Хроники теней. Хроника III. Черное солнце.

      Завтра 20 мая. Эта весна совсем не похожа на прошлую. И я тогда был другим. Я тогда еще не знал, что буду так страстно желать смерти.       - Йо, за что ты меня так ненавидишь?       Этот голос… я все чаще слышу его. Иду ли я по улице, или лежу в постели, не важно. И всякий раз я притворяюсь, что ничего не случилось, правда не всегда получается. Я ненавижу тень, потому что слышу её голос. Тень есть всегда и везде, мне от нее не скрыться, не убежать.       - Ты избегаешь меня?       - Почему у тебя голос Кагэко? – кричу я порой.       Кагэко, милая, я так виноват перед тобой... Ты меня наверняка простила бы, ты и не винила, но я не смогу простить себя. Иногда мне кажется, что ты там, я чувствую тебя, когда касаюсь тени.       Я ненавижу тень, хоть и являюсь её частью. О, от осознания того, что я нелюдь - посвященный тени не может оставаться человеком - мне так тошно. Я ненавижу тень, она убийца. У тени голос Кагэко. Наверное, я схожу с ума, ведь больше тень ни с кем не разговаривает.       Был понедельник. Середина мая. Весна выдалась жаркая и на редкость солнечная. На май у нас было запланировано много всего, и концерты и встречи с фанатами, и записи новых композиций, впрочем, как и всегда. Соно никогда не любил тратить время попусту, ведь каждый прожитый день оставляет на день меньше времени для жизни.       В тот злополучный день я отправился гулять, просто гулять, как когда-то давно, под солнцем, ну, или почти под солнцем. Я шел, увлекаемый людским потоком, то и дело поглядывая на короткие тени. Солнце было в зените, но на небе были тысячи легких облаков, сплавленных воедино, накрывающих всю землю сплошной незаметной тенью. Я тогда впервые вышел на улицу днем, впервые с тех пор, как канул во тьму.       Я шел по улице, как мне тогда казалось, совершенно беспечно, но был насторожен, я хватался за каждую тень, готовый в мгновение ока ускользнуть от прорвавшихся сквозь облачную завесу солнечных лучей. Я с завистью разглядывал людей, не задумывающихся над тем, каково это жить рядом с солнцем, и так далеко от него.       Мое внимание привлекло волнение среди теней, я такого раньше не видел. Я бросил взгляд на скопления теней, тянущихся за несущимся на огромной скорости автомобилем, и проследил за его траекторией. Я не сразу осознал то, что сделал - я шагнул в тень и буквально из-под колес вытянул невысокую худенькую девушку с ежиком выбеленных волос. Я нырнул в тень с нею на руках в тот самый момент, когда раздался визг тормозов. Ядовито-зеленый автомобиль занесло, и он выехал на встречную, протаранив небольшой грузовичок.       Когда я вышел из тени позади собравшейся уже толпы, то некоторое время стоял, глядя на них, а потом шагнул сквозь тень к ближайшей скамейке и аккуратно опустил на нее девушку, подложив джинсовку ей под голову. Я не понимал тогда, почему она без сознания, ведь столкновения не было. Она была в порядке, ее сердце ровно стучало, грудь вздымалась и опускалась. Она должна была быть в сознании.       Чуть погодя девушка пришла в себя. До того она лежала без движения, а потом просто распахнула глаза, в них отразилось небо и лабиринт линий высоток с их глянцевыми поверхностями, а затем в них отразился я. Могу представить, что она подумала. Лежит на скамейке невдалеке от дороги, которую только что переходила, а над ней нависает какой-то мужик, подозрительный мужик. Она почему-то заулыбалась, затем неспешно села. Взгляд ее затуманился на мгновение, словно закружилась голова, а потом она торопливо поднялась на ноги и поспешила к перекрестку, бормоча себе под нос что ей пора, что обед уже заканчивается, а она опаздывает. Она несколько раз обернулась и ни разу улыбка не сошла с её лица.       Я проследил за ней. Это не составило для меня труда. Я проследил до офисного здания, у меня был соблазн последовать и дальше, но я не решился. По окончанию рабочего дня я встретил ее у дверей. Меня тогда не волновало, что все эти пять часов я прождал ее сидя на ступеньке в тени фонарного столба.       - Привет! – закричал я, вскакивая на ноги, когда она вышла. – Как у тебя дела.       Она смущенно улыбнулась и принялась что-то лопотать о работе, погоде и о том, какой день чудесный. Я проводил ее до дома. Я не спросил, можно ли, просто шёл рядом. Она не была против, по крайней мере, она ничего мне не сказала. Мы шли неспешно, глядя по сторонам, точнее это она смотрела по сторонам, а я смотрел на нее. Мне тогда казалось, что мы давно знакомы.       Она жила в пяти кварталах от офисного здания, где ее фирма арендовала три верхних этажа. Она представилась, уже поднимаясь по ступенькам крыльца к своей двери.       - Меня зовут Кагэко (影娘), а…       Пауза получилась многозначительной. Я чувствовал себя мальчишкой, с запинками называя свое имя. Кагэко оставила дверь открытой и спустилась ко мне, чтобы еще раз попрощаться. Скольких нервных клеток стоил ее поцелуй в щеку.       - За спасение! – прошептала Кагэко, видимо вопросительные знаки в моих глазах были куда как заметны. – Спасибо.       Она отвернулась и неспешно поднялась по лестнице, помахивая сумочкой в такт шагам. Звякнули ключи, когда она вынимала их из замочной скважины, еще немного и скрипнула бы, а затем хлопнула входная дверь, отгородив её от меня, отгородив навсегда.       - А можно…       - Да, - она повернулась так быстро, что я не успел закончить предложение, и даже позабыл, что хотел сказать.       Пара легких шагов и она вновь рядом.       - Можно я зайду за тобой в субботу, в двенадцать?       Она кивнула.       - Или лучше в десять, - исправился я.       - В десять лучше.       - Погуляем в парке.       - Или в кино сходим.       - Можно и в кино.       Мы торговались больше получаса. Мы бы и дольше стояли, если бы не репетиция.       В тот день, день нашей необычной и роковой встречи, Кагэко во время обеденного перерыва отправилась домой, чего обычно не делала. Видимо это была судьба. Каждый в тот день делал что-то, чего не делал обычно.       Я дурак, а в тот день я был большим дураком. Я радовался, я как ребенок леденцу радовался. Я думал, что день - это самое лучшее время суток, ведь теперь любой день мне будет напоминать этот. Я, впрочем, был прав. Я тогда думал, что теперь в моей жизни есть свое собственное солнце, и мне теперь не будет не хватать солнечного света, но на самом деле я только добавил себе тени.       Вечером, как всегда вечером, была репетиция. Все пять часов я думал о Кагэко и только чудом попадал по нужным струнам и ладам. Никто, как ни странно, даже Соно, не заметил что я, мягко говоря, несколько не собран. После репетиции, когда мы были заняты сборами и разговорами о том, чем займемся завтра, я не удержался и поделился с друзьями своей радостью. Я рассказал все без утайки, все, начиная с моего безрассудного решения прогуляться в солнечный день. Я думал, что именно это может вызвать нарекания, но я ошибся.       Соно некоторое время разглядывал меня. Он выглядел заинтересованным, он не мог не заметить, что я был счастлив как никогда. Весь вечер он поглядывал на меня с любопытством, но ничего не спрашивал, а в тот момент, когда понял, о чем я говорю, схватился за голову и медленно опустился на пол. Отчаяние охватило его, когда он понял, что я спас Кагэко, затянув ее в тень. Ему было больно. Я мог чувствовать эту боль и отчаяние.       - Что же ты наделал, - сумел я расслышать хрип Соно, - может быть она умерла бы, а может, нет, но сейчас… Если бы она пострадала в аварии, а потом выжила, её можно было посвятить, и она была бы жива и здорова… как мы. А сейчас. Йо, ты спас её от смерти, - проговорил Соно, взглянув на меня, - но ты собственноручно лишил её жизни.       - О чем ты говоришь!? – воскликнул я.       - Йо, я же вам говорил тогда, ни в коем случае нельзя живому погружаться в тень. Ты разве не помнишь тот день.       - Тот?       - Да. Ты разве не помнишь боль смерти? Смерть была первой, не тень…       Мне не хочется сейчас вспоминать тот последний день, когда я принадлежал солнцу. Тот день до сих пор причиняет мне боль, не меньшую чем смерть Кагэко. Но, то была только моя жизнь, мой выбор, пусть и призрачный.       - Мне жаль, дружище, - проговорил Соно, поднимаясь на ноги, кажется, они дрожали, - скоро ее не станет.       - Я не понимаю! – я попытался воскликнуть, но эти слова застряли у меня в горле.       Я думал, Соно говорит о смерти.       - Тень заберет её. Она забирает всех, кто коснулся ее. Нас она тоже забрала, но с нами было иначе. Можешь считать, что мы продали ей душу, в обмен на жизнь и силы. Кагэко не станет в тот день, когда тень поглотит солнце.       - Ты имеешь в виду конец света?       - Ты романтик до глубины души, - проговорил Соно, отвернувшись к окну, за которым вся улица утопала в солнечном свете. – Я имею в виду солнечное затмение – когда тень скроет солнце от нас, когда тень луны накроет землю. Даже если крохотный кусочек лунной тени упадет на землю Кагэко не станет.       Я тогда ушел с репетиции, даже не попрощавшись, я без движения провалился в тень, словно ввернулся в небытие. Никогда прежде, и потом ни разу, у меня не выходило подобное. Я почти всю ночь бродил по городу, бросаясь из одной бездонной тени к другой. Не помню, как добрался до дома.       А потом еще нарезал круги по комнате, затопленной тенью. Рольставни были закрыты. Неужели я боялся даже фонарного света? Когда забрезжил рассвет, я кинулся к компьютеру, который тут же ожил, и принялся рыться в интернете. Я хотел узнать, когда ближайшее солнечное затмение. Почему я не подумал, что от того, что я буду знать точное время, мне не станет легче.       До затмения оставалось всего несколько дней. Тень луны опустилась на землю в воскресенье. Едва дождавшись семи часов утра, я сквозь тень шагнул к крыльцу Кагэко. Я был не в силах ждать до субботы, зная, что жить ей до утра воскресенья.       Кагэко собиралась на работу, там, за неплотными для меня кирпичными стенами. Она что-то напевала и улыбалась своим мыслям. Все так же напевая, она вышла на улицу и, не заметив меня, заперла дверь. Я стоял в тени, но когда она повернулась, шагнул к крыльцу.       - Йо! – воскликнула Кагэко, и разве что не кубарем скатилась с лестницы.       - Привет, ты не против моей компании?       - Нет, но… ты, случаем, не преследуешь меня?       - Немного, - я улыбнулся.       Несмотря на все мои мысли, ведь я думал, что мне просто жалко ее и что все, что я чувствую – это вина, моя улыбка была искренней. Кагэко почему-то смутилась, она вообще любила смущаться, и принялась лопотать что-то несвязное о работе. Она была рада мне, а я не знал, радоваться этому или нет.       Между тем мы приближались к комплексу офисных зданий.       - А ты знаешь, в это воскресенье будет затмение, - проговорил я, впервые за утро отвернувшись от нее.       - В это воскресенье? Уже?       - Ну да.       - А я думала, что еще не скоро.       Кагэко остановилась и посмотрела на меня.       - Я тоже… надеялся.       - Я хочу увидеть затмение, - проговорила Кагэко, - ты составишь мне компанию?       - Я… да, если ты хочешь.       - А суббота?       Я вопросительно глянул на нее.       - Все в силе? Ты, кажется, пригласил меня на свидание в субботу.       - Да, я… я зайду за тобой… утром.       - Утром? – пробормотала Кагэко, вздохнув. – Я люблю поспать, но… так и быть. Если встать раньше, будет больше времени.       - Да, - вздохнул я. – А можно вечером я провожу тебя до дома? Или, если ты не против, погуляем? Здесь недалеко есть парк, там есть пруд… и даже лебеди?       - Да. Я… я хочу.       - А что ты делаешь в обед?       - Я? Наверное буду в парке гулять… с тобой.       - Тогда я буду ждать тебя здесь.       Залившись румянцем, Кагэко кивнула и торопливо взбежала по лестнице. У дверей она оглянулась. Она улыбалась.       Все четыре часа до обеда я ждал ее у дверей, изредка поглядывая на нее сквозь десятки этажей, сквозь тени. Телефон несколько раз звонил, но я не брал трубку, и даже выключил звук, а затем и телефон. Я знал, что звонил Соно, я даже знал, что он думал и чувствовал, но я не хотел этого знать, и уж точно не хотел слышать.       Соно появился неожиданно, хотя я должен был бы почувствовать его приближение. Либо он умел больше, чем показывал, либо я тогда совершенно ни о чем не думал. Он появился словно из-под земли, впрочем, выход из тени чем-то похож, как мне кажется. Тень, это почти то же самое, что преисподняя.       Соно был зол, и… я его понимал, я на его месте чувствовал бы то же самое, и говорил бы то же самое, пытаясь вразумить непутевого друга.       - Йо, как ты не понимаешь, ты ничего не сможешь сделать. Она уйдет в назначенное время, а ты будешь страдать, ты будешь страдать еще сильнее, если привяжешься к ней еще сильнее.       - Я буду страдать. Но у меня есть еще несколько дней, несколько дней, чтобы помнить потом.       - Это же так глупо, - воскликнул Соно.       Я не ответил, я даже не поднял головы, не оторвал взгляда от земли.       - Делай как знаешь, - вздохнул Соно, - но не жалуйся потом, когда ты будешь умирать вместе с ней. И помни, что тем самым ты причиняешь боль всем нам.       - Извини, но я не могу иначе.       - Да, у тебя всегда был талант находить проблемы.       - Ты прав, но… Я не приду сегодня на репетицию, и завтра. Я приду в понедельник. К восьми?       - В понедельник к восьми? – горько вздохнул Соно. – Не думаю, что увижу тебя раньше следующих выходных.       Соно еще хотел что-то сказать, но лишь вздохнул.       Я подумал, что скорее всего он прав. В тот момент я пожалел, что лишен права на смерть, как и права ее выбрать, но я как никогда понимал, что чувствуют те, кто знает, что скоро умрет. Я в тот момент умирал.       Соно ушел за мгновение до того, как Кагэко показалась в дверях. Соно еще больше растеребил боль, что крепла в моей груди. Сияющая улыбка Кагэко стерла все мысли и переживания, но лишь на время. Сейчас время мне кажется мертвым, а тогда оно словно спешило наверстать упущение, словно можно за несколько дней прожить жизнь.       Вечер прошел незаметно, и непозволительно быстро, как один миг. И последующие три дня тоже.       Каждое утро я провожал Кагэко на работу. Мы выходили почти на час раньше, чем она выходила раньше. Потом до обеда я подглядывал за ней из тени. Никогда раньше я не был в тени так долго. Я слушал, как она сплетничает с коллегами-подружками, смотрел, как они пьют кофе, смотрел, как она подкрашивает реснички и губки, перед тем как выйти. Вдыхал аромат ее духов, смешанный с запахом ее кожи и запахом мыла. Меня радовало, что она прихорашивается перед встречей со мной, и от этого мне становилось еще хуже.       В ночь перед субботой я долго не мог заснуть. Тени окружали меня, именно тогда я начал их ненавидеть. Мне казалось, что я слышу голоса и вижу чьи-то силуэты, хотя я знал, что поблизости нет ни одного посвященного, и что в любом случае никто из них не стал бы шутить подобным образом. Может, это был сон. Во всяком случае, уснул я только под утро.       Я не проспал и пары часов и, приняв душ, отправился на встречу. Я, как и накануне, пришел раньше и наблюдал из тени. В назначенное время я постучал в дверь, Кагэко тут же открыла, я знал, что она уже пять минут стоит под дверью. Как же она улыбалась, никогда я не видел такой улыбки, и ничто другое не было таким милым, ни до, ни после.       Мы гуляли весь день, обошли всю округу, все улицы и парки, мы ели немерено мороженного, хот-догов, запивали газировкой. Чем больше проходило времени, тем меньше его оставалось. Мне казалось, что я задыхаюсь. Весь тот день, и всю ночь я боялся отвернуться от нее, мне казалось, что тени уже поглощают ее, и стоит мне отвести от нее взгляд, она исчезнет, исчезнет бесследно.       На закате мы устроились на скамейке в парке с видом на пруд, и любовались небом, точнее Кагэко смотрела на небо, а я смотрел на нее. Иногда ее смущал мой взгляд, она краснела, но ничего не говорила. Сначала небо было голубым, и легкие перистые облака украшали его, потом оно начало темнеть, а облака окрасились розовым, затем бордовым. Закат был красным. Я не видел солнца, мне это не дано теперь, но я точно знал, что никогда раньше оно не было таким красным.       Всю ночь мы просидели на скамейке в сквере недалеко от дома Кагэко. Мы всю ночь смотрели на небо полное звезд. Только луны не было. Луна в тот раз показалась вместе с солнцем. Почему тень Земли не влияет так сильно, как тень Луны? Что в ней особенного. Звезды были ярки, и безжизненны, как всегда. Уже светало, когда Кагэко решительно поднялась со скамейки.       - Я домой! Хочу принять душ и переодеться.       - Но… времени осталось так мало. Вдруг мы не успеем?       - Успеем, еще почти два с половиной часа!       Я зачем-то продолжал сомневаться, думаю, сомнение отчетливо читалось на моем лице. Кагэко широко улыбнулась и потянула меня за руку.       - Пойдем, Йо. Я тебя чаем напою, а ты проследишь, чтобы я не провозилась с переодеванием слишком долго.       - Ну, если только ненадолго.       Какой я дурак, какая разница, где нас застало бы затмение. Может быть, дома было бы лучше.       - Попьем чай с булочками и пойдем обратно.       - Хорошо.       После чая мы занялись стеклышками. Кагэко вдруг вспомнила, как в школе в младших классах им рассказывали о затмении, о том, что смотреть нужно через затемненное стекло, и никак иначе. Добрых полчаса Кагэко металась по квартире. Сначала она искала стекла, в итоге пострадали две фоторамки, потом свечу, потом зажигалку. В итоге решили обойтись солнцезащитными очками.       Время шло, и мне казалось, что с каждой прошедшей секундой оно ускоряет свой бег вдвое. Чем ближе было время… казни, тем шире я улыбался, когда замечал, что Кагэко смотрит на меня. Но, думаю, моя улыбка получалась кривой, мое сердце разрывалось на части. Кагэко как будто бы не замечала этого. Она суетилась, металась по квартире из одной комнаты в другую, то и дело примеряла что-то, то платье, слишком легкое для погоды и времени суток, то джинсы и пуловер, и тогда вслух рассуждала, что было бы лучше одеть, кроссовки или сандалии. Мне с трудом удавалось сдерживать слезы, понимая, что, что бы она ни надела, это станет ее погребальным саваном.       Время безжалостно, оно ни на миг не замедлило свой бег. За двадцать минут до объявленного учеными времени мы отправились в парк. Там собралось много народу, очень много, мне даже стало не по себе от этого.       - Йо, - позвала Кагэко, я так задумался, что не заметил, что она тянет меня за руку, - пойдем туда, - она указала в сторону пригорка. – Оттуда будет лучше видно. Думаю, мы даже сможем присесть.       - Пойдем, - глухо отозвался я.       Кагэко бежала вприпрыжку, увлекая меня за собой. Она весело смеялась, пробираясь сквозь строй людей. Ловко отыскав ведомую только ей тропинку среди декоративных кустов, она вышла на небольшую терраску, неприметную со стороны.       - Ура, - воскликнула она, усаживаясь на траву. – Мы первые.       - Прелестное местечко, - пробормотал я, оглядываясь.       - Йо! Что с тобой? – спросила Кагэко, заглянув мне в глаза.       - Все в порядке, - соврал я.       - Но, я же вижу, что нет. Ты сам не свой. Это из-за затмения? Ты не хочешь его видеть?       - Нет… То есть дело не в этом… Я…       Я замолчал не в силах вымолвить ни слова. Я был не в силах смотреть ей в глаза, и не в силах отвернуться.       - Расскажи, - попросила она. – А может, может я что-то не так сделала… или сказала.       - Нет… Я… Кагэко, я убийца.       - Но… о чем ты говоришь.       - Я убил тебя.       - Йо, ты меня спас! Может у тебя температура? – спросила она, коснувшись моего лба.       Я покачал головой, прижав её ладонь к себе.       - Я убил тебя, даже хуже. Я даже не уверен, что та машина ехала на тебя. Я поспешил. С тобой могло быть все в порядке.       - О чем ты? Я не понимаю…       - Кагэко, я не человек и… то, как я тебя спас… это лишит тебя жизни. Сегодня, когда тень закроет солнце.       Я рассказал ей все, и о себе, и о друзьях, и о том, что рассказал мне Соно. Кагэко выслушала меня молча, и в ответ промолчала. Она лишь на краткий момент повернулась ко мне, а потом уставилась на небо, она, не щурясь, смотрела на солнце, в то время как я прятался в зыбкой тени ажурной кроны ивы. Я что-то еще бормотал, а она смотрела на небо, и улыбалась. Она не была задумчива, она просто наслаждалась жизнью, солнечным светом, воздухом, и, как же щемило мое сердце от этой мысли, моей компанией.       - Кагэко, - позвал я, - мне так жаль?       - Йо, что ты такое говоришь? – проговорила она, посмотрев на меня, в ее взгляде было столько тепла. – Ты спас меня тогда, спас от смерти, я уверена. Ты дал мне новую жизнь, и пусть даже продлилась она всего шесть дней, она у меня была. Пусть будет так, как есть.       - Ты могла бы жить…       - Может быть, но я бы тогда не знала тебя, - ее голос звучал искренне.       - Невелика потеря, - ответил я, отвернувшись.       Она засмеялась, и смех ее тоже казался искренним. Я недоуменно посмотрел на нее. Мне неистово захотелось поцеловать ее, от этого на душе стало еще больнее.       - Нет, Йо, ты не прав, - сказала она, глянув мне в глаза, - ты научил меня жить. Ты стал смыслом. Даже эти несколько дней, это того стоит. Я не о чем не жалею. Мало того, если бы можно было вернуться в тот день, я бы все равно бросилась под колеса того автомобиля в надежде, что ты придешь. Ведь иначе я бы не знала тебя.       - Но, ты смогла бы прожить целую жизнь, а я лишил тебя этого.       - А чего стоили бы все эти годы, десятки лет. Они были бы пусты, ведь они были бы без тебя. Эти дни были прекрасными, и пусть их так мало, я каждый из них прожила, каждый был полон.       Она улыбнулась и протянула мне руку, я крепко сжал ее ладонь, глупо надеясь, что это поможет удержать ее в этом мире.       Резко потемнело и все мои чувства обострились, как тогда, когда я погружаюсь в тень. Я не смел оторвать глаз от Кагэко, но я, все же, видел, как черный диск, или скорее бесцветный, загородил солнце. В тот момент я видел солнце, но меня это не трогало, ведь в тот самый момент Кагэко исчезла, слившись с тенью луны. Моя ладонь опустела, но, я до сих пор чувствую ее прикосновение.       - Йо, не расстраивайся, - послышался голос тени, так похожий на голос Кагэко, - я не о чем не жалею.