Прикоснись ко мне

      Мерси была миниатюрной женщиной с невыразительными зелеными глазами и мышиного цвета волосами. Она убирала их в тугую кичку, которая никак не красила овал ее лица. Бежевые слаксы, которые они носила, были ей немного коротковаты, а голубая блузка — слишком тесной, отчего плечи были плотно обтянуты. О большинстве людей можно многое сказать не только по тому, какую одежду они носят, но и по тому, как они ее носят. Если одежду можно считать индикатором характера, то характер у Мерси был трагический. С первого взгляда все в этой женщине кричало о ее слабой воле и мягком нраве. Я могла бы поспорить на свои новые башмаки из черной замши, что, если бы она заговорила, голосок ее оказался бы тонким и нежным. Слегка ссутулившись, она поигрывала карандашом, вертя его в руках то так, то этак. Я поглубже засунула руки в карманы, чтобы побороть искушение вырвать карандаш из рук Мерси и воткнуть ей его меж глаз. Наконец, когда я уже думала, что хуже не будет, она стала жевать свою верхнюю губу. Убила бы стерву! Полный отстой. Девчонки, подобные мне, таких просто перешагивают или выплевывают, толком не разжевав. — Садись! — рявкнула она и показала на единственный стул в углу комнаты. Боже мой, как я была неправа! Мерси села за длинный белый стол на другой стороне комнаты и вытащила из ящика форменный блокнот. — Меня зовут Мерси Клайн, — сказала она. — Я провожу в «Деназене» собеседования с вновь прибывшими. Я задам тебе серию вопросов. Советую отвечать на них быстро и правдиво. Мы будем… — Каких вопросов? Она оторвалась от своих записей, посмотрев на меня широко раскрытыми глазами: — Прошу прощения? А я ведь задала совсем не сложный вопрос. Пришлось разъяснять: — Какие вопросы вы будете задавать? — повторила я, уже медленнее. — И уж, поскольку зашла речь, что я здесь буду делать? Охотиться за Шестыми? Или работать в кафе? Никто ничего не сказал, а мне бы хотелось знать, хотя бы примерно. Удивленный взгляд уступил место выражению превосходства. — Возможно, мистер Кросс не совсем точно тебя проинструктировал, — проговорила Мерси, наклонившись вперед и задвинув ящик стола. — Ты здесь находишься, чтобы отвечать на вопросы, а не задавать их. Тебе понятно? Я кивнула. Успокоенная, она продолжала: — Пожалуйста, твое полное имя. — Дезни Кей Кросс. — Возраст и дата рождения. — Семнадцать. Родилась первого февраля 1993 года. — Имена и возраст родителей. — Вы это серьезно? Вы же должны знать моего… Мерси подняла взгляд от бумаг. Ее тяжелый взгляд ударил меня как бетонная плита, упавшая с неба. — Имена и возраст родителей, — повторила она. — Имя моей матери — Сюзанна. Только я не знаю ее возраста. Я постаралась, чтобы голос мой не дрогнул. Тщательно оформив фразу, я не упомянула факт смерти моей матери. Лучше я буду избегать этой темы, скользить вокруг нее — чтобы эта Мерси не заподозрила меня во лжи. — Имя моего отца, — продолжала я, — Маршалл Кросс; ему сорок пять. — Семейное положение. Звук ее голоса дуновением арктического ветра пронесся по комнате. — Если вы имеете в виду меня, то знайте — вы не мой тип, — произнесла я с улыбкой. — Если вы имеете в виду моего отца, то он неженат, и вы и не его тип тоже. Мерси не нашла ничего смешного в том, что я сказала. Маленькая голубая вена на ее лбу пульсировала как бешеная. Понятно, что увидев, как ее все достает, я завелась окончательно. — Если же серьезно, то я вообще не думаю, чтобы у него был какой-то тип — я никогда не видела его с женщиной. Мерси, я не хотела вам говорить, но мне кажется, существует реальная возможность того, что мой отец — голубой. — Дезни! — Дез! — поправила я. Папаша был единственным, кто называл меня моим полным именем. Я ненавидела это имя. — Дезни, — повторила Мерси, — твой отец предупредил меня насчет твоих штучек. Я уверена, он сказал тебе, что я не буду давать тебе поблажек из-за твоих родственных связей. — А что он сказал? Она моргнула, явно не въехав. — Вы сказали, он предупредил вас насчет меня. И что он сказал? Она улыбнулась, как акула перед атакой: — Он сказал, что ты — дурно воспитанная особа, лишенная чувства уважения к кому бы то ни было, и что к тебе следует применить жесткие меры дисциплинарного воздействия, причем — как можно скорее. — Ни хрена себе! — Двинемся дальше. — Мерси вновь склонила голову над столом. — Семейное положение. — Не замужем. — Сексуальная ориентация. Я едва не спросила, не клеит ли она меня, но после ее недавней речи решила особо не выступать. — Безошибочная, — ответила я. — Гетеросексуал, — поправила она. — Что? — Правильный ответ — гетеросексуал. Я ничего не сказала, но какие только мысли не пришли мне в голову! — Есть ли у тебя аллергия? Глупость. Музыка кантри. Вруны. Может, еще эгоисты. — Не знаю, — ответила я. — Сколько у тебя было сексуальных партнеров? Я бросила на нее иронически-презрительный взгляд и спросила: — А что заставляет вас думать, что я не девственница? Она подняла голову и, клянусь, глаза ее чуть не вылезли из орбит. — Один, — все-таки ответила я раздраженно. Эти дела не имеют ни к чему отношения, тем более к ней. Она уставилась на меня, явно не веря моим словам. — Вы что, детектор лжи? — спросила я, опять начиная злиться. — Да нет, я знаю, что ты говоришь правду; я просто удивлена. Я подняла брови, но промолчала. — Если верить твоему отцу, ты настоящая Иезавель. — Иезавель? Чтобы обо мне кто так сказал? Да таким именем зовут проституток! Или шлюх. Я говорила себе: ее цель — сбить с меня спесь, найти брешь в моей обороне, но как папашка мог сказать, что я таскаюсь по парням? Я собралась. Не подарю я ей удовольствия увидеть, что меня это задело. — Тут больше игры. Когда заводишь парня, а потом говоришь ему с прохладцей: знаешь, милый, я сегодня не готова! Тут такой кайф! Ну, вы ведь знаете. Я склонилась к ней и внимательно посмотрела в глаза: — Или, может, не знаете? — Имя? — А разве я не сказала? Дезни. — Имя парня! Черт! Сказать? У меня не было выбора, я должна была отвечать, причем правдиво. — Алекс, — ответила я, надеясь, что про фамилию она не спросит, но вот это вряд ли. — Алекс. Дальше! Я давно утратила чувство юмора по поводу всего, что было связано с Алексом, и все равно мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы проговорить спокойно: — Моджорн. Мерси делала какие-то записи. Потом спросила: — А другие? Как их имена? — Я же вам сказала: у меня был только один мужчина. — Со сколькими у тебя были полуинтимные отношения? — Полуинтимные? Это что еще за ерунда? — Я имею в виду имена тех, с кем ты… болталась. — Вы это серьезно? Мерси выпрямилась в своем кресле. Постукивая карандашом по краешку стола, она спросила: — Есть проблема, Дезни? — Есть, Мерси, — ответила я, вставая. — Я не смогу, наверное, вспомнить все имена. И если честно, я не вижу, какой в этом смысл. Это что, связано с поисками Шестых? Или вы боитесь, что я их наградила какой-нибудь болезнью? — Отлично, — проговорила она спокойно. — Дай мне имена последних трех. Я вздохнула: — Джо Лейкс, Макс Демур и… Черт! И что дальше? Я никак не могла ответить правдиво без того, чтобы не подставить себя и разрушить легенду, в соответствии с которой меня в «Деназен» привело чувство мести. Лгать же я не могла. Потом меня словно ударило. Мне не нужно было лгать. Я ведь не знала истинного имени Кейла! — Я не знаю имени третьего парня. Она изучающе смотрела на меня. Ее пронзительный взгляд буквально вжимал меня в стул, на котором я сидела. Давненько я себя не чувствовала так под взглядом взрослого! — Как далеко вы зашли? — Что? — С этим парнем без имени — как далеко вы зашли? Глубоко вздохнув, я сказала: — Не хочу показаться невежливой, но какое отношение это имеет к моей работе здесь? — Как далеко вы зашли? — повторила она ровным голосом. Сжав кулаки, я встала. — Как далеко? Мы лежали в моей постели, — произнесла я низким хрипловатым голосом. — Его руки были повсюду, он снимал мою одежду, гладил мои волосы. Я испытывала кайф оттого, что там, внизу, в холле, был мой папашка. Я… Мерси встала. — Оставим пока этот вопрос, — сказала она. Она вышла из-за стола и, встав передо мной, оперлась на него. — Поговорим о том, что связано с «Деназеном». — Отлично! — Видишь ли, здесь, в «Деназене», нам важно все, что касается твоей жизни. В силу особо… деликатной природы нашей работы мы обязаны знать про наших служащих все. Всю, так сказать, подноготную. Это предполагает как сложные, так и не вполне удобные вопросы. Еще одна вещь, которую ты должна знать и на которую тебе следует обратить внимание, потому что это важно и имеет к тебе прямое отношение: «Деназен» исповедует политику нулевой толерантности. — И что же это означает? Ее губы слегка искривились, но если бы я не всматривалась пристально в ее лицо, я пропустила бы эту гримаску. — Это означает, — ответила она, — что мы не станем церемониться с таким маленьким кусочком дерьма, как ты. Я могла быть слегка импульсивной. Я могла быть и слишком импульсивной, но я никому не позволяла с собой так говорить с тех пор, как покинула детский сад, и я не собиралась начинать снова. — Пошла ты! — произнесла я и подошла к двери. Дернула за ручку. Ничего не произошло. Потянула снова, потрясла. Опять ничего. — Какого черта! Мерси откашлялась. Я повернулась к ней и увидела в ее руке маленький серебряный ключик, а на физиономии — довольную улыбку. — Ты вернешься на свое место и ответишь на мой последний вопрос: как далеко ты зашла с последним парнем? Проще было подумать, что это бред. Я дернула ручку еще раз. Нет, это не бред. Папашка именно так запер здесь мою маму. Почему же мне быть исключением? — Вы хотите сказать, что я теперь здесь пленница? Я села на стул и встретила ее решительный взгляд своим, не менее решительным. Не показывать и тени страха. — Ничего подобного, — ответила Мерси. Я удивленно подняла брови и посмотрела на дверь. — Я знаю, что ты по поводу этого думаешь, Дезни. Так вот: если бы кто-то другой попытался сделать то, что сейчас сделала ты… Она нагнулась, достала маленький черный пульт с несколькими красными кнопками и показала на пол… — …он бы уже валялся на полу в агонии. На полу, едва заметные, керамическую плитку пронизывали тонкие провода. — Думаю, мой папашка вряд ли рекомендовал применять против меня спецсредства, — сказала я, сглотнув и обвив ножки стула ногами, чтобы они не касались пола. Она встала, огладив свои невозможные слаксы. Немного расслабилась. — Да, но если дело касается работы, Маршалл иногда заходит слишком далеко. Я снова взглянула на дверь: — Вы серьезно? — Может, продолжим? Твоему отцу необязательно знать об этом. Я вздохнула, и, поскольку выхода у меня не было, детально рассказала ей о парне без имени.