - Да, он тогда на радостях схватил меня за плечо и у меня тоже сработал инстинкт, поэтому я и перекинул его через себя, - Кенуэй еле сдержал улыбку, глядя в глаза девушки. А ведь ее глаза были необычные. Голубые, обычные голубые глаза, но они затягивали. Они были яркие, не такие как у всех. Да-да, у девушки были ярко-голубые глаза. Редкость, однако. Такие яркие и милые глаза могут быть только у щенков. Вот и Ахиллес часто называл их «щенячьи глазки». Однако девушка ненавидела цвет своих глаз. Слишком уж много они внимания привлекали. И запоминались сразу, так что не убежишь. Не будут помнить лица, но глаза запомнят навечно. Энджела тяжко вздохнула и отвернулась к камину. - В радости? В чем состоялась его радость? - спросила Дэвенпорт, вглядываясь в полыхающее пламя, которое танцевало разные танцы. - Он был влюблен в Мириам, ну и сейчас тоже влюблен. Но тогда Норрис только сделал ей предложение. И на радостях схватил меня за плечо. Я тогда честно сказать даже испугался. Но зато узнал очень хорошую новость. Даже помню, как он выражал свою любовь, - метис с улыбкой вспоминал этот момент, не отводя взгляда от девушки. - Они хорошие люди. И хорошо, что у них все случилось в лучшую сторону, - Энджела улыбнулась и взглянула на Коннора. - Как он выражал свою любовь? - Он... - Кенуэй сделал короткую паузу и глубоко вздохнул, - он хотел подарить ей подарок, сделать приятное, но не знал какой, поэтому попросил помощи у меня. Честно сказать, я сам в этом ничего не понимал... Но поговорив с одной из девушек, я узнал, что хороший подарок — это цветы. Так Норрис и поступил, подарив Мириам красивые цветы. Но они ей не понравились, и она их выкинула... Потом, раздобыв еще информации, я понял, что ей надо, - могавк опустил взгляд вниз, припоминая тот момент. - Нож. Простой охотничий нож, который в будущем она приняла. - Не всем девушкам нравятся цветы, - пробормотала Дэвенпорт, переведя взгляд назад на пламя. - Это да, - хмыкнув, Кенуэй посмотрел туда же. Следующие две минуты они сидели молча и любовались прелестями полыхающего огня в камине. Девушка сидела тихо и не шевелилась, будто бы боялась, что своим движением она потушит пламя и не сможет до конца насладиться этой красотой. А вот парень все время крутил руками или плечи разминал, и лишь пару раз посматривал на подругу ассассинку. В душе у него как будто что-то поместили. Лицо, глаза, все это ему знакомо. Но где он ее мог видеть? Почему-то ему показалось, будто они похожи. А может даже и не показалось, ведь они вместе потеряли одного и того же родного человека. У обоих не самые хорошие истории, плохое прошлое, но незабываемое прошлое с Ахиллесом. Коннору очень хотелось сдружиться с ней. Но, как он уже говорил, общение с девушками ему нелегко дается. Ассассин считал, что Энджела может стать родным ему человеком. Было бы очень хорошо, ведь после смерти Ахиллеса он вновь остался один, как и после смерти матери. - Я могу доверить тебе свое прошлое? - проговорил Кенуэй, выжидающе посмотрев на девушку. Дэвенпорт, удивленная этими словами, посмотрела на него. Видимо, не ожидала этого, поэтому и не знала, что ответить. Но ведь она поведала ему свою тайну, так почему же и не выслушать его? Энджела улыбнувшись ему кивнула в знак согласия. - Я вырос в племени Ганьягеха. Там у меня была мама, друзья, знакомые... Все было хорошо, пока в один прекрасный момент в деревню не пришел Чарльз Ли. Мне, конечно, говорили, что виной тому не он, но... я был тогда в бешенстве. Мою деревню сожгли, а мать убили, она сгорела заживо на моих глазах. Мне тогда было всего восемь ... Ну, а после за мной ухаживал мой народ. И... - Коннор заметил, как побледнела девушка и поэтому решил перейти на хорошее, - и после я пришел к Ахиллесу, чтобы он меня обучал. Старик сначала не хотел брать меня на обучение даже говорил, чтобы я выбрал другой путь. Но он уже был предназначен для меня. Другого пути быть не должно, и я все же добился своего. - Очень жаль твою маму, - прошептала Дэвенпорт, как-то настороженно вздохнув, - Ты хоть знаешь, что она на небесах. А я даже понятия не имею, где могут быть мои родители. Может живы, а может уже и нет... Девушка на миг ухмыльнулась и как будто вспомнив что-то важное поднялась с кровати и покинула комнату, а затем и поместье вовсе. Ушла и ничего не сказала. Кенуэй не понял такого действия и, поднявшись, пошел за ней следом. Но выйдя из дома он не нашел ее. Куда она могла так быстро убежать? Может к Джону? Нет. Тогда бы он видел ее на тропинке. Но куда тогда? Оглядевшись, Коннор заметил свежие следы возле дерева. Возможно, это следы Энджелы, поэтому метис пошел на поиски за ними. Они вели к лесу. Зачем ей туда? Вот поэтому-то могавк и идет узнать. Дэвенпорт же шла, не обращая ни на кого и ни на что внимания. Прохладный воздух приятно дул в лицо, лучи солнца, пробираясь через еще не опавшие листья, попадали на землю. Погода выдалась удачной. Пройдя через еще пару одиноких берез, девушка наконец находит тот большой камень, который расположился около речки. После разговора с Коннором, она вовсе опечалилась. Его история на редкость ужасна. Девушка впервые услышала, чтобы на глазах у ребенка, сгорела его же собственная мать. Разве будешь после этого добрым и улыбчивым человеком? То-то она и заметила в Конноре какую-то запинку. Ей часто говорили, что метис не особо-то улыбчив. Неужто ассассины должны быть такими? Не улыбаться и ходить с каменными лицами, чтобы казать сильными. Но зачем казаться? Нужно быть позитивным хоть на немного, чтобы жизнь была ярче. А что такое жизнь? Каждый задает себе этот вопрос. И ответ у всех простой. Жизнь — это жизнь. У кого-то яркая, у кого-то осветленная, а у некоторых и темная. Энджела не знает какая у нее. Знает только, что сейчас не до таких рассуждений. Присев на найденный камень девушка вновь погрузилась в прошлое. Ахиллес часто приходил сюда и приводил ее с собой. Девчушку отпускал побегать, а сам садился на этот же камень и записывал новый эмоции за пройденный день. Нравилось ему писать на природе. В доме писать не то. Четыре стены окружали его и не давали свободы. А на свежем воздухе и думалось лучше. Да и нравилось то, что Энджела радостно бегала за бабочкой или наблюдала за какой-нибудь букашкой. Разве можно не улыбнуться, видя счастливого и беззаботного ребенка? Только вот со временем это счастье пропадало. Из маленькой девчушки она превратилась в девушку и с каждым днем становилась менее улыбчивой. Улыбаться-то улыбалась, но только когда настроение было. Больше к этому камню она не ходила. Думала, что старику и одному хорошо будет. А вот и не было. Глубоко вздохнув Дэвенпорт взглянула на речку. Все же зря перестала ходить. Здесь очень даже красиво. Любуйся и любуйся. Долго она, наверное, еще будет скучать по Ахиллесу. Кенуэй прошмыгнув меж двух берез наконец-то нашел пропажу. Девушка сидела на камне и смотрела в реку, отчего Коннору показалось, что она плачет. - Энджела, извини, я обидел тебя... - произнес метис, подходя поближе к Дэвенпорт. - Нет, ты меня не обидел, - Энджела обернулась к ассассину, и тот с облегчением вздохнул, она не плакала. - С чего ты это взял? - Просто ты убежала ничего не сказав. Вот я и подумал, что сказал лишнего, - могавк встал рядом и взглянул в плывущую воду. - Хотела бы я быть водой. Плыть по течению, не знать себе преград и наслаждаться спокойствием... Или же быть воздухом. Пролетать мимо деревьев, иногда подхватывая опавшие листья и уносить их с собой далеко-далеко, чтобы они тоже обрели спокойствие, - тихо, чуть ли не шепча, проговорила Дэвенпорт. Кенуэю такие слова понравились. Сам когда-то хотел иметь спокойствие: не бегать за тамплиерами, не искать сложных путей. Просто жить не тужить, и радоваться этому. Время было вечернее, ближе к ночи. Ветер начал крепчать. Недолго пришлось наслаждаться этим приятным днем. - Холодает уже, может пойдем домой? - спросил метис, взглянув на Энджелу. - Да, - ассассинка поднялась с камня и поторопилась к поместью, но, сделав пару шагов, она остановилась и посмотрела на Коннора, - эй, Коннор. Никогда не бегай за женщинами. - Прости, не понял? - Кенуэй не поняв сказанного, скрестил руки на груди. - Чего тут не понятного? Не бегай за женщинами, я говорю. Не унижай себя. Вот сейчас, зачем ты пришел за мной? Да еще и извинился. Зачем? - Дэвенпорт посмотрела на могавка. - Зря ты так. Ты только унизил себя в моих глазах. Вот тебе мой совет - не бегай за женщинами, - усмехнувшись, она продолжила свой путь не дождавшись индейца. Ассассин стоял с открытым ртом и смотрел на удаляющуюся девушку. Эти слова были немного обидны для него. Униженным в ее глазах? А ведь права. Побежал за ней как какая-то собачка. Зачем? Сам не знает. Но для него это унижением не было.***
- Коннор, можно не скромный вопрос? - спросила Энджела, проходя в комнату и усаживаясь на кровать. - Можно, - коротко ответил метис, встав у порога. - Ты говорил, что из какого-то племени. Ганьгеху или гиньгеху, не помню. Уж прошу прошения за свою не правоту. И разве «Коннор» - индейское имя? - девушка ожидающе посмотрела ему в глаза и как ему показалось, даже улыбнулась на секунду. - Нет. Это имя дал мне Ахиллес. Мое настоящее имя — Радунхагейду. - Как-как? - Радунхагейду... - Эм, Ра-дун-ха-гей-ду. - по слогам произнесла Дэвенпорт и усмехнулась, - да уж, смешные у вас имена. Ты не против если я буду звать тебя «Коннор»? - Нет, никто не может нормально выговорить мое имя, - Кенуэй немного потоптался на месте, но потом, глубоко вздохнув, продолжил, - я тогда пойду. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - ответила ассассинка и когда метис вышел, прошептала, - Ра-дун-ха-гей-ду... Хах. Что-то знакомое... Глубоко вздохнув и потерев шею, девушка начала переодеваться. За окном уже темно, и, если прислушаться, то можно услышать лишь скрипы деревьев, которые шатаются из-за порывов ветра. Быстро же погодка изменилась...