Повелитель судьбы

- Нет! Нет! Не в первый раз эти камни слышали отчаянные крики. Не в первый раз. И не в последний. - Никого и никогда не молил я, ни за себя, ни за родных! Но сейчас молю тебя, о Манвэ, Властитель Небес, подскажи ему, донеси слова мои: "Не верь!" И ветер с Запада услышал его. *** - Спеши же, сын Хурина, в Дор-Ломин! Или орки придут раньше тебя, снова. А если задержишься ты ради Финдуилас, никогда не увидеть тебе ни Морвен, ни Ниэнор, и они проклянут тебя! Холодный голос бил в спину не хуже ледяных порывов ветра - предвестников грядущей зимы. Странно, ледяной ветер - с юга... Но теперь везде будет зима. Всегда будет зима. Потому что Враг победил. И он должен спасти хотя бы родных, хотя бы мать и сестру, ведь слуга Моргота говорит... "Не верь!" - слабый ветер не с севера, не с юга, не с востока - с Запада, из Благословенного Края, донес этот тихий шепот, отзвук далекого крика. Турин оглянулся в изумлении. Никого. Но с разума его будто спала пелена. Кому поверил он - слуге Врага, который славится своим коварством! Он чуть не нарушил слово, данное умирающему другу, чуть не обрек Финдуилас на муки и смерть! Кто знает, что творится в Хитлуме... а то, что творилось в Нарготронде, он видел собственными глазами. - Я сделаю, что должен... и будь, что будет, - прошептал он и устремился по горячему следу. *** Выкрасть одну Финдуилас из орочьего лагеря было не так уж сложно - но как же другие? Турин видел среди пленниц своих добрых знакомых, когда-то улыбавшихся ему на празднествах, подававших чашу на пирах, певших, смеявшихся... Ныне они плакали и кричали от страха и боли. Что делать? Напасть на орков одному, авось, хоть кому-то из пленниц удастся скрыться? Но для этого нужна не равнина, а лес рядом. Решено! Он подождет до Бретиля, а там будет действовать, как получится. И улыбнулась Турину удача, ибо неподалеку от Перекрестья Тейглина Турина поджидала добрая встреча. Не успел он укрыться под покровом леса, как его окружили люди в буром и зеленом. - Стой! Кто ты, незнакомец? - спросил их предводитель, человек немного старше самого Турина. - Может, он из волков-изгоев? - другой воин, совсем юный, глядел на Турина подозрительно. - Нет, они давно покинули эти места. Да и вряд ли у изгоев водятся такие кольчуги и мечи, - взгляд командира скользнул по ножнам Гуртанга. - Черный Меч! - воскликнул он изумленно и отступил на шаг. - Ты прав, друг, я - Черный Меч. И у меня здесь есть дело, не терпящее промедления, - в нескольких словах Турин рассказал о своих планах и намерениях. Командир кивнул: - Мы хотим того же. Мы думали устроить им засаду у Перекрестья... - Я подчинюсь тебе... - Меня зовут Дорлас. - Я подчинюсь тебе, Дорлас, ибо ты лучше знаешь окрестные земли. Но хоть и подчинился Турин командиру халадинов, однако, дал много ценных советов, ибо был опытным воином и военачальником, и благодаря ему халадины застали орков врасплох. А увидев вновь Черный Меч, орки в ужасе бежали без оглядки, бросив пленных женщин живыми и невредимыми. И радостна была встреча Турина и Финдуилас посреди толпы спасенных пленниц, радостна, но и горестна, ибо кто-то из орков все же отважился выстрелить, и по злой случайности стрела нашла прореху в кольчуге Турина, и была та стрела отравленной... *** - Сестрица! Лалайт! Погоди, постой! Но девочка убегает все дальше, маня его за собой, и мальчик не может настигнуть ее. Он бежит, задыхаясь, за солнечными волосами и журчащим смехом, но волосы все тусклее, а смех все тише... И вдруг над ним склоняется взрослое женское лицо - но локоны его такие же золотые, как у девочки. - Сестра моя! О, сестра, не покидай меня... Мечется в жару Турин, и не слышит он тихих вздохов усталости и сожаления, и не видит горьких слез отчаяния и скорби. Финдуилас не отходит от его постели, и, благодаря ее заботам и искусству, в безумные глаза больного вновь возвращается разум. - Моя королева, - шепчет он и впадает в целительный сон. *** - Можно, я назову тебя сестрой? Твой родич был мне приемным отцом, твой отец, бывало, звал меня сыном. - Конечно, - грустно улыбаясь, Финдуилас берет человека за руку. - Ты печальна, сестра моя... Я сделал бы все, чтобы развеять эту печаль! Но я понимаю - отец, Гвиндор... Я не в силах вернуть их в Средиземье. "Не только это. Но не в твоих силах и полюбить меня и тем развеять хотя бы тоску несчастной любви", - но никогда королевна не скажет этого вслух, ибо слишком горда. Но еще один удар поджидает ее. - Мне пора уходить. - Куда, Турин? - вот и кончилось ее небольшое счастье. - Я должен узнать, что с моей матерью и сестрой. Глаурунг лгал... но слуги Врага часто искусно сплетают правду и ложь. Они живут среди врагов - могло случиться что угодно, даже самое худшее! - Турин сжимает руку в кулак. - Рана и весенняя распутица слишком задержали меня, и я ухожу уже завтра. А вы... Нужно послать гонца к королю Элу - и вас с почетом проводят в Дориат. - Не хочешь ли и ты?.. - вопрос не окончен, но Турин прекрасно понимает его. - Нет. Я должен им помочь. Быть может, после... мысль о том, что моя сестра живет в дориатском королевстве, заставит меня возвратиться, - он улыбается. - Хорошо, хотя все часто происходит не так, как мы думаем. - Прощай, мудрая и прекрасная сестра моя, - он целует ей руку. *** - Я пойду один, Брандир. Не хочу подвергать опасности никого из твоего народа. - Но Турин... - Нет. На мне лежит Тень, и те, кто идет со мной, подвергаются слишком большой опасности. - Как пожелаешь. *** Так уже было - треск кустов, девушка с испуганными глазами, бегущая от опасности и ее преследователи. Но как и в прошлый раз - Турин не колебался. Если люди ведут себя, как орки - обращаться с ними следует как с орками. Но в этот раз это, и правда, оказались орки. Их было немного, и Черный Меч расправился с ними за несколько взмахов. Затем Турин повернулся к девушке, упавшей на землю в изнеможении. На ней не было никакой одежды - неужели эти твари... Турин осторожно поднял девушку, которая прижалась к нему без всякого страха, будто знала его всю жизнь, и зарыдала. Надо побыстрее доставить ее к Брандиру - он умеет лечить раны и тела, и души. *** Спасенная девушка - Турин назвал ее "Ниниэль", ибо она часто плакала, не знала ни имени своего, ни рода. К вечеру того дня, как Турин принес ее в Амон-Обель, она дрожала в лихорадке. Он хотел было снова уйти на следующее утро - но стоило ему подняться от ее постели - девушка закричала так отчаянно, будто ее резали на куски, и Турину пришлось остаться. Брандир и Финдуилас хлопотали вокруг спасенной, но успокаивалась она лишь тогда, когда рядом был Турин. - Это все проклятие, что лежит на мне, - мрачно сказал он Финдуилас, которая принесла целебный отвар для Ниниэли. - Я отказался от спасения матери и сестры... наверное, они уже погибли, пока я медлил. О, она не виновата ни в чем! - сказал он, перехватив взгляд королевны, в котором читался мягкий укор. - Но все, что я ни делаю, оканчивается худом... Поскорее бы пришли эльфы из Дориата и забрали вас! Я боюсь навлечь на вас беду. - Подожди, брат мой. Быть может, все вовсе не так худо, как ты думаешь... *** Ниниэль постепенно исцелилась и окрепла, но по-прежнему не помнила ни имени своего, ни прошлого. Все так же не мыслила она своей жизни без Турина, и тот тоже привязался к ней, находя утешение и покой с нею рядом. Сначала много времени они проводили втроем - с Финдуилас или Брандиром, но потом часто уходили в лес и вдвоем - Ниниэль искала целебные травы, а Турин охранял ее - как когда-то в детстве охранял Лалайт. И часто слышал он веселый смех девушки, и это пробуждало счастливые воспоминания, и решил он, что Тень оставила его, и пришла любовь. Одно лишь печалило его ныне - что Ниниэль так и не вспомнила себя. Но Финдуилас, с которой поделился он своей радостью и любовью, отговаривала его от поспешных решений: - Погоди, Турин, дай мне прежде испытать свои силы в целении душ. Брат отца моего был силен в песнях чар, многому научил он меня, хоть я и слабее его. И долго вершилось исцеление, долго пела Финдуилас над чашей с пахучими травами, но сильно было заклятие, и лишь когда истратила она силы почти до конца - распались злые чары забвения и вспомнила Ниниэль, что она - Ниэнор, дочь Хурина, и заколдовал ее злой дракон, когда они с матерью пытались бежали из Хитлума в Дориат... *** - Не знаю, как и благодарить тебя, сестра моя - ведь я чуть не совершил непоправимое, думая вступить с Ниэнор в брак. Отныне и навеки - всегда буду слушать я твои советы. Слабо улыбнулась Финдуилас, но ничего не сказала, и тут вошел в комнату слуга вождя. - Не хотелось беспокоить вас, госпожа моя, но у Перекрестья Тейглина разведчики встретили старую женщину и сказала она, что желает встретиться с тем, кого прозвали Черным Мечом... *** - Люди Бретиля в союзе с тобой, государь Элу. Негоже оставлять их одних перед ужасным драконом - я встречался с ним, и знаю, как он страшен в бою. - Не хотелось бы мне посылать своих эльфов на верную смерть - разве что кто-то добровольцем пойдет за тобой, сын мой. - Я не оставлю его, - Маблунг кладет руку на плечо Турину. - И я. - И я. Двенадцать голосов. - Да будет благословен подвиг ваш, - Мэлиан поднимает руку в жесте благословения. А Финдуилас улыбается смельчакам. *** И ничего не сказал Глаурунг перед смертью, лишь заревел страшно - но никто уже не боялся издыхающей твари Моргота. *** Не раз слышали эти камни отчаянные крики, но никогда не слышали столь радостного голоса. - Ты не имеешь власти над душами людей, Моргот! Ни над моей, ни над душами родных мне. Я ухожу. А тебе остается лишь тело. Легка фэа, и слабого порыва ветра достаточно ей, чтобы улететь на Запад...