За гранью

Глава вторая: Расследование В Бостонском управлении ФБР царила немного навязчивая шумиха, которая случалась, как правило, по особым поводам и нестандартным случаям все чаще наведывавшихся в сию обитель за последнее время. Сегодняшний день исключением не стал. Хотя для Оливии подобные стихийные суматошные облавы с разбором полетов (в данный момент и в прямом смысле слова) являлись всего-навсего частью одного большого дела под названием «работа». Она даже успевала замечать некоторые детали, которые ей сейчас были абсолютно не нужны, но все же замечала. Привычка, все и всюду замечать, запоминать информацию, цифры, данные. Например, по широкоэкранному телевизору, висевшему на стене, в выпуске новостей ведущий объяснял, что ЦКЗ намеренно подожгли самолет ввиду профилактики распространения опасного токсина приведшего к смерти всего пассажирского и служебного состава... Разумеется, всевозможные образцы тканей, химического состава среды были взяты для тщательных исследований в секретных лабораториях, фотоматериалы происшествия четко задокументированы, но об этом в выпуске новостей не упоминали. На экране телевизора демонстрировался видеоролик, отснятый с высоты птичьего полета, где был запечатлен объятый пламенем догорающий самолет. Попутно прозвучало множество заверений власть имущих о том, что ситуация находится полностью под контролем правительства, и в ближайшее время будет установлено, кто стоит за всем этим ужасным инцидентом... Оливия все еще дожидалась соединения, держа трубку телефона у уха, но гудки не прекращались, равно как и не прекращался царивший в общем зале шквал голосов. Казалось все присутствовавшие сотрудники ФБР одновременно выкрикивавшие всевозможную информацию по поводу проводившегося расследования с загадочным гамбургским рейсом, пытались друг друга перекричать. Но это только казалось, каждый выхватывал ту информацию, которая была ему необходима и в несколько десятков рук быстро проделывалась многообъемная работа. – Место 21(а), Джон Розенблюм! – Эмми Хейворт... – Приводов нет! – А есть видео из аэропорта Гамбурга?! – спросила Оливия, глянув в сторону Джона, который не смог сразу ответить из-за того что сам говорил по телефону. – Узнайте кто заправил самолет?! Нужны имена! – проследовал следующий вопрос агента Доусона из конца зала у огромных экранов, где постоянно мелькали, сменяя друг друга фотографии документов всех погибших пассажиров. – Скоро узнаем, агент Доусон, – ответил Броэлс, находившийся сейчас во главе муравейника, как и по старшинству, так и ввиду того, что непосредственно пребывал в центре группы расследования, состоявшей из нескольких десятков агентов. – И почему до сих пор нет черного ящика?! – добавил он громче, прямо в толпу. – Кислородные баллоны заменили за час до вылета... – послышался голос Чарли. – Надеюсь, терминал-то гамбургский закрыли?! – произнесла Оливия еще громче, обращая на себя внимание Броэлса. Броэлс глянул на нее злобно, хотя может просто глянул: – Закрыт с четырех утра по местному! – отчеканил он словно ему приходилось в очередной раз тратить время на объяснение того что и так очевидно. Затем он нервно добавил: – Еще вопросы?! – Да! – тут же продолжила Оливия, совершенно не обращая внимание на тон и нервозность Броэлса, а желая лишь побыстрее получить необходимую ей информацию – Кто от ЦКЗ по костной ткани?! – Агент Плейти! – ответил Броэлс, стараясь быть еще быстрее, и с раздражением закончил. – Может вам дать его домашний номер?! Оливия коротко глянула на него, затем подойдя к столу и взяв в руки нужные ей бумаги, ответила с еле заметной улыбочкой, стараясь упускать из виду издевки и колкости старшего спецагента: – Нет. Но не помешало бы получить полный отчет, а не факс со скудной информацией о том, что нет никаких совпадений по известным патогенам... – Мы сами этим заняты, посредник! – оборвал ее Броэлс, стараясь казаться еще грознее, громче и саркастичнее, затем по слогам отчеканил. – Вряд ли им просто «кино» не понравилось! Оливия стерпела сарказм, уткнувшись в бумаги. Это было бесполезно. Работать с человеком, которого ты явно раздражаешь..., но ведь ей нужна просто информация, и она вовсе никому не грубит, и ни над кем не издевается... что же, оставалось только разводить руками. Чарли резко поднял руку и, щелкнув пальцами, заговорил громче, адресуя информацию главному: – В полицию «Бэк Бэй» позвонил в три часа ночи охранник склада! Как утверждают, он видел двоих, цитата: «подозрительных восточных мужчин передавших белому чемодан»! – Посредник! – выкрикнул тут же Броэлс. Оливия сразу же оторвалась от бумаг и посмотрела на Броэлса. – Это задание вам! Разберитесь! – Вот это мне?! – удивилась Оливия, указывая в сторону Чарли. – Это что, мое задание?! Она заметила краем глаза как Джон оторвался от телефона и посмотрел на нее, а потом на главного. Чарли застыл в немом ожидании. – О да, милая! Это задание для тебя! – позволил себе с ехидной улыбочкой съязвить старший спецагент. – Ты ведь не против?! – тут же переспросил он с большим участием и выразительностью. Возникла нехорошая пауза. На этот раз Оливия не стала скрывать явное разочарование в насквозь строгом и озлобленном взгляде адресованном Броэлсу. Но она прекрасно понимала, что отказаться от задания было невозможно, да и не сделает она подобного на радость старшему спецагенту. Никогда! Понятное дело он пытается ее заткнуть, подсовывая откровенно бредовые занятия, лишь бы убралась подальше от глаз, да и вообще... Оливия приложила огромные усилия, чтобы подавить в себе обиду и ничего более не сказав удалиться из зала. Разве что записную ручку бросила на стол, пожалуй, с излишней демонстративностью. Вышла в коридор, нервно сбежала по ступенькам и, оказавшись в просторном холле, зло выдохнула. В голове крутилось много всего плохого, что как-то само собой адресовалось исключительно к Броэлсу. «Вот гад!» – пронеслось в мыслях и хорошо, что только в мыслях. Значит сдержалась. Дабы немного охладить пыл Оливия ушла в уборную. Подошла к крану с водой и чуть-чуть намочила лоб. Вытершись салфеткой, она поправила волосы и, глядя на собственное отражение, постаралась успокоиться. «Это все ерунда! – сказала она себе мысленно, словно давала установку. Пришлось подождать, пока во взгляде раствориться гнев и досада, а дыхание станет ровным. – В конце концов это просто досадливая ситуация и не более того. Нужно лишь перетерпеть этого Броэлса и все!». Подождав так с минуту, порассуждав с собственным «я» на предмет сдержанности, она ушла одеваться. Несмотря на все попытки держать эмоции под контролем и оставаться невозмутимой, Оливия как-то чересчур нервно сдернула с вешалки свое пальто и резко, до боли в запястье, накинула его на плечи. Набросила на шею шарф, поправила зацепившийся подол. Затем обернувшись, увидела Джона прямо перед собой. Он добродушно склонил голову, а она замерла возле него от неожиданности. – Я с тобой, – коротко бросил он ей, и красиво улыбнулся. «Да! Это та самая улыбка! Та самая..., прекрасная его улыбка...» – она ощутила, как внутри стал таять комочек льда и раздражение на миг совсем отпустило. – Джон, – лишь обронила Оливия, устало опустив руки. Она понимала, что он делал это просто ради нее. – Все нормально, пойдем! – пригласил он ее так буднично обычно и невзначай, словно до этого и не было вовсе никакого напряжения в главном зале, а собирались они сейчас всего лишь пойти в кафе и выпить немного чайку с чем-нибудь вкусненьким. Оливия облегченно вздохнула и улыбнулась ему: – Спасибо. Затем она послушно последовала за Джоном. Он оставался настолько спокойным и невозмутимым, что это просто не могло не восхищать ее. Оливии показалось, что рядом с ним ей всегда будет спокойно и хорошо. И ничего плохого никогда не случиться. Ей очень хотелось взять его сейчас за руку, прислониться к крепкому плечу..., но нет... не сейчас... и, конечно же, не здесь, не в бюро... Они вышли из здания федерального управления и прошли на стоянку. Джон достал ключи, снял свой автомобиль с сигнализации и открыл перед ней дверцу. Оливия снова поблагодарила его и уселась на сиденье. Джон завел двигатель и одним движением, вывернув руль, рывком выехал с места стоянки. Он уверенно вел автомобиль, спокойно плавно и неспешно, хотя на дороге умел вытворять очень много всякого из того, что присуще лишь водителям-профессионалам. Похоже, своим спокойствием, отражавшимся, казалось бы, во всех его действиях, он собирался ее лишний раз успокоить. Старался быть настоящей поддержкой. «Ну почему я так злюсь?! – раздосадовано размышляла Оливия, пока они ехали. И досада эта была адресована преимущественно к собственной персоне. А все потому, что продолжая поддаваться упрямым эмоциям, она не могла переключить мысли. Она! Агент ФБР! – Будь неладен этот Броэлс!». Машина ехала по дороге, с шумом разминая в некоторых местах подтаявший снег. Дабы выгнать из головы негатив она снова стала думать о Джоне, ведь он вел себя как настоящий услужливый джентльмен. Мало того что вызвался поехать с ней, но еще и не пытаясь влезать с разговорами. А ведь Оливия всю дорогу оставалась хмурой и молчаливой. Благо дорога оказалась не такой уж длинной. Определенно, Джон влиял на нее положительно. И ей следовало как можно скорее вцепиться в этот позитивный непреложный аспект, дабы выкарабкаться из навязанного обидчивым Броэлсом все время возвращавшегося к ней чувства досадливого раздражения. Когда они подъехали к складу контейнеров «Бэк Бэй», Джон припарковался у больших снежных сугробов, наваленных у края дороги, и они вышли чтобы осмотреться на местности. Вокруг были одни гаражи, на крышах которых красовались белые объемистые шапки снега. Во всей обозримой округе не было видно ни души. Оставив автомобиль, они зашагали дальше. Но картинка упрямо повторялась. Глухомань. Нет, настоящая глухомань! Здесь можно не напрягаясь, убить весь день и все будет без толку. – Вот гад! – все-таки вырвалось у Оливии, вопреки всем стараниям успокоиться и не думать о Броэлсе. – Наверняка злится на меня из-за того дела! Шедший рядом Джон просто посмотрел на нее добродушно. А Оливия нервно продолжила: – Видишь ли, его лучший друг, очень хороший человек, изнасиловал трех девушек морпехов! А я, выходит, ужасно плохая, потому что упрятала этого насильника за решетку! Все это время молчавший Джон в очередной раз улыбнулся и ответил: – Броэлс идиот! Если опустить возникшие ассоциации с ребячеством, слышать подобное было весьма отрадно. – Не стану спорить! – с охотой согласилась Оливия. – Он злится на тебя, потому что ты намного умнее сильнее и еще намного красивее и симпатичнее! Он просто завидует тебе! – продолжал говорить Джон, шагая рядом. Оливия остановилась. Джон заметил это и тоже остановился на полушаге, затем, обернувшись, посмотрел на нее вопросительно. – Что?! – спросил он. Оливии было приятно слышать все то, что он только что сказал. Его поддержка, его слова..., его крепкое плечо... Определенно приятно! Все приятно! И она прекрасно осознавала, что влюблена в него, сомнений никаких не было. – Тогда в мотеле... – начала вдруг Оливия с улыбочкой, в один миг расставшись со всеми своим негативными эмоциями. Она глубоко вздохнула, усмиряя участившееся дыхание, посмотрела на Джона и продолжила – Ты говорил, что любишь меня? Джон изобразил на лице деланные старания вспомнить. – Да, – ответил он чуточку осторожно. Оливия улыбнулась немного смущенно, совсем не пытаясь скрыть, что ей хотелось бы слышать подобно еще сотни тысяч раз, и ответила: – Такими вещами ведь не шутят. Джон вздохнул, оставаясь спокойным и сдержанным, и сказал: – Ну... ты ведь ничего мне не ответила, и я решил притормозить. Оливия смотрела на него восторженно и преданно. – Просто у меня давно уже ничего не получалось... – объяснила она глубоко дыша, но после небольшой паузы добавила уверенно – до тебя! Джон улыбнулся ей, и Оливия тут же непроизвольно расплылась в ответной улыбочке. – На самом деле, я хотела ответить, что тоже люблю тебя! И если честно..., то я постоянно думала о твоих словах! Все время! Они, понимаешь...! – заговорила она запинаясь. – Я люблю тебя, Оливия! – сказал он еще раз. По телу разлилось радужное согревающее тепло, а в сознании возникло ощущение чего-то непреодолимо приятного. – И я люблю тебя, Джон! – тут же ответила она, уже без заминок. Она видела, что ему тоже было приятно видеть ее взаимность. Джон снова улыбнулся, бегло огляделся по сторонам гаражей, где по-прежнему никого не наблюдалось и, подойдя, поцеловал ее. Оливия почувствовала, как с прикосновением его губ мир окончательно растворился. В этом поцелуе, попросту, исчезло все. И больше не имелось никакой досады, а порученное Броэлсом задание теперь стало самым приятным в ее жизни. Они любили друг друга, были сейчас вместе и были счастливы, что тут еще остается пожелать!? Хоть всю жизнь гаражи осматривай! Она бы целовалась с ним бесконечно, даже несмотря на холод и мороз. Но Джон, улыбнувшись, ответил: – А теперь давай осмотримся! Быстрее начнем, быстрее закончим! – Да, конечно, – сглотнула Оливия. – С чего хочешь начать?! – Проверим мусорки! – Прекрасно! – подхватила она. – Прекрасно?! – переспросил Джон наигранно-подозрительно, и добавил с ухмылочкой – Не думал, что тебе так нравится копаться в мусоре. А ведь я рассчитывал, если не согласишься увести тебя отсюда в ресторан. Коротко хихикнув и не отрывая от него полного обожания взгляда, Оливия согласно кивнула: – А я и в ресторан соглашусь пойти. Но только после мусорки... Они дружно усмехнулись. Джон еще раз ее поцеловал, и они последовали к мусорным контейнерам, располагавшимся неподалеку, надели перчатки и стали осматривать содержимое на наличие каких-либо зацепок. Дело постепенно затягивалось. Контейнеров было много, как и гаражных секций. Но задание есть задание. И все-таки Джон был с ней, что могло быть лучше! Продвигались они и не быстро и не медленно. Доставали пакеты с мусором и осматривали каждый угол. За делом время постепенно уходило, день клонился к вечеру. Чуть погодя стало холоднее и начал сыпать густой хлопчатый снег. В одном из ящиков обнаружились пустые баллоны. Оливия подцепила один, схватив за вентиль. Джон достал второй такой же. – Похоже, они пустые, – прокомментировала она, пробуя на вес. – Что думаешь: этилен, пропан?! – поинтересовался Джон. Оливия осторожно принюхалась у самого вентиля и сразу же неприятно скривилась, затем выдохнула и ответила: – Нет, аммиак! – Любопытно, – протянул удивившийся Джон и, обойдя мусорный контейнер, подошел к тянувшейся вдаль секции гаражей. Все входные роллеты, как один, были наглухо заперты и присыпаны нанесенным снегом. Он подергал висевший замок на первом от мусорки гараже и, достав из кармана набор взломщика, принялся ковыряться в замочной скважине. Оливия подошла к нему сзади и поинтересовалась: – Ты собираешься... – Да, просмотреть их все по возможности. Я федеральный агент, и провожу расследование. Сама понимаешь, усердие здесь не помешает. Оливия глубоко вздохнула и еще раз окинула взором окрестности, постепенно и неуклонно двигавшиеся навстречу сумеркам. Уже давно зажглись фонари, хотя еще было относительно светло. И если днем периодически выглядывало солнце, то теперь небо оказалось непроглядно-серым, продолжал густо валить снег. Оливия поежилась в своем пальто и снова посмотрела на Джона, возившегося с замком. Такими темпами они управятся еще не скоро. Но другого выхода нет, здесь и вправду могло что-нибудь отыскаться. Джон справился с навесным замком и, сняв его с петель одним движением, задрал зашуршавшую роллету к верху. Гараж оказался завален различными вещами, наставленными коробками, запчастями и прочим, не имеющим ничего общего с их расследованием барахлом. Они молчаливо посмотрели на содержимое и Джон закрыл раллету обратно на замок. За следующей дверью оказался гараж со старым проржавевшим автомобилем марки «MG Cars». В целом, за большим разнообразием следующих открытых Джоном гаражей, наглядная картина хоть и менялась, порой кардинально, но суть, в которой прослеживалось отсутствие каких-либо зацепок, продолжала упрямо повторяться... Время шло. Стало совсем темно. Оливия всерьез полагала, что у Джона по окончании проведенных сегодня работ появятся несомненные и неоспоримые навыки опытного взломщика. Постепенно накатывала усталость и начинала все сильнее давить на сознание монотонность поисков, радовало, что антураж попадался самый разный, хоть загадывай наугад от скуки. Закончив с одной бесконечной секцией, они перешли на другую сторону, а затем завернули и в другой устремлявшийся вдаль пролет. Вскоре совсем стемнело. Но они все еще работали и работали. Когда с помощью подсветки ее фонаря Джон открыл замок следующего гаража и поднял роллету, Оливия неожиданно подпрыгнула от диких писков донесшихся резко из его глубины. Писки стали сопровождаться ворчанием. Здесь явно кто-то был. Возможно какие-то животные. – Ты слышишь?! – спросила Оливия. – Ага, – сосредоточенно ответил Джон, продолжая настороженно вглядываться в темный гараж. Они двинулись внутрь помещения, Джон посветил впереди фонарем, хотя пространство немного освещали работающие мониторы компьютеров, на которых изображались различные сменяющие показания схемы, диаграммы цифры, данные. Отображались картинки каких-то программ, демонстрировавшие взору то ли молекулярные соединения, то ли строение клеток, на одном из мониторов была картинка, напоминающая хромосомный набор ДНК. Джон посветил фонарем дальше, и они увидели клетки с какими-то животными, в основном мелкими грызунами, точнее крысами среди которых Оливия отчетливо разглядела сфинксов, помещенных в стеклянные прямоугольные емкости и скребущих стекло своими когтями. Она раздвинула клеенчатые шторы и огляделась, в клетках у дальней стены находились пугливые кролики, избегавшие света фонарей и прятавшиеся в тени. – Надо срочно вызывать передвижную группу, тут, похоже, потребуется команда химтранспорта, чтобы все отсюда вывезти – сказал Джон, осматриваясь и водя фонарем из стороны в сторону. Оливия ловко извлекла из кармана пальто мобильный телефон и привычно быстро набрала забитый в памяти служебный номер. Однако телефон соединения не произвел и небольшим сигналом оповестил об отсутствии связи. – Нет связи, – раздосадовано прокомментировала Оливия, все еще озадаченно озираясь по сторонам, несколько шокированным взором. – Пойду, попробую на улице. – Давай! – бросил Джон и шагнул дальше внутрь помещения. Оливия вышла на улицу, но индикатор сети так и не появился на панели телефона, равно как и все продолжавшиеся попытки позвонить не могли увенчаться успехом. «Может что-нибудь здесь глушит связь» – подумала она об одном из возможных вариантов и зашагала дальше по хрустевшему под ногами снегу. Какое-то время ничего в показаниях индикатора сети не менялось. Оливия завернула за угол гаражной секции, не сводя взгляда с дисплея мобильника. Она уверенно шла вперед. В округе стояла полнейшая тишина. Неожиданно замелькал индикатор приема сигнала, но не успела Оливия нажать кнопку вызова, как телефон зазвонил. Входящий вызов был от Джона. Она нажала кнопку приема: – Джон?! – Тут беглец! – прокричал Джон, тяжело дыша. – Нужно взять его живым! – Уже бегу! – бросила ему Оливия и, резко развернувшись, помчалась назад. На ходу она все-таки успела отправить короткий вызов в бюро. Затем ускорившись, побежала еще быстрее, насколько позволял наваленный под ногами снег. Она бежала по снегу, подсвечивая себе фонарем в темных переулках. Вскоре, почти не останавливаясь, Оливия миновала то самое место у гаражей, где они расстались с Джоном. При беглом взгляде можно было заметить три поднятые кверху роллеты, одна из которых принадлежала секции гаражей напротив. Картина внутри открытых помещений послушно повторялась: включенные компьютеры и какие-то ящики. Оливия побежала дальше. Впереди показались наставленные лабиринтом металлические контейнеры. Куда бежать дальше в этом хитросплетении образованных путей оставалось догадкой. Она забежала внутрь, остановилась на распутье и стала смотреть по сторонам. Вертела головой до боли в шее. Вдруг за одним из поворотов мелькнула фигура беглеца, и тут же другая – Джона. Оливия не теряя ни секунды помчалась в ту сторону, чуть было не поскользнувшись на снегу, но вовремя ухватившись за металлическую ребристую стенку контейнера. На одном из крутых поворотов, дабы не сбавлять темпа и скорости ей и вовсе пришлось оттолкнуться от стенки контейнера и по инерции, не сбавляя скорости, побежать дальше. Еще поворот, еще прямая. Постепенно Оливия их догоняла. Далее она уже неотступно бежала за Джоном, стараясь не отставать, дабы снова не затеряться среди контейнеров. Впереди мелькала фигура беглеца в темной крутке. Она его совершенно не видела, как ни старалась разглядеть. Бесконечный лабиринт, ребристые металлические стены контейнеров – все это начинало порядком мельтешить перед глазами. Беглец явно знал все закоулки, либо просто был юрким и ловким. Оливии сложно было сориентироваться но, похоже, они сделали несколько кругов и возвращались сейчас к тем самым гаражам, откуда начали свой забег. Выскочив из-за контейнера на относительно открытое пространство, Оливия выхватила пистолет, стараясь держаться на прямой линии с убегавшим человеком в темной куртке. Однако силуэт беглеца был далековато и терялся в заснеженной и полуосвещенной улице между гаражными секциями. Джон был гораздо ближе к нему. Вдруг Беглец остановился, держа руку в стороне от себя. Присмотревшись, Оливия увидела что-то светящееся. Похоже, это светился экран мобильного телефона. К сожалению лица беглеца, ей видно не было, падающая тень закрывала весь обзор. Впереди остановился Джон, вскинул руку с пистолетом и закричал: – Руки вверх! Ни с места! «Странно – подумала Оливия, – почему беглец...». И тут до нее дошло, словно мгновенно тело пробило разрядом электрического тока. – Джон!!! – закричала она что было сил. Джон уже оборачивался в ее сторону, когда все вокруг за долю секунды охватило пламенем. – Нет!!! – закричала Оливия, глядя прямо в образовывающуюся волну огня, за один миг поглотившую окружающее пространство. В следующее мгновение она почувствовала, как взрывная волна, словно невидимый мощный удар гигантского кулака отбросила ее назад, со всего размаху впечатав в стену металлического контейнера. И все вокруг померкло... ...Потом снова появилось. Перед глазами появился слабый подрагивавший свет уличного фонаря, выхватывавший из темноты падающие снежинки. Продержался этот свет недолго, затем его снова сменила темнота... ...Сколько длилась эта темнота, оставалось загадкой. Но иногда что-то неясное появлялось во взоре, но что именно Оливия понять не могла. Снова в сознании вспыхнул свет, затем снова погас. Потом опять на секунду включилась действительность, швырнув в мозг выхваченную из пространства картинку со входом в госпиталь и кативших носилки людей. Опять немая темнота. Коридор. Яркие лампы в потолке. Оливия пыталась прогнать весь этот контрастный калейдоскоп, но не знала, может ли она шевелиться. Следующей картинки не последовало. На этот раз темнота была долгой... ...Тишину стал нарушать постепенно возраставший звуковой короткий сигнал с достаточно длинными интервальными паузами. Пик... Пик... Пик... Оливия пыталась понять, что все это значит, но не могла, ничего не получалось. Создавалось впечатление, будто она утратила способность думать. Какая-то невесомая усталость ложилась ватным одеялом на все пространство. Пик... Пик... Пик... потом звук исчез, и на какое-то время снова воцарилась привычная уже тишина... «Сколько все это будет продолжаться» – подобного рода мысль уже сформировалась в неясном, будто бы отсутствующем сознании. Пик... Пик... Пик... Внезапно в глаза ударил яркий свет светильника. Оливия зажмурилась. А когда немного привыкла к свету, постаралась оглядеться. И, тут же, в одно мгновение с болью в голове к ней вернулась память. Вернулись некоторые воспоминания и чувства. Оливия сразу же поняла, что находится в больнице и стала смутно вспоминать все предшествовавшее этому событию, даже тот подрагивающий ночной фонарь, окутываемый падающим снегом, как немое свидетельство чего-то плохого. – Джон – хрипло произнесла она. Но никто ей ничего не ответил. В необозримом до конца кабинете или палате никого не было. Зато усталость, похоже, стала заметно прогрессировать, особенно с приходом ясности в голове. Оливия склонила голову набок уткнувшись щекой в мягкую подушку и снова отключилась, позволив напирающей дремоте взять вверх над оказавшимся в полном бессилии телом...