Ангел-хранитель. Вызов судьбе...

Время летело одновременно мучительно медленно и непомерно быстро. Прошло уже больше трех месяцев. Я уже была на четвертом месяце беременности. На работу я ходила, но попросила Пригова перевести меня в аналитический отдел, чтобы я волновалась за ребят поменьше и строго настрого запретила мне рассказывать о том, что с ребятами во время спецопераций, только в крайних случаях. Да они и сами стали меньше подставляться под пули. Да, кстати, Батя, зараза этакая, все-таки нажаловался Пригову, а тот уже и маме. В итоге по моим мозгам проехались основательно. Даже не знала, что мама так умеет. Видимо поговорка: «С кем поведешься – от того и наберешься» и впрямь не лишена смысла. Я тогда неделю с Батей не разговаривала. Ребята уже откровенно ржали с нас. А мне что? Он сам виноват! Но я могу сказать ребятам спасибо. Они всеми силами пытались вытащить меня из того кокона, в который я завернулась после известия о гибели Кости. Хандра даже на пушечный выстрел боялась приближаться ко мне, зная, что мои любимые смерчевцы развеют ее в одну секунду. Я перестала замыкаться в себе, чаще стала бывать в компании друзей, выходить на прогулку. В моей жизни появился смысл, и этот смысл жил у меня под сердцем, отогревая мою окаменевшую душу. Ах, да, забыла сказать. Ко мне примерно через месяц после тех страшных дней пришли ребята из заново собранного «Тайфуна». Представляю, чего им стоило только прийти ко мне. Они считали себя виноватыми. Но я так не думала. Я знаю своего Костю, его остановить порой бывало трудно. Зато, в память о нем, его ребята ТАКОЕ отчебучили, что я даже была растрогана их поступком. Они отказались от нового командира для группы, заявив командованию, что даже готовы подать рапорт, если у них будет другой командир. Я была поражена. Видимо «Тайфун» не просто подразделение. Вот уже второе поколение верных друзей вырастили. Вот сейчас в свой законный выходной я сидела в нашем кафе. Да, в том самом, с которого все когда-то началось, в котором я стала самой счастливой на свете, когда Костя мне сделал предложение. Я сидела и вспоминала все счастливые моменты. Как мы с ребятами часто собирались. Как мы отмечали здесь дни рождения. О, в такие моменты к нашему столику лучше бы не приближаться. Вспоминала, как мы проводили вместе с Костей здесь время. С какой завистью на меня смотрела вся женская аудитория кафе, видя нас. - Лиза?! – из раздумий меня вывел знакомый мужской голос. Подняв глаза на возмутителя моего спокойствия, я увидела молодого человека, жутко напоминающего мне Максима Вишневецкого. Хотя почему только напоминающего? Это он и был. Вытянулся, повзрослел. Выправка, осанка – ничего больше не напоминало того хама Вишневецкого - Макс?! – я была удивлена. Приятно удивлена. – Какими судьбами? – спросила я, приподнимаясь со стула, чтобы обнять его. Все-таки давно не виделись. - Да вот, с женой в перерыв решил пообедать, - с некоторой гордостью высказал Максим. Если бы я сейчас пила, я бы поперхнулась. Жена?! Максим женат?! Вот уж точно новость. - Максим, а что тут происходит? – к нам подошла красивая брюнетка и по-хозяйски обняла Максима. Я чуть усмехнулась. Собственница ему досталась. - Ленусь, познакомься, - обняв ее, Максим решил представить нас, - это моя бывшая одноклассница Лиза, жена моего друга и одноклассника Кости Ледогорова. Я тебе о нем рассказывал. - Вдова, Максим, вдова, - с грустной полуулыбкой поправила я. - Как вдова?! – ошарашено прохрипел он и даже сел на стул от неожиданности. - Вот так вот, - вздохнула я. Тут со стороны бара резко потянуло запахом кофе, и Лена, быстро откланявшись, убежала в дамскую комнату. – Самый вредный триместр беременности, - улыбнулась я вслед ей. - А как ты догадалась? – Максим был удивлен. - Макс, если ты не заметил, но я уже на четвертом месяце беременности, - и демонстративно провела ладошкой по уже изрядно видневшемуся животу. - Костин? – с затаенной печалью спросил Максим. - Да, - улыбнулась я. – Только ради него и живу. - А уже известно, кто? - Нет, только недели через две можно будет что-то определенно сказать. - Лиз, а как это произошло? – я видела, что Максим не хочет бередить мое сердце, но ему нужно знать. - Три с половиной месяца назад у них было какое-то задание в горах Кавказа, я особо не вникала. Когда всех заложников из пещеры уже вывели, Костя зачем-то вернулся, в тот момент прогремел взрыв. Они не успели его остановить. Сам понимаешь, выжить в такой ситуации невозможно. Самое ужасное, что даже похоронить по-человечески нет никакой возможности, тот завал год разбирать будут, если начнут, - под конец объяснения я уже рыдала на плече Максима. - Ну, все-все, успокойся, тебе нельзя нервничать, - успокаивал меня Макс, поглаживая по плечу. Кому рассказать – не поверят! - Я знаю, - я шмыгнула носом. - Но я уже устала держать все в себе, - и тут мой взгляд зацепился за знакомую фигуру на входе. Подняв глаза повыше, я вздрогнула – в нашу сторону с гаденькой улыбочкой на лице направлялся Вадим Бахраев. – Максим, держи меня, - чуть ли не прорычала я, боясь, что могу сорваться и дать по морде этой сволочи. - Что случилось? – он был не на шутку испуган. - В нашу сторону идет бывший однокурсник Кости, - объяснила я. – Вот уж кто действительно рад его гибели, - кулаки Макса непроизвольно сжались. - Ба, какие люди, - пропел Вадим слащавым голосом, подойдя к нашему столику, что на нас даже стали оборачиваться посетители. Ну, ничего, у нашего «шоу» должны же быть зрители? - Что тебе нужно, Бахраев? – я даже не ответила на приветствие, не достоин его. - Да, так, просто хотел посмотреть на женушку, ах, простите, - он картинно сплеснул руками, - на вдовушку Кости. Хотя что-то не похоже, чтобы ты сильно горевала, - страна потеряла великого актера. - Вадим, перед тобой мне не по чину оправдываться, - хладнокровно ответила я, кое-как сдерживая Максима. - А что же так? – картинно удивился он. – Не хочешь поделиться радостью и познакомить себя со своим новым ухажером? - А ты мне кто, чтобы я тебя знакомила со своими ДРУЗЬЯМИ? – последнее слово я выделила голосом. - Ой, да не строй ты из себя святую простоту, - брезгливо поморщился Бахраев. – Может, все-таки, скажешь, чей ребенок-то? – а вот это он зря. - Тебе я доказывать ничего не собираюсь, главное, что я знаю, КТО отец моего ребенка. И он там, - я указала в небо, - тоже это знает. А на остальных мне ГЛУБОКО плевать. - А как же содержание? – да, видимо он еще не допер, в КАКИХ кругах я вожусь. – Не думаю, что на пособие по уходу за ребенком, - опа, а он-то осведомленный, - ты долго протянешь. Все равно будешь искать себе хахаля, да только кто возьмет тебя с ребенком. Вот выбрала бы тогда меня, сейчас таких проблем не было бы. - Поверь, Вадим, я лучше буду вдовой героя, чем женой поддонка, сволочи и маменькиного сынка, прячущегося за юбкой матери и брюками отца, - я уже стояла прямо перед ним и выговаривала все это прямо в лицо. В кафе стояла мертвая тишина; все ждали окончания действа. Я уже развернулась обратно к столику, как Вадим заговорил. - А, я понял, отчего ты такая дерзкая, - я спиной почувствовала его ухмылку. - Просвети необразованных! – все также спиной бросила я. - Я понял, кто отец ребенка! Оттого ты и такая слишком самоуверенная, потому как знаешь, что он тебя в обиду не даст. Как же я сразу не догадался! Контр-адмирал Булатов мужик-то видный, - по лицу Максима я поняла, что сейчас он опасается больше за него, чем за меня. Я глубоко вздохнула, медленно сосчитала до десяти, и ответила. - За себя прощу, - с холодной яростью, что даже Макс вздрогнул. – За Костю Бог простит, но за отца убью, и глазом не моргнув, - и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, ударила кулаком в лицо этой мрази, что он даже потерял равновесие и упал. В эту же минуту к нему подбежали охранники и под руки вывели его из кафе. В зале раздались аплодисменты. - С тобой все в порядке? – ко мне тут же подошел Максим. - Да, все хорошо, только давай уйдем отсюда, - и, взяв со стула сумку, я швырнула на стол пару купюр, и отправилась к выходу. Поздоровавшись с директором кафе, который вышел в зал для, так называемого, надзора в самый момент разборок, и, заверив его, что все хорошо, я вышла на свежий воздух. Постояв минут пять, я уже собиралась уходить, но как раз в этот момент вышли Лена и Макс и вызвались меня проводить домой. Отказаться мне показалось неприличным. Проводив меня домой, с меня взяли клятву, что я ничего с собой не сделаю. Что-то пробурчав про недоверие к моей персоне, я клятвенно пообещала быть паинькой. Мы обменялись номерами, и я ушла домой. До жути захотелось просто порыдать в подушку. Я почти три с лишним месяца держала все эмоции при себе, не давая им выхода. И вот теперь чаша переполнилась. Но просто так поплакать бы не получилось. Эти заговорщики понаставили у меня в квартире камер(и думают, что я ничего не знаю. Наивные), чтобы я ничего с собой не могла сделать. А то мало ли. Так что теперь, если я без причины заплачу, ко мне примчится кто-нибудь и будет строить из себя доброго дядю(или тетю) психолога. Пришлось покопаться на задворках памяти и вспомнить какой-нибудь слезливый фильм. У меня еще лет с четырнадцати была такая привычка: смотреть фильмы, чтобы просто поплакать. Вот и сейчас ее придется вспомнить. Потратив минут пять на попытку вспомнить достойный фильм, я чисто случайно натолкнулась на него в компьютере. «Не отрекаются любя» - вот уж поистине мелодрама для любителей поплакать. Фильм о самой настоящей любви. Он – пилот боинга, она – его любовница. И они любят друг друга сильней, чем кто бы то ни было. И когда самолет разбивается, все поверили, что он погиб, даже его жена. Все кроме Сони. Она верила что он вернется. Даже через год ее уверенность не потеряла своей силы. И он вернулся… Он вернулся к ней… потому что любит. Больше жизни… . И, знаете, так захотелось, чтобы и у нас так с Костей было. Умом я понимала, что это невозможно, но глупое сердечко сладко замирало при одной лишь мысли, а вдруг он и впрямь вернется. Я корила себя за эти мысли, называла себя глупой дурой, сумасшедшей, но упрямое сердце верило. Я просто перестала бороться с собой и положилась на судьбу. Будь что будет. И будь, как будет.