Прикоснись ко мне

      Имя Кейла еще звучало на моих устах, когда грубые руки подхватили меня и потащили прочь. Папашка. Трус выполз наконец из своего убежища. На противоположной стороне бар был объят пламенем, которое стремительно распространялось вокруг. Занимались стоявшие по периметру помещения столы, огонь с них перекинулся на разбросанные по всему полу стулья. У самой кромки огня валялся поверженный сотрудник «Деназена» — пиджак дымился и готов был вот-вот вспыхнуть. Никто из его коллег даже не пошевелился, чтобы ему помочь. Алекс стоял в стороне, переводя взгляд с Кейла на меня; вид у него был хуже некуда. Несколько оправившись, он прокашлялся, лицо его приняло обычное безразличное выражение, и он проговорил самым спокойным тоном: — Здесь, конечно, страшно интересно, но не пора ли нам отчаливать? Дез совсем не обязательно это видеть, а я не хочу поджариться живым. Папашка покрепче ухватил меня за руку и махнул в сторону двери: — Ты можешь идти, Алекс! Тот сделал ко мне шаг, но папашка поднял ладонь вверх: — Один. Глаза Алекса на мгновение расширились, потом сузились: — Мы ведь договорились. — Насколько я помню, — покачал головой папашка, — я ни на что не давал согласия. Ты предложил помощь в деле возвращения девяноста восьмого, но ты мне его не вернул. Он мертв. Алекс сжал кулаки. Стулья уже были охвачены огнем. Двое в костюмах стояли чуть поодаль, нервно поглядывая друг на друга. — Все кончено, Кросс! — раздался сзади голос. Это была Джинджер, вдруг возникшая за спиной Алекса. Несколько мгновений она и папашка смотрели друг другу в глаза, потом она продолжила: — Как видишь, за мной — целая армия. Справа от нее возник Дэкс, побитый, но бодрый, а слева — Пол, вышибала. Позади, вымокшая до нитки, но с широкой довольной улыбкой на лице стояла Сайра. Ее противницы нигде не было видно. Зато появился Панда, все еще в обличье панды; он довольно заурчал, когда Джинджер положила ему руку на голову и стала почесывать за ухом. Человек, который был мне не знаком, стоял с Барджем на руках. Его руки испускали искры, а по всему телу пробегали электрические разряды. Дэкс усмехнулся: — Все, что у тебя есть, это несколько пушек, да человек-спичка. Будет справедливо, если ты признаешь, что проиграл. Папашка рассмеялся и грубо тряхнул меня: — Вы не тронете меня, пока она в моих руках. — А им и не нужно этого делать, — раздался голос Алекса. В нем звучала угроза. Пистолет вылетел из руки папашки и сам собой завис в воздухе прямо перед нами. — Отпусти ее и убирайся, пока я не прикончил тебя из твоей собственной пушки! — прорычал Алекс. Пистолет резко двинулся вперед и уперся стволом в папашкин лоб. Папашка колебался, и я чувствовала, как он напрягся. Наконец он смирился с мыслью, что проиграл. Отпустив мою руку, он отошел в сторону. Пистолет по-прежнему следовал за ним. — И это не все! — не унимался Алекс. — Все это так похоже на кино! — вздохнула я, повернувшись к маме, которая подошла и встала рядом со мной. Она была в своем собственном обличье, выглядела не лучшим образом, но была жива, — а только это и имело значение. Пожар почему-то стал утихать. Занявшиеся было стулья вдруг погасли, а вместо запаха гари я чувствовала освежающий запах озона — как всегда после очистительной грозы. Я ожидала, что папашка затеет потасовку, но он просто улыбался. А на его лице было совсем не то выражение, которое можно было бы ожидать от человека, который только что проигрался или потерял одну из своих любимых игрушек. — Наслаждайся свободой, Дезни, — промолвил он, обращаясь ко мне. — Но не заблуждайся, это — лишь на время. Двое в костюмах, поддерживавшие Финна, скрылись за дверью, следом за ними вышел и папашка. Он даже не оглянулся. Джинджер подошла к месту, где лежал Кейл. — Дон! — позвала она. Из стоявшей рядом с нами группы Шестых вышла маленькая изящная женщина, босоногая, в одной белой сорочке. Я видела, как она входила, но потеряла ее из виду, когда началась потасовка. Судя по ее виду, босоногая женщина в потасовке не участвовала. Подойдя к Кейлу, она нагнулась и, к моему удивлению, легко подняла его, словно он весил не больше ребенка. Она положила его на один из немногих уцелевших столов и повернулась ко мне. — Надеюсь, я смогу ему помочь, — сказала она, слегка склонив голову. — Но ты должна понять одну вещь. Я — хилер, но мне непросто управляться с моими способностями. Через неделю мне исполнится сорок два года, и за все это время я вернула к жизни только троих. Холодный комок подступил к моему горлу. — Почему? — спросила я. — Чтобы сделать это, я должна отдать человеку часть себя. — Часть себя? Она кивнула: — Что-то вроде побочного эффекта. Или, если хочешь, обмена. Я не могу сказать заранее, чем придется заплатить. Чем-нибудь вроде памяти или, — она постучала пальцем по виску, — слуха. Она перевела взгляд с меня на Кейла. — На этот раз, правда, все будет иначе. — Иначе? — Чтобы вернуть человека к жизни, я должна до него дотронуться. Нужен телесный контакт. Комок в моем горле взорвался, оглушив меня. — Так ты не сможешь ему помочь? Женщина минуту размышляла, потом ответила: — Смогу, но только через твое прикосновение. — Тогда какие проблемы! Торопись, пока еще есть время. Она подняла брови и нахмурилась: — Так ты согласна? — Ну! — Ты должна понимать, что в таком случае отдать что-то придется не мне, а тебе. Ты готова? Я упала на колени рядом с ними. Я даже не могла представить, что потеряю, но имело ли это значение, если на другой чашке весов была жизнь Кейла? Меня ничто не остановит. Если это в моих силах… — Я отдам ему все что угодно. Дон кивнула. — Приложи руку к его лицу, — сказала она, — и не отнимай ее, что бы ни случилось. Я вытянула правую руку и прикоснулась ладонью к щеке Кейла. Встав рядом, Дон взялась за мою левую руку. Ощущения нахлынули мгновенно. Вначале — приятное тепло, легко покалывавшее кожу, словно солнце на летнем пляже. Потом все изменилось. Жару сменила почти непереносимая влажность. Я стала задыхаться. Пальцы Дон крепко сжимали мою руку, в то время как спазм скрутил мои внутренности. — Еще совсем немного, — услышала я голос Дон. Комната начала вращаться. Я наклонилась к Кейлу, пытаясь взять себя в руки. Когда жар начал спадать, я молча произнесла молитву, благодаря бога за то, что все кончилось. Но еще ничего не кончилось. Комната начала кружиться снова, на этот раз в бешеном темпе. Все и вся слилось в один безумный хоровод: Дон, Кейл, обгоревшее разгромленное помещение — все неслось мимо меня единым гигантским световым пятном. Тошнота подкатила к горлу, уши наполнились громким резким свистом. Несколько раз я едва не отнимала руки, желая закрыться от этого дикого звука. И вдруг все оборвалось — так же резко, как начиналось. Я рухнула на пол, не в силах открыть глаза. И только в отдалении слышала слабый звук: тут-тук-тук… Постепенно он становился все громче. Да это же мое собственное сердце!.. Тук-тук-тук… Я вслушивалась в биение сердца, все еще не в силах открыть глаза. А может, мне и не хотелось их открывать? Ритм сердца показался мне странным. Неестественным. Что-то в дальних задворках моего сознания говорило мне, что меня это должно обеспокоить. Но я не беспокоилась. Каждая косточка моего тела ныла, а каждое нервное окончание вибрировало, как гитарная струна, готовая вот-вот оборваться. Сработало ли? Успели ли мы спасти Кейла? Вокруг царила мертвая тишина. И вдруг я услышала это. Не одно сердце, а два: тук-тук — тук-тук — тук-тук… Что-то теплое и нежное скользнуло по моей руке. Кейл. Почувствовав его пожатие, я открыла глаза. — Ты снова, — проговорил он слабым голосом, — снова спасла меня… — Похоже, дома-то никого и нет, — сказал Кейл. — Зря мы проделали весь этот путь. Он потер грудь чуть ниже сердца. Рана зажила несколько месяцев назад, но он говорил, что иногда ему там щекотно. Я сжала его руку. — А вот и не зря! Два дня покоя и тишины — это так здорово. А потом, когда-нибудь они все равно вернутся. Я глянула на часы. — Наверняка они на работе. Мы устроились на крыльце ярко-желтого особняка в викторианском стиле; откинувшись назад, Кейл уселся на верхней ступеньке, я на нижней. Лето поначалу было суровым. Через две недели после пожара и побоища здание юридической компании «Деназен» сгорело дотла. Папашка исчез вместе с Мерси, Финном и некоторыми другими Шестыми. Но у меня оставалась надежда их спасти. Может, не всех сразу, а по одному. Джинджер сообщила нам, что «Деназен» имеет несколько отделений по всему миру и чуть больше сорока контор в одних только США. Пройдет немного времени, и они снова примутся отлавливать Шестых на улицах. Да и папашка вряд ли оставит меня в покое. И пусть не сразу, он, конечно, узнает, что Кейл жив. И долго его прятать у меня не получится. Когда после всего я пришла домой, чтобы забрать кое-какие вещи, я нашла список, который передал мне Брандт, — тот самый, составленный в «Деназене», с именами всех Шестых. Большую часть лета мы с Кейлом провели в поисках, путешествуя из штата в штат. Из пятидесяти одного человека мы нашли двадцать одного. Кого-то предупредили, с кем-то договорились о сотрудничестве. Последним пунктом нашего летнего увеселительного путешествия и должен был стать дом 8710 по Фэллоу-стрит. Как только пересечемся с его владельцем, мистером Винсентом Уинстедом, обозначенном в списке как телепат, мы вернемся домой. Домой. Это слово для меня означало теперь что-то совсем новое. Я даже не представляла себе, как я буду жить вместе с мамой, и, хотя мечтала об этом сколько себя помню, сама мысль меня немного пугала. У нас с ней было впереди много времени и много разных дел. По ее глазам я видела, как сильно она травмирована жизнью в «Деназене», — так же, как и Кейл. Сейчас мама жила в отеле у Миши, куда я явлюсь, когда мы вернемся домой. Кейл будет жить с нами, но не в моей комнате и на нижнем этаже, — как мне было сказано, и сказано с нажимом. Кейл медленно начал привыкать к новому для себя миру. И для меня было совершенно новым переживанием видеть его глазами вещи, с которыми он сталкивался впервые: первый закат, первое мятное мороженое с шоколадной крошкой, первый поход в кинотеатр. Все это придавало моим ощущениям особый вкус и свежесть. Простые вещи, которые большинство из нас считает чем-то само собой разумеющимся, были для него в новинку, становились источником восхищения и восторга. И тогда и мне они начинали казаться восхитительными. Кое в чем, правда, он пока не научился разбираться. Так, в первый день нашего путешествия он пытался напасть в кафе на человека, дубасившего по спине свою даму, — та чем-то поперхнулась. Кейл, конечно, решил, что кавалер хочет ее прибить. А через несколько дней он поверил, что я действительно собираются прыгнуть с моста, — я была страшно вымотана и не следила за тем, что говорю. Он по-прежнему предпочитал обходиться без помощи лифта, а каждый вечер лез под кровать в надежде кого-то оттуда вытащить. Но он привыкал, он учился. Время от времени его мучили кошмары, и порой среди ночи он просыпался в холодном поту, разбуженный собственным криком, рвущимся из горла. Он наотрез отказался рассказывать, что ему снится, пообещав сделать это когда-нибудь потом. Я это понимала. Он должен был сам пройти собственным маршрутом по пути выздоровления. Как выяснилось, мне не пришлось ничем особым заплатить за его исцеление, никаких жутких побочных эффектов, о которых предупреждала Дон. Первое время Кейл места себе не находил от беспокойства, все боялся, что я что-либо потеряю, ногу, память, слух, — не важно. Больше всего он, конечно, боялся, что я потеряю память и начисто забуду о нем. Но ничего такого не произошло. Правда перед тем как мы отправились на поиски Шестых, Дон предупредила нас, что побочные эффекты могут проявиться позже. Мы еще не освободились вполне от того кошмара, в котором жили все эти дни. Но для меня это уже не имело большого значения. У меня был Кейл, и я ни о чем не жалела. — Смотри! Я показала на черный «форд-эксплорер», который выруливал на дорожку, ведущую к дому. Из него выпрыгнул светловолосый голубоглазый человек с дружелюбной улыбкой. — Привет! — произнес он. Мы встали и пошли ему навстречу. — Вы Винсент Уинстед? — спросила я, подняв к глазам ладонь, чтобы заслониться от яркого полуденного солнца. — Зови меня Винсом, — снова улыбнулся он и протянул руку. — Могу чем-то помочь? Я пожала протянутую руку: — Меня зовут Дез, а это — Кейл. У вас есть пара минут? Винс порылся в карманах и вытащил связку ключей. — Я тут жду кое-кого с минуты на минуту, — произнес он. — Может, вы придете завтра? Я никогда не отказывался помогать местной школе. — Мы не из школы, — сказал Кейл. — Вы в опасности, и мы пришли предупредить вас. Пока Кейл с Винсом разговаривали, я отвлеклась на свои проблемы. Единственное, что, помимо предрекаемых Дон побочных эффектов, волновало меня, был проект моего папашки. Никаких новых, способных вызвать и трепет, и ужас свойств у меня пока не появилось, но это не отменяло возможности их появления в будущем. До восемнадцатилетия мне оставалось несколько недель. А это означало, что всего несколько недель отделяли меня от возможного необратимого безумия. Правда, Джинджер со своей командой уже начали исследования, но без точных сведений о том, что за химикат нам вводили, эти исследования не могли увенчаться успехом. Я намеревалась найти остальных, которые должны знать правду, — но представления не имела, как это сделать. Единственное, на что мы могли полагаться, это на то, что они были примерно моего возраста и имели необычные способности. Папашка говорил, что большинство из них были воспитаны в том духе, что «Деназен» — источник добра, а потому, скорее всего, они работают на него. Значит, нам нужно найти их, нужно убедить их в том, что это ложь. Да! Только так! Вздохнув, я смотрела на улицу. Мое внимание привлекли яркие пурпурные цветы с белоснежными прожилками на бутонах, обрамлявшие дорожку. Класс! Убойный цвет! Такой бы мне лак для ногтей! Я подняла к глазам руку, чтобы рассмотреть то, что осталось от моего маникюра, и застыла от неожиданности. Потрескавшийся красный лак исчез, и на моих ногтях расцвели ярко-пурпурные цветы с белоснежными прожилками. Надо же, ну кто бы мог подумать!