Предназначение

Когда мы вернулись, дома были только Джаспер и Эмметт. Остальные члены моей семьи, за исключением Эдварда, по словам братьев, уехали в город за продуктами. Ребята поинтересовались моим визитом к Нику, после чего я отправилась к себе в комнату. Плюхнувшись на кровать, я закрыла глаза. В голове гудело. Мне стало жарко, поэтому вскоре в комнате был сквозняк. Я открыла учебник математики и принялась решать задания. Однако, кое-как решив несколько номеров, до меня дошло, что меня что-то тревожит. Ах, да! Аро… Как я могла забыть? «Лучше б не вспоминала… Так, хорошо! — Я облокотилась на подоконник. — Предположим, Вольтури действительно там был. Но что ему нужно? Я? Зачем? Нет, бред какой-то… Тем более, висеть в воздухе около десяти секунд, учитывая, что мы находились на втором этаже. У него же дар чтения мыслей, а не левитации. Тогда, считая невозможным парение Аро, я могу сделать вывод, что это была иллюзия, глюк… Меня глюкануло. Сильно. Возможно Раймон был прав насчет моей впечатлительности. Да, это был лишь его образ, не он сам, нет. Я уверена. Глубоко вздохнув, мне вновь пришлось сесть за уроки. Пока я делала Математику и Английский, мысли о проишестии в гостях у друга не покидали меня, и отвлечься мне удалось лишь тогда, когда я начала делать Испанский. Любимый предмет сразу же отогнал нехорошие воспоминания. К тому моменту, как задания были выполнены, оставшаяся часть моей семьи вернулась домой и, как оказалось, без Эдварда. Высказав Карлайлу свое желание поупражняться в вождении, я стала слушать решение опекуна. — Сейчас это будет опасно, Камилла, — ответил Карлайл. — На улице был сильный дождь, думаю, стоит подождать более подходящей погоды. Я кивнула в знак согласия и вновь отправилась в комнату, где ко мне пришла мысль о просмотре какого-нибудь фильма. Проведя около двух часов в комнате перед ноутбуком, я спустилась вниз. Фильмом я осталась довольна, даже очень. На кухне сидела Эсми, а на плите, в сковороде, что-то тушилось, и, судя по запаху, это были овощи. Женщина, увидев меня, улыбнулась той самой улыбокой, которая всегда могла растопить даже самое холодное сердце. Не все вампиры обладают таким, скажем, даром, но Эсми и после перерождения не утратила той теплоты, которой обладала при человеческой жизни. Я подошла к ней сзади и обняла со спины, оперев подбородок о ее плечо и прикрыв глаза. — Как все прошло? — негромко спросила она, и я села на стул рядом с ней. — Хорошо. Единственной моей целью было сохранение тех моих «видений» в тайне, иначе это бы повлекло за собой последствия. Мне же просто показалось… На протяжении нескольких минут мы обсуждали мой визит к другу. С мамой разговаривать об этом было проще, так как не было никакой тучи вопросов с ее стороны, как, например, со стороны Элис. У той всегда был нескончаемый запас различных тем для обсуждения, и особенно ей нравилось говорить о парнях. Со мной… Такие наши с ней разговоры заканчивались обычно резкой сменой темы, так как вытерпеть я это была не способна. Нет, Элис не обижалась, но, почему-то, ей уж очень хотелось, чтобы я нашла себе кавалера. Даже мне этого не хотелось. С Эсми все было наоборот. Еще после первого моего объяснения того, кем мне приходится Раймон, и что я к нему чувствую, она сразу же перестала говорить о том, что нам нужно встречаться. Ее вопросы, по большей своей части, касались нашей с ним деятельности, поэтому я рассказала о том, как весело мне удалось научить друга играть мелодию на клавишах, и с каким трудом у меня выходила игра на гитаре. Также я упомянула о предложении Ника участвовать в школьном конкурсе, и женщина одобрила эту мысль. — Даже если ваш одноклассник не согласится, думаю, дуэт у вас и правда получится неплохой, — пояснила она, выслушав меня. — Шейн согласится! .. Не уговорит Ник, тогда уговорю я. Эсми тихо засмеялась и вновь обняла меня. Как же мне было спокойно с ней. Всегда поддержит, поймет, поможет. Впрочем, вся моя семья была такой. С каждым из них у меня были особые отношения, и с мамой, пожалуй, они были самые теплые и нежные. Эдвард вернулся часам к девяти вечера в довольно хорошем настроении, и до меня сразу дошло, что брат был у Беллы. Главной моей задачей было недопускать мыслей о том, что произошло в доме Раймона. Никто не должен знать об этом… Именно поэтому мне нужно было как можно меньше времени проводить с Эдвардом. Я старалась думать о чем угодно: о музыке, о Белле, фильмах, даже о домашнем задании, но Вольтури мною не затрагивались. К моему счастью, брат решил не сильно расспрашивать меня про мою поездку к Нику, и после нескольких вопросов я вернулась в комнату. «Кажется, вышло…» — облегченно пронеслось у меня в голове. Но я прекрасно понимала, что не должна думать о проишествии у Ника, пока в доме находится Эдвард. Все же, на расстоянии читать мысли он был способен, а мне это было не на руку. *** В течение последующих двух недель ничего сверхъестественного не происходило. Белла и Эдвард были вместе, школа стояла на своем обычном месте, мои друзья были в порядке, семья была цела. Шейна Нику удалось уговорить участвовать в музыкальном конкурсе, хотя в душе эта идея, все же, не давала мне покоя. Но до этого мероприятия было еще далеко — конкурс планировался на начало весны, поэтому времени для подготовки, как технической, так и моральной, у нас было достаточно. Но была еще одна мысль, которая действительно мучила меня изнутри, — Вольтури. Да, мне не удавалось забыть то, что я увидела, когда была у Ника. Скрывать это от моего брата у меня получалось, по крайней мере, подозрительных вопросов у него ко мне не было, чему я была несказанно рада. Но я не могла не думать об Аро, мысли сами приходили в голову, когда мне в глаза попадалось что-то, что хоть отдаленно напоминало Италию. Эта страна ассоциировалась у меня теперь только с Вольтури, и этот факт совершенно не радовал меня, ибо он только омрачал все мое представление об Италии. Но нельзя было сказать, что при мысли об Аро меня охватывал только страх. Мне было интересно… Странно, но этот клан, в частности их предводитель, вызывали во мне интерес, пусть несколько устрашающий, но, все же, интерес. Слова верховного Вольтури, сказанные им во время нашей первой и последней встречи, порой эхом раздавались у меня в голове. Мы еще встретимся. А может, и правда? .. Я была уверена, что и моя семья, и Вольтури знали обо мне что-то, чего не знала я. Только Аро был готов сказать мне это тогда, в Италии, но опекуны решили утаить это. Нет, это была не информация о той, так называемой, необычности, это было явно что-то другое, о чем умолчала семья, но о чем я определенно должна была знать. Будь это «что-то» чем-то неважным, Карлайл бы рассказал, но раз он решил молчать, значит дело серьезное. Но ведь оно касается меня, а, значит, я имею полное право знать это. Разве нет? Я гуляла в лесу, одна, когда ко мне пришли эти мысли. Почти вся моя семья, за исключением Розали и Эмметта, были в Форксе, а мне захотелось пройтись, дабы освободить голову от тяготееющих размышлений. Высокие хвойные деревья упирались верхушками в светло-серое небо, точно пытаясь проделать в нем дыры, чтобы в них мелькнуло солнце, которого было так мало в этих краях. Свежий воздух бодрил, но было достаточно тепло, поэтому удалось не замерзнуть во время прогулки. Дойдя до упавшего дерева, которое было покрыто мягким мхом, я взобралась на него и, балансируя, сделала несколько шагов и аккуратно села, свесив ноги. В лесу мне всегда было спокойно, его зелень, запахи и звуки действовали на меня странным образом, помогая лучше воспринимать происходящее. А, порой, наоборот, уносили мои мысли куда-то далеко, что я с трудом потом возвращалась с небес на землю. Но именно тогда, когда человек уединен с природой, к нему приходят его истинные чувства, мысли и желания. Мы изливаем природе душу, сами того не замечая, а в ответ она дарует нам чувство свободы. «- А что, если..? Нет! Нет, нет, нет! .. Это же безумие. Плохая затея!», — я резко замотала головой, подловив себя на такой решительной мысли, и чуть было не свалилась с упавшего дерева. Благо, мне удалось удержаться, но, все же, я решила упуститься на землю. Оказавшись на твердой поверхности, мой взгляд устремился к небу, откуда на землю вдруг начал падать неяркий свет пробившегося сквозь тучи солнца. Наконец-то оно вышло.- "Хм, однако…"