***
Мне было 19 лет. Я хорошо училась, у меня был самый заботливый и любящий парень на свете, и меня ничто не волновало. У меня было все. Многое мне дал именно Он. В том числе и наркотики. Это сейчас я понимаю, что разницы между тяжелыми и легкими нет… А тогда мне казалось, что еще один раз, и я брошу. Я была милой заучкой днем, и подорванной почти наркоманкой ночью. И все из-за него. Я познакомилась с ним совершенно банально. Подвез домой. Обаятельный, взрослый, состоятельный и с обалденными духами. Не знаю, что его привлекло во мне. Наверное, детская наивность и невинно распахнутые глаза (да-да, я не всегда была упрямой злюкой). Взял номер. Позвонил. И понеслось. Цветы, романтика, конфеты, отношения, секс, ссоры, прогулки ночи напролет и так по кругу, наверное, тысячу раз. Он был моим миром. Друзья, семья, знакомые… все отошло на второй план. Ему достаточно было щелкнуть пальцем, и я бы спрыгнула с пирса – стоило просто приказать. Я до сих пор не могу себе объяснить, за что или вопреки чему я его так любила. Любила и все тут. Полгода безумия пролетели за один миг. Странная штука, время – то тянется, то летит. В какой-то момент я поняла, что почти ничего о нем не знаю. Мы проводили вместе 24 часа в сутки, а толком я ничего о нем не знала. И на свою голову, решила узнать. Он долго отнекивался и говорил, что забивать мою светлую (я тогда еще блондинкой была) головушку всякими цифрами не стоит. Главное, что у нас все есть и мы есть друг у друга. Постепенно моя настойчивость его доконала и он рассказал. И показал. И дал попробовать. Мне бы тогда бежать изо всех ног в противоположную сторону большущими шагами – а я еще больше ввязла в своей любви. Если полгода до этого были безумием, то еще полгода стали каким-то затуманенным бредом. Сквозь наркотический сон я стала понимать что что-то не так. Вот только я не могла понять, это из-за почти постоянного кайфа, или все же что-то серьезнее. Несколько раз я предлагала бросить все вместе. Иногда даже получалось, правда на дня два-три, не больше. И снова в тысячный раз по порочному кругу. Самое страшное было то, что он стал другим. Нет, он все также клялся, что любит, но жестокость в глазах и повадках была пугающей. А уйти я не могла. Любила больше жизни. Вот так и жили. Хотя нет, существовали. Все дальше уходя в темноту. Зато уходили вместе, утешала я себя. Однажды, совсем как в дурацкой мелодраме, я поняла, что он меня больше не любит. Просто поняла и все тут. И что я у него не одна такая единственная. Тогда мой мир рухнул впервые. Такой боли я не испытывала никогда в жизни. Это как вырезать почку без наркоза. Как переломать все кости сразу. Как поезд переехал. Не знаю, что из перечисленного больнее всего, но мне было в сто раз хуже. А когда я вспомнила, что у меня есть я и впервые промелькнула мысль начать жить нормальной жизнью, меня растоптал он. Мир рухнул во второй раз. Даже родители меня никогда не били меня за все детские шалости. А звонкая и единственная в жизни пощечина, в пылу громадной истерики и скандала жгла огнем до сих пор. Тогда он сказал, что я не уйду. Говоря это он очень медленно сдавливал мою шею. А потом откинул от себя как тряпку и ушел к другой девушке. А я лежала в осколках собственного мира и не могла даже нормально дышать. Он был прав. Я не ушла. Не знаю почему. Наверное, я слабая. Я стала его бояться, все еще любила, и постоянно говорила себе, что он без меня не сможет. Что это период такой, и что он пройдет. Синяки на руках появлялись все чаще. Дозы становились все больше. Разговоров все меньше. Чужие люди в одной квартире. Чужие и сумасшедшие. Потом появились они. Бездумно клацая каналы в ожидании его возвращения от очередной шлюхи, я увидела Отцов. Какое-то дурацкое интервью. И меня охватила злость. Они счастливы, богаты, красивы и им плевать на весь мир. Они могут позволить себе нормальную жизнь. Без побоев, наркотиков и боли. А я не могла, потому что была слабой и ненавидела себя за это. Открыв ноут, я ввела в поисковике «30 Seconds to Mars». Чем больше я читала о них, тем больше злость сменялась восхищением. Потом зашла в какую-то группу в соц сетях и узнала, что такое Эшелон. Узнала, что люди на расстоянии тысячи километров могут быть родными. Не выдержала, и написала свою историю. Анонимно, конечно. Масса сочувствия, поддержки и предложений поразили меня в мое почти мертвое сердце. Я думала, что таким остаткам человека как я сочувствовать никто не будет. Я ведь испытывала к себе только ненависть и отвращение. А затем наткнулась на интервью с Шенноном, и его слова эхом отдавались в моей больной голове. Я был худшим, что вы можете себе представить… Парень на экране, сексуальный, богатый и известный не мог быть худшим, что я могла себе вообразить. Хотя на воображение я никогда не жаловалась. А потом голос в голове прошептал: «Они смогли и ты сможешь». Галлюцинации бывают разными, но те меня реально спасли. С Отцами на пару. Закинувшись последней дозой в своей жизни (я твердо знала, что это так!), я медленно начала собирать вещи. Передвигаясь по дому, словно привидение, я ждала его, чтобы уйти. Я знала, что на этот раз я смогу. Потому что теперь я была не одна. Дверь тихо открылась и он резко зашел в квартиру. Ни слова не сказав мне, он присел на черный диван и молча высыпал на стеклянный столик очередную порцию белого небытия. Я уже и не помню, когда он перешел на такие дозы. Я молча стояла у стола напротив, и смотрела на то, что он делал. Когда с блаженной улыбкой на лице он откинулся на диван, я произнесла: - Это все. - Что «все»? - Я ухожу. Не могу так больше. - А еще говорила, что любишь. - Ты не слышишь меня. Я не хочу так жить. - Ты думаешь, ты достойна лучшего? Слезы навернулись на глаза. Нет, только не сейчас. - Да, - прошептала я в ответ. - Я вытащил тебя из болота, и это твоя благодарность? - Моя жизнь не была болотом. - Что тебе еще нужно? У тебя есть все! Шикарная квартира. Дорогие вещи. Я. - Ты давно не мой. На трясущихся ногах он подошел ко мне. Расширенные зрачки делали его глаза еще темнее, чем они были. Он не кричал, не матерился, ни разу за весь вечер не тронул меня пальцем. А мне было страшно как никогда в жизни. Медленно проведя рукой по моей спине, он схватил меня за волосы. Больно оттянув мою голову, назад он прорычал в самое ухо: - Уходишь, значит? А попрощаться. До боли впиваясь в мои губы, он грубо стянул мои запястья и сильно толкнул поближе к столу. Я понимала, что сейчас произойдет, но страх так парализовал меня, что я не могла найти в себе силы даже для малейшего сопротивления. Укусив меня за губу до крови, и поняв при этом, что я не отвечаю, он с размаху опустил свою ладонь мне на щеку. - Ах ты ж дрянь! Шлюха! Тварь! Каждое оскорбление сопровождалось ударом. Срывая с меня одежу, он расцарапал мне плечо. Лицо пылало от пощечин, слезы котились из глаз и единственное, чего я действительно хотела сейчас – умереть. Когда он развернул меня к себе спиной и грубо нагнул, держа мои руки в своих с неимоверной силой, я уже ничего не чувствовала. Сначала было больно, а потом я просто отключила все чувства. Когда все закончилось, меня отбросили на мягкий пушистый ковер и он молча пошел в другую комнату. Приняв душ и переодевшись в нормальные вещи, я направилась за чемоданом. Я понятия не имела, куда я пойду, но после случившегося только что здесь я оставаться не собиралась. - Все-таки уходишь? Ты сама виновата в том, что случилось, - безразлично произнес он. - Я? – слезы все текут и текут. - Ты виновата во всем. Если бы не ты, я бы… Конец фразы я так и не узнала. Его глаза закатились к потолку, руки начали сильно дергаться, а сам он осел на пол. Пытался что-то сказать, но получались только хрипы. Передоз. Я спокойно смотрела на то, что у меня в ногах умирал человек, и не сделала ничего. Молча взяв за ручку чемодан, я последний раз взглянула на умирающего мужчину. Оставив ключи от квартиры на кофейном столике, я вышла и тихо закрыла за собой дверь. Скорую я так и не вызвала.***
Я не знаю, сколько я просидела в темноте гостиной, но бутылка с виски почти закончилась, Цезарь лежал у моих ног, и я все равно была почти трезвая. Я не боялась смерти. Как справедливо и не раз отмечал Джаред, все мы рано или поздно умрем. Я боялась за семью и друзей. А еще, что я снова буду чувствовать себя растоптанной, грязной и слабой. Хотя чего тут таить, в данный момент я себя именно так и чувствовала. Погладив щенка за ушком, я спросила: - Поедешь со мной, дружок? Я, правда не знаю, куда мы поедем, но ты же меня не оставишь? Словно понимая, он уставился на меня большими карими глазами и лизнул мою ладошку. Слезы залили всю майку, и я не выдержала. Мне было безумно страшно, одиноко и паскудно, а я даже не могу сказать никому. Так ведь будет лучше. - Я пока соберу вещи, а ты можешь еще поспать немного. Но Цезарь упрямо посеменил за мной в комнату, виляя при этом хвостом. Вторая бутылка пошла гораздо легче. Пока я собрала все необходимые вещи, успела выпить всего лишь половину. Взгляд зацепился за рукав рубашки, которая торчала из моего шкафа. Шеннон. Мысленно улыбаясь, я натянула ее на себя и закатала рукава. Пахло его парфюмом и кофе. А может я себе придумала про кофе. Но главное, что пахло им. На кресле лежал мой фотоаппарат. Наверное, Ше зарядил или кто-то еще. Тут в последние дни народу как на вокзале ошивалось! Последние три фотографии были чудесными. Впервые я так сказала о своих работах. Вспомнила сегодняшний… Хотя нет, уже вчерашний, рассвет. Словно целая жизнь прошла. Не буду брать его с собой, пусть у Ше что-то останется на память. Дура сентиментальная. Взяв Цезаря на руки и выкатив за собой чемодан, я в последний раз окинула взглядом свою комнату. Уже не свою. Расскажи кому-то, что спала в одной кровати с Шенноном Лето и с Джаредом Лето за стенкой, приняли бы за сумасшедшую. Так смешно стало от этой мысли. Последний раз прошлась по квартире. Все уже такое родное. Провела рукой по любимой чашке Ше. Не буду забирать себе, он и так обидится. Ком в горле становился все больше. Что мне делать дальше? Хоть с моста прыгай. Идея неплохая, вот только Цезаря не на кого оставить. Страх отдавался мелкой дрожью во всем теле, сил не осталось даже на то, чтобы вытереть тушь. Снова расплакалась. В последний раз, я себе обещаю. Нельзя себя жалеть, но сейчас мне было безумно себя жаль. Я никто, у меня ничего нет, кроме влиятельного психопата, который хочет порезать меня на куски. Я даже друзей не могу себе завести! Крыша клуба и подбородок Шенна на плече. Буду вспоминать словно хороший сон. Громкие рыдания вырывались из самой глубины души. Внутри было настолько больно, что я все еще удивлялась, как я не умерла от разрыва сердца. Зазвонил телефон. Значит такси уже приехало. Немного успокоившись и выпив остатки виски, я решила, что все-таки хочу забрать эту чертову чашку. Значит будет обижаться немного больше! Странная штука судьба. Вы никогда не можете быть уверены даже в следующей минуте вашей жизни, что уж говорить о будущем в целом. Моя судьба выделывала такие резкие куражи, что голова шла кругом. Пока я пошла на кухню за злосчастной (или все же спасительной) кружкой, я пропустила поворот ключа в замочной скважине. Услышала громкий лай щенка и слезы снова потекли из глаз. Ну подумаешь, умру сейчас. Значит я та, кто умрёт рано. Выйти из кухни я просто не могла. Все что я могла – это осесть на кухонный пол и снова зайтись тихими рыданиями. Господи, только бы все было быстро! Рыдания становились все громче. Сейчас я ненавидела себя за то, что я не могу посмотреть в лицо смерти с гордо поднятой головой. Это была безумно глупая мысль, но ничего умнее в голову не приходило. Уткнувшись носом в колени, я приготовилась к самому ужасному кошмару в своей жизни. Секунды тянулись бесконечно медленно. Шаги были все ближе. Осторожные и почти бесшумные. В один миг мне стало так легко. Плакать я не перестала, увы. Но стало безумно просто на душе. Зашлась громким смехом, который через несколько секунд перерос в истерику. Сквозь нее я услышала знакомый голос, который произнес: - Что за…?! В немом шоке и испуге на меня смотрели кофейные глаза Шеннона Лето, застывшего в дверном проеме.