Глава 1. Лили Поттер
10 декабря 2017 г. в 02:44
Консуэлла Блэнкеншип считалась одной из самих завидных невест магического сообщества Британии. В свои тридцать она уже имела счёт в банке Гринготс, трехэтажный особняк, некогда принадлежащий каким-то разорившимся аристократам, и собственную редакцию. Она достаточно успешно взбиралась по карьерной лестнице и после того, как сам Министр Магии вручил ей награду «Журналист десятилетия», основала свой журнал, который вмиг стал наиболее читаемым изданием среди подростков и молодых волшебников. Консуэлла единственная среди своих коллег-конкурентов не боялась нанимать юных и неопытных работников, чьи ошибки в писательстве полностью компенсировал их неиссякаемый креатив. Поэтому её журнал и расходился огромными тиражами.
Да и сама по себе мисс Блэнкеншип никогда не была в числе дурнушек. Черные как смоль волосы, жгучие карие глаза и аппетитные формы лишали рассудка любого, и если Консуэлла положила глаз на какого-то мужчину, он обязательно падал к ее ногам, чего бы это ни стоило. Однако следует признать, что она никогда не была одной из тех дам, жизненная цель которых — поскорее окольцевать себя и какого-то бедолагу. Видимо, поэтому в любовники мисс Блэнкеншип приписывали самых богатых, знаменитых и влиятельных волшебников Великобритании. Консуэлла Блэнкеншип была слишком роскошной и слишком дорогой — женщины хотели быть ею, а мужчины хотели быть с ней.
Наверное, по этой причине Лили Поттер чувствовала себя не совсем в своей тарелке рядом с мисс Блэнкеншип. Главным образом ее одолевало чувство стыда и страха одновременно: во-первых, в присутствие Консуэллы Лили ощущала себя уродливой горной тролихой, и каждую секунду жалела о том, что не удосужилась как следует позаботиться о своем внешнем виде; а во-вторых, Лили ужасно боялась, что мисс Блэнкеншип в пух и прах раскритикует ее попытки к писательству и журналистике.
Собственно поэтому Лили и находилась сейчас в кресле в кабинете мисс Блэнкеншип, а не в Хогвартсе на уроке травологии. Их познакомил отец еще летом на июньском приеме у Министра Магии, сразу после того, как Лили призналась родителям, что хочет писать. Она была не сильна в различных чарах и защитной магии, поэтому, когда после сдачи СОВ стал вопрос о выборе специализации, Лили точно решила, что хотела бы связать свою жизнь с журналистикой. Конечно, ее не особо тешила мысль о том, что она попала на стажировку к Консуэлле по блату, но она старалась думать об этом реже и работать упорнее.
К удивлению Лили, Джинни была не рада ни тому, что ее дочь будет работать под руководством мисс Блэнкеншип, ни их знакомству в принципе. Дома был жуткий скандал, когда Лили отказалась взамен этому устроиться на стажировку в редакцию Ежедневного пророка и писать для спортивной колонки ее матери. Она не понимала, почему мать противится данной возможности, ведь о таком наставнике, как Консуэлла, мечтал каждый, кто хотел быть журналистом. К счастью Гарри встал на сторону дочери и настоял на том, чтобы она могла выбирать сама, чем ей заниматься и под чьим руководством. Но, не намереваясь проиграть в споре, Джинни в свою очередь поставила условие — если успеваемость Лили снизится — ни о какой стажировке в таком случае не может быть и речи. Вспомнив об этом, Лили пожалела, что пропустила травологию, но она надеялась, что профессор Долгопупс, давний друг семьи, войдет в ее положение.
Мисс Блэнкеншип тем временем бегло читала одни из первых набросков своей подопечной, изредка поправляя свои стрекозиные очки. Наблюдая за реакцией руководительницы, Лили то и дело покусывала нижнюю губу. Она уже давным-давно пожалела, что не вычитала текст в пятьдесят шестой раз и не дала перепроверить его своей кузине Розе Уизли; пожалела, что не переоделась и сейчас сидела перед роскошной дамой в дурацкой школьной форме; пожалела, что не распустила свои идиотские хвостики, которые делали ее похожей на первокурсницу, хотя в обычные дни она только так и ходила; пожалела, что не накрасилась, чего она не делала еще ни разу в жизни, а все из-за очков — с ними глаза не подведешь, а без них не видно ни черта, — Лили в принципе жалела обо всем на свете, когда находилась в радиусе пяти метров от мисс Блэнкеншип.
— Три листа — это все, что ты предоставила? — с раздражением в голосе спросила Консуэлла. Она не любила, когда у нее зря отнимали время. — Объема недостаточно.
— Да, я знаю, но там еще перечислены темы для других статей. Я хотела, чтобы вы взглянули, — робким детским голоском пролепетала Лили. Все, чего ей сейчас хотелось, это провалиться под землю.
Мисс Блэнкеншип быстро пробежалась по предоставленным темам, вздохнула и отложила листы в сторону.
— Дорогая, — выдохнула она — даже это из ее уст звучало чертовски сексуально. — Я понимаю твое рвение, но прежде, чем писать, ты должна определиться, для чего ты это делаешь.
Лили вжалась в кресло, боясь вдохнуть, моргнуть и пошевелиться. Все, о чем она сейчас молила Мерлина, сводилось к одному — не лишиться заветной стажировки.
— У тебя есть задатки, но твои тексты не выглядят правдиво, я им просто не верю, — мисс Блэнкеншип снова вернулась к пергаментам. — Здесь ты даешь советы девушкам о том, как выглядеть неотразимо, но глядя на тебя, нельзя сказать, что ты хоть что-то смыслишь в этом вопросе. Не пойми меня неправильно, — тут же добавила она и обворожительно улыбнулась, — но ты еще совсем неопытна, поэтому пока ты должна писать о том, что знаешь и умеешь сама. Возвращайся домой и отдохни день другой. Тема обязательно придет — не нужно ее искать. — И на этих словах мисс Блэнкеншип изящно указала на дверь.
В состоянии полного паралича мозга Лили забрала свои наброски и на ватных ногах покинула кабинет. Все, чего ей сейчас хотелось — закрыться у себя в комнате и плакать весь день навзрыд. Знала же, что статья плохая, знала, что тема заезжена, но все равно осмелилась притащить свои нелепые писульки в редакцию.
Выйдя в общий зал, Лили опять пожалела, что не переоделась, — на нее сейчас воззрились человек двадцать девушек и парней в модных мантиях, — и, глядя себе под ноги, она быстро проковыляла к камину и вернулась в Хогвартс. По просьбе отца, профессор Долгопупс разрешил Лили пользоваться камином в своем кабинете, поэтому она быстро схватила оставленную здесь сумку, затолкала туда уже скомканную статью и мигом вылетела за дверь.
И в тот же миг, когда она ступила ногой на каменный пол коридора, в нее на полном ходу кто-то врезался. Из уст против воли вырвался стон, плечо засаднило, а перед глазами все поплыло — это слетели очки. Зрение у Лили было еще хуже, чем у отца и Альбуса вместе взятых, поэтому все, что она могла сейчас рассмотреть — расплывчатый образ какого-то человека. Опустившись на колени, Лили принялась рыскать по полу в поисках спасительных очков — в виду незрячести данная процессия могла затянуться надолго.
— Помоги, чего стоишь! — раздраженно воскликнула Лили, надеясь, что расплывчатым пятном, сбившим ее с ног, окажется не кто-то из преподавателей.
— Держи, — над ухом Лили раздался резкий, но весьма приятный голос, и через пару секунд она почувствовала прикосновение чьих-то холодных пальцев, а затем и свои очки в ладонях.
— Спасибо, — уже более приветливо сказала Лили, вернув себе зрение.
Она обернулась и взглянула на человека, с которым столкнулась. Им оказался парень со Слизерина в идеально выглаженной форме, что встречалось крайне редко, особенно среди мальчишек. Он был выше Лили чуть больше, чем на полголовы — где-то одного роста с Альбусом, его волосы отдавали неестественным светлым, почти белоснежным оттенком, а острые черты лица и колкий взгляд абсолютно не располагали к знакомству. Да, именно к знакомству, потому что она понятия не имела, кто этот парень — раньше он ей, вроде как, на глаза не попадался. Лили опустила взгляд на учебники, которые незнакомец держал в руках, и разглядела на одном из них каллиграфическую надпись Собственность Скорпиуса Г. Малфоя.
— Ого! — только и смогла выдавить из себя Лили. В тот же миг Скорпиус, не сказав ни слова, развернулся и ушел прочь.
Помассировав ушибленное плечо, Лили хмыкнула и поковыляла в сторону гриффиндорской башни, мечтая побыстрее очутиться под толстым одеялом, хотя плакать-то уже и расхотелось. А все из-за этого странного столкновения. Наткнись она на любого другого обитателя Хогвартса — не придала бы случившемуся особого значения, но ее незнакомцем оказался сам Скорпиус Малфой, и для Лили эта встреча была сравнима знакомству с солистом группы Ведуньи.
Дело было в том, что пока в каждой семье волшебников Британии обсуждали Поттеров, в семье Лили частой темой для разговоров была именно семья Малфоев. Особенно пообсуждать их обожал дядюшка Рон, и делал это при каждой удобной возможности. А с тех пор, как Роза с Альбусом пошли в школу, он всякий раз усаживал ребят возле себя и требовал рассказы о том, когда, как и в чем ребята превзошли Скорпиуса Малфоя. Но, к огорчению Рона, подобные разговоры быстро пресекались его женой Гермионой, и тому в расстроенных чувствах приходилось говорить о чем-то другом.
Единственной почитательницей историй о Малфоях являлась-таки именно Лили. Она настолько часто и настолько много слышала о них в детстве, что Малфои стали для нее странной загадочной семьей, с которыми хочется, но страшно познакомиться. Лили даже как-то спросила у Розы, правда ли Скорпиус такой коварный, злой и непроходимый тупица, каким его всякий раз описывал дядюшка Рон, на что та ответила, что не знает, потому что ни разу не говорила с ним, но оценки у него хорошие.
Со временем тема Малфоев Лили поднадоела, а когда ей, наконец, пришло заветное письмо из Хогвартса, она и вовсе позабыла о Скорпиусе и его родителях. И вот сейчас, когда они случайно столкнулись в коридоре, Лили снова заинтересовалась им, а точнее тем, что за пять лет, проведенных в стенах родной школы, Скорпиус ни разу не попадался ей. Народу она знала много, дружила даже с некоторыми слизеринцами, но Малфоя никогда не встречала. Сомнений быть не может, ведь у него запоминающаяся внешность.
Погруженная в раздумья о семействе Малфоев, Лили не заметила, как дошла до гриффиндорской башни. В гостиной и спальнях никого не было — уроки еще не закончились, и студенты вернутся не скоро. Почувствовав снова подступающие слезы, Лили поднялась в свою спальню и увалилась на кровать. Нужно срочно придумать что-то действительно стоящее, иначе со стажировкой у Консуэллы можно попрощаться.