Меньше.

      В классе тихо. Большое окно приоткрыто, в надежде, что хотя бы легкий ветер прогуляется здесь. Чувствуется привычный запах школьного мела. Юля сидела на краю парты, иногда чуть всхлипывая, тем самым на какое-то время прерывая тишину. Дреды лезли ей в глаза, нервируя, из-за чего приходилось все время убирать яркие локоны за ухо. Послышались аккуратные шаги, которые с каждым разом становились более громче/ближе. Девушка затаила дыхание, прикрыв рот рукой, в надежде, что ее не услышат. Через пару секунд шаги утихли. Юля убрала ладонь и с облегчением выдохнула. Она обняла колени, снова непроизвольно всхлипнув и устало прикрыв глаза. Вдруг снова послышались шаги, дверь чуть скрипнула, и неожиданно, чья-то ладонь легла на плечо девушки. Юля вздрогнула и вскочила с места, резко развернувшись назад. — Подольская, ты какого черта тут делаешь, а?! - в своей манере, грубо и предвзято спросил Маевский, вскинув брови. Кого-кого, но вот этого идиота, Юля не ожидала увидеть. — Я могу задать тебе аналогичный вопрос, Маевский. Какого черта ты тут делаешь, а?! - усмехнулась девушка, опустив голову, пряча взгляд. Никита, на удивление, замолк, и принялся осматривать одноклассницу с ног до головы. Подольская же, сама не понимая почему, моментально залилась краской. — Че смотришь-то, как впервые видишь? - огрызнулась темноволосая. — Именно, Подольская, именно, - брюнет принялся медленно подходить к однокласснице, ни на секунду не отрывая от нее глаз. Юля нахмурилась, с опаской попятившись назад. — Не уж то ты плачешь? Или у меня галлюцинации уже из-за тебя начались? Довела до маразма, да, Подольская? - парень наклонился к лицу девушки, обжигая ее щеки своим дыханием. Юля нервно сглотнула и вновь сделала шажок назад. — Единственный в этой школе, кто способен довести до маразма - твоя Строгонова. Уж точно не я. - протараторила школьница, бегая взглядом по классу. Сейчас бы она была счастлива, если бы кто-то пришел. Кто угодно. Да даже Сантьяго, которого она «видеть вовсе не хочет». Да хоть та самая Кристина. — Если Подольская упоминает Строгонову - значит ей нечего ответить. - усмехнулся Никита, отойдя от девушки. — Ты, все же, плакала. Почему? - резко спросил тот. Юля скрестила руки на груди, «забившись» в углу, и пялясь в пол. Парень издал короткий смешок. Такой неуверенной ему Подольскую не доводилось видеть. Даже странно. — Из-за Мексиканца, значит, - самодовольно протянул Маевский. - Я же говорил, что от него одни проблемы. — Можно подумать, ты излучаешь вселенский позитив, - с каплей злости/обиды сказала школьница, все же подняв глаза на брюнета. Тот, в свою очередь, смотрел на нее. Оба замолчали, не переставая испепелять друг друга взглядом. Кто бы мог подумать, что Маевский и Подольская могут находиться в одной комнате. Уже как десять минут, не меньше. — Мм, че-то не особо остроумно, Подольская, - протянул парень, а руки Юли уже постепенно сжимались в кулаки. — Я ожидал чего-то и покруче... Хм, ну да, когда лучшие друзья предают, разве есть время на очередные шуточки... Конечно, нет. - усмехнулся брюнет, выделив слово «лучшие». Темноволосая отвернула голову к окну, крепко сжав ладонь и всхлипнув. А Маевский замолчал, явно поняв, что сказал совершенно не то, что планировал изначально, когда приходил сюда. — Зачем ты говоришь это? - к глазам девушки, не смотря на все ее усилия сдержаться, подступили слезы. А в голове застыл вопрос, не уж ели она просто не может уйти отсюда? «Затем, что я кретин, который не умеет выражать свои чувства. Вот зачем» - промелькнуло в мыслях у парня, но тот, сделав безразличный вид, не понимая для чего, произнес: — Меньше соплей, Подольская. Твои слезки и слюни все здесь затопят, не думаешь? Жалкая ты, Подольская, жалкая. Брюнет развернулся, желая поскорее уйти, а лучше провалиться сквозь эту чертову землю, но резкий/более уверенный голос заставил его остановиться: — Меньше слов, Маевский. Твой язык и так уже попортил твою житенку... не думаешь? Юля усмехнулась, смахнув пальцем мелкую слезинку. Девушка подошла к парню, который теперь стоял к ней спиной, и продолжила: — Тебе никогда меня не понять, у тебя ведь друзей-то и не было. С тобой все общаются ради тупого статуса в этой, не менее тупой школе. Даже эта розовая Барби, которая сбежала из магазина игрушек. Не говоря уже про остальных, Маевский... Так кто из нас жалкий, м? Никита слушал каждое слово, понимая, что все, что говорит эта чертова девчонка — правда. Брюнет взглядом/мельком уловил силуэт Юли, которая решительно направлялась к выходу. Маевский, кивнув самому себе, резко двинулся к однокласснице, и, схватив ее за руку, развернул к себе. Глаза Юли расширились, то ли от испуга, то ли от удивления. — Ну уж нет. Никуда я тебя не отпущу, - непривычно серьезным тоном проговорил парень, приближаясь к темноволосой. Та же зажмурилась, ожидая всего самого плохого, что взбредет в голову к Маевскому. Парень улыбнулся, смотря на Юлю. Именно улыбнулся, а не усмехнулся, как обычно. Никита прикрыл глаза и, притянув девушку к себе, поцеловал ее. Подольская замерла на месте, словно боясь сделать и шагу, но на поцелуй ответила. Пыталась ответить. Робко/неуверенно, что тоже несвойственно для нее.                                                                                                                                                       А любовь делает нас слабее. © Воздуха стало кардинально не хватать, и парень неохотно отстранился. — Ты... Я... Ты... - Юля в упор смотрела на Маевского, а ее словарный запас в раз куда-то улетучился. — Меньше слов, Подольская, - улыбнулся брюнет и снова накрыл губы девушки своими.                                                                                                                                                       А любовь делает нас слабее. ©                                                                                                                                                       Любовь делает нас сильнее. ©       Меньше говорите.       Больше любите.