Любовь зла

Ей больно смотреть на него. Так больно, что порой глаза режет, как от солнечного света. Так больно, что хочется зарыться головой в песок, которого, к счастью, в достатке на Арене. Но вопреки всему, она продолжает наблюдать за ним: за каждым его движением, за каждой улыбкой, за каждой мимолетной эмоцией. Она наизусть знает все чёрточки его лица, все изгибы мускулистого тела, все венки, выступающие на его сильных руках и все родинки, которыми усыпаны его спина и шея. А он даже и не замечает, как часто её взгляд останавливается на нём, ведь он слишком поглощен своими мыслями. Мыслями, в которых нет и никогда не было женщины по имени Джоанна Мэйсон. - Всё о своей ненаглядной думаешь? – Джоанна усмехается, пытаясь сохранить безразличное выражение лица. К счастью, лгать приходится не впервые, поэтому ей с легкостью удается укрыть мелькнувшую в глазах надежду на то, что он даст отрицательный ответ. - Не твоего ума дело, - бросает Одейр с улыбкой. - Обидно. Я думала, друзья рассказывают друг другу всё. «Друзья». Как же она ненавидит это слово. - Ты ведь и так знаешь ответ на свой вопрос. - Ты прав. Конечно, она знает. Знает, что в его сердце есть место только для одной женщины. Они молчат, но вскоре Финник прерывает тишину, окидывая собеседницу заинтересованным взглядом. - А что насчет тебя? В ответ Джоанна недоуменно приподнимает тонкие брови. - О ком думаешь ты? Вопрос застает Мэйсон врасплох, но в то же время по телу разливается приятная волна удовольствия от того, что он, наконец-таки, заинтересовался и ею. Ей хочется рассказать ему, выкрикнуть в лицо имя человека, который занимает её мысли ежесекундно, но она осмеливается только на неискренность. - Ты ведь и так знаешь ответ на свой вопрос, - девушка ехидно улыбается, и, держа топор за рукоятку, вонзает его острием во влажный песок. – Я думаю лишь о себе одной. - Я серьезно, - Одейр кидает на неё задумчивый взгляд. – Вполне вероятно, что уже завтра мы будем мертвы. Должен же быть кто-то, кому бы ты посвятила свои последние слова. Брюнетка кидает взгляд на небо и думает, что он прав, как никогда. У них нет «завтра», они не имеют права надеяться на счастливое будущее. У них нет ничего. Но Джоанна хочет, чтобы в голове Одейра не было таких мыслей. - Знаешь что, романтик, - Мэйсон поднимается на ноги и нежным касанием приподнимает подбородок Финника, заставляя посмотреть себе в глаза, - я не собираюсь умирать в ближайшие несколько лет. И ты тоже. Понятно? Одейр улыбается, но не произносит ни слова. - А если вдруг смерть и придет за мной, то это случится быстро и времени на разговоры не будет, - Джоанна произносит эту фразу небрежно, стараясь не вспоминать о том, что каждую ночь перед сном она придумывает свою идеальную прощальную речь. - В тебе романтики – ноль, - губы Финника растягиваются в ухмылке, и он с вызовом смотрит на подругу. - Ну почему же? Я делюсь своей романтичностью с тем прекрасным созданием, - Джоанна кивает в сторону Мелларка и подмигивает ему, когда он смотрит на неё. Выражение лица Китнисс заставляет Финника рассмеяться, а Мэйсон остается только вновь сесть рядом с ним, наслаждаясь его смехом. - Однажды она всадит стрелу тебе в глаз! - Ну, что поделать? Любовь зла, - небрежно бросает Джоанна, думая совсем не о Пите. Лезвие топорика вновь и вновь вонзается в землю, потому что на этом маленьком клочке пляжа, изрезанного насквозь, Джоанна представляет свои чувства. Ей хочется, чтобы они исчезли, растворились, словно их никогда и не было, но она понимает, что без них она уже не будет собой, что без них она будет пуста и никчемна. Любовь зла… Но за неё Джоанна готова заплатить любую цену.