Наркотик

      Весенний воздух заполнял город. Легкий ветерок развевал волосы. Марина ослабила шарф на шее и сделала глубокий вдох.       Не верится, что она опять будет работать здесь? Казалось, она попрощалась со Склифом навсегда. А ведь это было не так давно, однако, кажется, что прошли годы. Решила, что больше так нельзя. Нельзя мучить себя, изводить постоянным нервным напряжением. Внутри было пусто как в смирительном боксе. Хотелось поменять все в жизни - работу, место жительства, людей окружающих... И она это сделала. Сильным волевым усилием поставила подпись на заявлении об увольнении - и поминай, как звали!       Первое время было скучно и непривычно. Высыпалась, приводила себя в порядок, общалась с отцом. А потом появилась новая работа, другой круг общения. Не хватало, правда, авралов и интересных и опасных операций, но деньги были более, чем просто приемлемые. И вот звоночек из прошлого - Зименская уходит и просит ее заменить. Сначала Марина наотрез отказалась: не потому, что в ее жизни опять бы появился Брагин - он и не исчезал, отец постоянно твердил о нем - просто она не представляла, как будет руководить коллегами. Она и тогда была новой в коллективе и особо ни с кем не общалась, а теперь вообще непонятно, как они отреагируют на ее назначение. Однако Зименская была непреклонна. Она звонила ежедневно в течение недели, каждый раз соблазняя новыми подробностями из жизни клиники. Эти разговоры о Склифе так въелись в ее мысли, что даже сны стали снится исключительно о прошлой работе: вот она кого-то оперирует, вот подписывает документы, вот курит на крыльце...       Постепенно разгоравшаяся весна окончательно помутнила разум Нарочинской, и она решилась. Теперь идет по знакомому парку, пять ступеней крыльца и последняя затяжка. Да здравствует новая жизнь на старом месте!..       Конечно, она больше всего ждала встречи с ним. Ждала и немного боялась. Судорожно теребила ручку, прохаживалась туда-сюда по конференц-залу - вот-вот должны подойти ее будущие подчиненные, которые еще ничего не знают. Солнце пробивалось сквозь жалюзи, не хватало свежего воздуха. В голове крутилась заготовленная приветственная речь... Послышались шаги, в стеклянную дверь она увидела идущего. К ее удивлению им оказался Брагин. Брагин, который вечно опаздывал на все планерки! Брагин, который никогда не воспринимал замечания начальства и делал все по-своему! Брагин, которого она так хотела и так боялась увидеть.       Он остановился у закрытой двери и не спешил входить. Они смотрели друг на друга через стекло. Видно было, что он растерян. Что чувствовала она? Легкое покалывание в боку от перенапряжения. Марина застыла, в ее взгляде читалась некоторая беспомощность. Внутри вдруг стало так беззаботно и смешно, вспыхнула радость от вида родного человека. Сейчас она не вспомнила ни о причине своего ухода из Склифа, ни об их постоянных конфликтах. Марина улыбнулась. Олег, все еще стоявший за дверью, ответил тем же. Несколько детской растерянной и при этом какой-то счастливой улыбкой...       Они бы, наверное, так и стояли, любуясь друг другом, может, даже начали бы знаками переговариваться через стекло, но начали подходить остальные. Петя, давно заметивший застывшего у двери Брагина, любопытно подвинул его. Увидев Нарочинскую, он также удивился, но в отличие от друга, поспешил войти в зал. Все коллеги приветствовали Марину, по-доброму желали успеха. Правда, как обычно недовольной осталась Полина, которая после новости о назначении Марины, пихнула мужа в бок и демонстративно отсела от него. Впрочем, на Полину новому главврачу было совершенно наплевать - ей больше нравилось наблюдать за Олегом, который как кот разнежился на солнышке и, когда заботливая Лена пыталась его прикрыть своей папкой, он безмятежно отмахивался от нее, не сводя глаз с Марины.       Собрание закончилось, все расходились по своим рабочим местам, а Брагин все сидел в кресле и смотрел на нее.       - Ты только не усни, Брагин. Тебе еще работать надо! - шутливо заметила Марина.        - Простите, товарищ начальник, я только чуть-чуть вздремну, как в том анекдоте, - в тон ей ответил он.        - В каком анекдоте? - заинтересовалась Нарочинская.       - Один друг спрашивает второго: "Скажи честно, ты спал с моей женой?" - "Скажешь тоже "спал"! Так, чуть-чуть вздремнул", - залился хохотом.        Как же давно она не слышала этих фирменных брагинских шуточек! Марина рассмеялась.        - Чёрт, как я тебя рад видеть!       Она улыбнулась. Очень приятно было это его признание.       - Как отец? Как сама?        - Спасибо, с папой все хорошо. Стабильно - не хуже, не лучше.        - Я звонил тебе, ты трубку не брала. Потом вообще сказали, что абонент недоступен. Приезжал домой - никого. Куда исчезла? - он поднялся из кресла и подошел к ней.        - У папы было лечение, ездили с ним в Швейцарию. Да и вообще, честно говоря, не очень хотелось тебя слышать и видеть..        - А ты не изменилась, такая же бойкая и прямолинейная! - подметил он, опустив взгляд.        - А ты изменился?       Он внимательно посмотрел на нее. Что она хотела услышать в ответ? Сказать, что изменился, потому что переоценил свое терпение и семейная жизнь летит к чертям, или ответить, что нет, потому что все это время искал ее и понял, каким был дураком? Впрочем, и тот, и другой ответ означал признание в своей виновности. А нужно ли ей это признание?..        - Да и я не изменился - все также режу и зашиваю людей.        - Ну да... Ладно, пойдем дальше резать и зашивать. Поговорили, порадовались - и хватит! - она собрала бумаги в папку.        - Ты иди, я сейчас.       Кивнула. Направилась к выходу и уже у самой двери услышала:        - Марин, я приеду сегодня к тебе? - она развернулась. - С отцом хотел бы увидеться, понять, как он...        - Приезжай, - чуть подумав ответила Марина. - Он будет рад тебе, - улыбнулась и добавила. - Не засиживайся здесь долго, я тебя в гости не пущу, пока все плановые операции не проведешь.       И вышла. Брагин сидел на столе, закрыл глаза, потер лоб рукой. На душе было приятно и спокойно. Впервые после его женитьбы.       Марина вошла в свой кабинет, кинула на стол папку и грохнулась на диван. Затуманенный весенним запахом мозг отказывался воспринимать действительность. Могла ли она предположить, убегая тогда из Склифа, сжимаясь от боли и обиды, что через полгода вновь будет мило беседовать с человеком, который предал ее? А самое главное - испытывать при этом наслаждение от знакомых голоса и интонаций, от вида родного - даже после всего, оставшегося таким - человека...       Он как всегда прав. Она не изменилась. Прямолинейность - да, бойкость - присутствует, но есть и еще одно чувство, которое никуда не делось: она его любит. Но любит по-другому, не кричаще, спокойно, как будто поняла и приняла его полностью таким, какой он есть. Смирилась с тем, что его уже не переделаешь. И от этой новой любви становилось тепло и радостно. По-весеннему легко.       И в жизни опять появился смысл. Любимая работа. Впрочем, был еще один, более ощутимый, - Брагин. Как наркотик. Снова затягивает, опять начинается бой. И после перерыва она вернулась к этому бою с другим отношением, это стало ей интересно.       Нарочинский встретил Олега с горящими глазами. Еще когда Марина только сказала ему об ожидающемся госте, он заявил: "Давно пора!", а в разговоре с ним и вовсе не скрывал восторга. Его можно было понять - мужчина так истосковался по хорошей компании, а Олег подходил как нельзя лучше на эту роль. Много говорили о работе, об операциях, которые уже сделал Брагин и которые еще предстоят в ближайшем будущем. Владимир Сергеевич делился своими случаями из практики, давал советы и выглядел очень бодрым и довольным. Марина живо участвовала в обсуждениях, что-то кричала с кухни. Апогеем вечера стал совместный ужин с просмотром старых фотографий.        - Олег, ты подожди меня. Надо в магазин съездить, завтра целый день дома не появлюсь, сиделке надо оставить продукты. Я сейчас только дам папе лекарства, и пойдем, - попросила Марина, когда Брагин засобирался домой.        - Я не тороплюсь, - Олегу было уютно здесь. Он чувствовал, что ему рады.        - После лечения в Швейцарии отцу стало гораздо лучше. Хотя перелет в его состоянии был опасен. Зато теперь я могу спокойно оставлять его на весь день, - отвечала Марина на расспросы Брагина о состоянии Нарочинского. - Ему, конечно, скучно дома, но последние несколько дней, после того как узнал, что я возвращаюсь в Склиф, он приободрился. Сегодня так вообще расцвел с твоим приходом. Спасибо тебе.        - Не за что. Всегда приятно пообщаться с умным человеком. Давай посидим на скамейке, покурим.., - они шли по парку до ближайшего магазина. Вечер был теплым, хотелось подышать свежим воздухом. Да и расставаться совсем не хотелось.        Курили и молчали.        - Я ведь пробовала бросить, - сказала Марина. - Не получилось.        - С нашей работой.. Я даже не пробовал, сразу знал, что это бесполезно. К тому же, сейчас это единственная для меня возможность побыть одному, - задумчиво произнес Олег.        - Тяжело? - спросила она.        - Тяжело, - кивнул он.        - А зачем тогда ты..?        - Не знаю. Дурак.       Оба понимали, о чем идет речь.        - Со мной тоже было бы тяжело, - немного помолчав, сказала Марина.        - С тобой было бы тяжело, но в удовольствие.       Она удивлялась, что они сейчас так спокойно обсуждают тему, которая очень сильно трогает их обоих. Может, по прошествии времени чувство уязвленной гордости в Марине немного притупилось, но она ничуть не ревновала сейчас Олега к Лене. Она вообще не думала о Лене. Сегодня было так хорошо, что не думалось ни о чем негативном. Однако когда они остались с Олегом наедине, что-то внутри заныло.        - Почему ты тогда уволилась и ничего мне не сказала?        - А зачем? Я подумала, что не имею право разрушать твою семейную жизнь. Да и себя изводить не хотелось.        - А почему тогда сейчас приняла предложение Зименской? Сейчас ты тоже будешь "разрушать" мою семейную жизнь..        - Нет...        - Что "нет"? Ты уже ее "разрушила". И теперь сидишь и изводишь себя.. Ведь так?        - Брагин, к чему ты ведешь? - она впервые за этот вечер посмотрела на него теми, "прошлыми", глазами, когда они цеплялись друг к другу.        - Узнаю Маринку, - усмехнулся Олег. - Пойдем в магазин...       Он встал и пошел. Она медленно поднялась, но стояла на месте.        - Олег?! - крикнула она, когда он уже отошел от нее на приличное состояние. Он обернулся. - Вернись!       Быстро пошли навстречу друг другу. Остановились в полутора метрах.        - А ты знаешь, каково мне было, когда я узнала, что ты женился на ней? Ты вообще представляешь, как мне было больно? Особенно после того, как я сама тебе... Дура!.. Ты понимаешь, что я долгое время бегала от мужиков, боялась привыкнуть, и вот, на тебе - попалась на твой крючок! Думала - ерунда, контролирую ситуацию.. А потом съедала себя изнутри, видя, как ты кокетничаешь с очередной бабой! Думаешь, мне легко далось это признание? Я самой себе-то не сразу призналась, а тебе выпалила только потому, что уже не могла больше терпеть. Ты, может, подумал, что я просто выпила, вот меня и проперло на откровения, так нет - я не могла больше так! Понимаешь?! - по щекам давно уже катились слезы. Она не понимала, зачем говорит все это. Давно все уже пережито, передумано. Ей ведь даже не больно и не обидно, но Марина так долго носила в себе эти слова, что рано или поздно они бы вырвались у нее. Лучше сейчас, когда никого нет рядом.        - А ты знаешь, что я тебя искал? Я телефоны оборвал! Я по двести раз на дню мотался к тебе домой, все думал, когда же ты появишься. К соседям твоим заходил, спрашивал, куда ты делась. Никто ничего не мог сказать. Думаешь, я не волновался?        - А чего ты волновался-то? Ты же женился, вот и живи теперь с ней!        - Да пусть я хоть трижды женюсь, пусть хоть на Северный Полюс уеду, я все равно буду думать о тебе и твоем отце. Что, думаешь, очень здорово шушукаться с ним в спальне о твоих мужиках? Думаешь, классно знать, что он возлагает на меня какие-то надежды в обустройстве твоей личной жизни, и осознавать, что я с этим ничего сделать не могу? Потому что ты бегаешь от меня, как ужаленная! Потому что все попытки как-то сблизиться с тобой - не просто спать - а именно сблизиться, ты пресекаешь на корню! "Я высыпаюсь только в своей кровати!" - да плевать я хотел, где ты высыпаешься! Я хочу, чтобы ты спала со мной, чтобы вместе просыпались, вместе собирались на работу, чтобы не гоняла меня как мальчишку! - Олег уже стоял рядом и нависал над ней.       Марина смотрела на него снизу вверх:        - До сих пор хочешь? - выдавила она сквозь слезы.        - Дура! - он обнял ее. - Хочу... И сейчас хочу, - она прижалась к нему, будто желая спрятаться от всех криков, громких слов, что они сейчас здесь наговорили.       Он крепко обнимал ее, целовал щеки.        - Поздно хотеть, Олег.., - еле слышно сказала она, но осознала, что, скорее, поздно останавливаться. Механизм запущен. Тело перестало слушать свою хозяйку, вновь почувствовало родные сильные руки. Его губы бродили по шее.        И пусть уже завтра они снова начнут перепираться и цепляться к словам, сегодня это абсолютно не важно. Ведь так давно хотелось получить эту "дозу" удовольствия, до ломки в теле, до выворачивания души наизнанку. Без него жизнь теряет свой смысл. Брагин, как наркотик. ** когда твои глаза перестают обладать наркотическим свойством, мне жить становится незачем. я не то что бы не хочу бороться. понимаешь, мне не за что.