Недолет

       Разумеется, кровати в дешевом пансионате не обязаны быть удобными, но и неженкой себя Факир не считал. И тем не менее, заснуть ему категорически не удавалось, что ставило под угрозу очередную попытку превратить утку Ахиру в девочку Ахиру. Он открыл никак не слипавшиеся глаза, с тоской поглядел на бумажную фигурку лебедя на прикроватной тумбе. Бумага в темноте казалась белой, но он знал, что там должны быть чернильные строчки. Маленький простой рассказ про то, как один юноша, очень привязанный к одной уточке (Факир застеснялся писать слово "влюбленный"), приехал в Лебединый замок у подножья Баварских Альп, сложил там бумажного лебедя, загадав желание, лег спать, а на следующее утро с первыми лучами солнца его уточка превратилась в девушку. Часть истории Факир воспроизвел в действительности – приехал, сложил, загадал – и теперь надеялся, что это подтолкнет к исполнению и самую важную часть рассказа. И вот часы на стене дотикались до второго часа ночи, а сна ни в одном глазу. А светает летом рано. Факир вздохнул, зажмурился еще раз. Надо выбираться из заколдованного круга волнения из-за бессонницы и бессонницы из-за волнения. Подсчет овец на него никогда не действовал, поэтому Факир стал мысленно считать уток и не заметил, что восьмую сотню досчитывал уже во сне. Не очень долгом, правда. Из дремы парня вырвал крик где-то совсем рядом. Второй крик был явно женский и прозвучал явно из соседнего номера из-за тонкой стенки. Факир разлепил глаза и обнаружил, что уже довольно светло. Как укушенный подскочил он с кровати. Из корзинки у окна на него с удивлением посмотрела сонная уточка. Парень замер на пару секунд, пока мысли в его голове просыпались, зевали и искали мозг. Так и не дождавшись ни одной идеи, он выбежал в коридор и постучался в соседнюю дверь. – Вам помощь не нужна? – спросил он на всякий случай. – Помощь – нет, – откликнулся мужской голос из-за двери, – но хотелось бы узнать, откуда здесь голая баба! Я не заказывал таких сервисов! – А что, у вас была утка? – пробормотал Факир себе под нос. Но сосед его услышал. Дверь распахнулась, парня схватили за ворот футболки, втащили внутрь и приперли к стене. В номере горел общий свет, и Факир увидел, что его держит смуглый молодой человек в трусах и тюрбане. Несмотря на дурацкий костюм, вид у него был очень серьезный. Голос – тоже. – Откуда ты знаешь про утку? Где она? Факир попытался оттолкнуть его, но не преуспел. Так беспомощно он себя не чувствовал, даже когда несколько книжников волокли его на кладбище. Вид обнаженного женского тела на заднем плане не добавлял ясности рассудку. От замешательства Факир не мог сказать ничего внятного и лишь махнул рукой в сторону девушки. Та, видимо, уже пришла в себя и наконец-то заговорила: – Акира, что происходит? Почему я в таком виде? Где мои перья? – Тапиока? – мужчина замер, оглянулся на неопознанное явление. Хватки он при этом не ослабил, и дернуться вбок Факир не сумел. – Выходит, я промахнулся, – вздохнул юный писатель. Но чистосердечное признание не смягчило соседа. Названный Акирой зло сощурился, одной рукой порылся в чалме и достал пистолет. Усмехнуться потешному жесту, когда в лоб упирается дуло и щелкает предохранитель, Факир не смог. – Я – не промахнусь, – пообещал мужчина спокойным и оттого еще более страшным голосом. – А ты сейчас расскажешь, кто ты, как ты это сделал, и самое главное – как вернуть ей нормальный облик. Факир пожалел, что не может так же незаметно испариться, как его мысли. Но тут внизу раздались заполошные кряки, и сердитый комок желтых перьев кинулся на ноги людям. Акира с недоумением посмотрел, как его щиплет за пятку маленькая желтая уточка. Как ни странно, это его успокоило. – Ладно, ладно, это так, следственная процедура, – проворчал Акира, обращаясь почему-то к Ахиру. Он опустил пистолет и отпустил воротник гостя, но дверь загородил на всякий случай, давая понять, что без дачи показаний подозреваемого не отпустит. Факир и сам понимал, что надо бы объясниться. Только не стоять же при этом в углу у порога! Но и пройти в комнату он не мог: дева-утка так и не догадалась накрыться хоть чем-нибудь. Отчаянно краснея и старательно глядя под ноги, он прошел к окну. «Я ничего не видел, я ничего не видел», – убеждал он себя, пытаясь изгнать из головы образ пышной блондинки. Раньше такие формы он видел только на обложках кассет, которыми в академии обменивались старшеклассники. Образ никак не изгонялся и мешал связно изложить всю историю. *** – Все это просто прекрасно, – заметила женщина, кутаясь в одеяло. Факир уже сидел вместе с Акирой за столом, прихлебывая чай с пряностями, но все равно старался в ее сторону не глядеть лишний раз. – Ты замечательный друг, Ахиру очень повезло. Но мне-то что делать? У меня есть любимый селезень, мы даже о свадьбе договорились, гнездо проектируем... И с Акирой мы вместе работать больше не сможем – ему по штатному расписанию в партнеры назначена утка, а не человеческая особь. Факир уткнулся в чашку. Три укоризненных взгляда он вынести не мог. – Ну, – сказал он, чтобы пауза не затягивалась, – в принципе, я не писал, что утка превратилась в девушку навечно. Правда, возможность вернуться в обличье утки я тоже не прописывал явно. Но вдруг?.. Раньше Ахиру становилась снова уткой, когда снимала амулет. У вас амулетов никаких не появилось? Нет? Жаль. Так, еще какой-то способ был… Ахиру встрепенулась и с суматошным кряканьем подбежала к Тапиоке. – Хм, надо попробовать, – ответила ей женщина и тоже крякнула, прежде чем Факир успел спросить ее, как она понимает утиный язык. С легким хлопком воздуха фигура в одеяле исчезла, зато на пол выпала упитанная белая утка. Парни вздохнули синхронно, хотя и с разным чувством. Но Ахиру продолжала крякать. – То есть как? – Акира нахмурился и снова уставился на писателя не совсем дружелюбно. – Говоришь, при контакте с водой она снова станет человеком? Сейчас проверим. Он подхватил свою птицу и направился в ванную. Факир опять не успел спросить, как тот понял утиный язык. А потом из ванной раздалось «Блин!» на два голоса, и он поспешил подобрать Ахиру и скользнул к двери. – Я постараюсь все исправить! Прямо сейчас и займусь! – крикнул он, чтобы его побег выглядел чуть более достойно. Как насчет терпения или милосердия, неизвестно, а пистолет у хозяина есть. *** На следующее утро невыспавшийся Акира подошел к такому же сонному Факиру в столовой за завтраком, со стуком поставил на стол плошку с карри. Уток при них не было. – Так, – вместо приветствия начал носитель тюрбана, – судя по всему, ты пока исправить свою путаницу не сумел. Я сегодня должен вернуться в штаб-квартиру, но очень тебе советую продолжать попытки вернуть все как было. – Может, и так сойдет? – аккуратно произнес Факир. – Моя же умудрялась в школу ходить так, что никто ничего не заметил. – Ага, и работать и жить только в Сахаре, – буркнул Акира. – Меня по всему свету гоняют, а большую часть нашей планеты, если ты в курсе, занимают водоемы. А я рыбалку люблю. А если дождь? К тому же, утки – водоплавающие птицы. Как она без воды? Факир молчал. Возразить было нечего. – И это не единственная проблема. – продолжал Акира. – Не все процессы обратимы. Например, я уже не смогу ее развидеть! Вот тебе сколько лет? – В-восемнадцать. Скоро будет, – ответил Факир, поднимая глаза. При чем тут возраст? – Ага, самое время интересоваться девушками. Гормон играет, в каждой утке принцессы мерещатся. Понимаю, почему ты столько усилий прилагаешь, чтобы сделать ее человеком. – Вовсе нет! – вскинулся Факир, опять заливаясь краской по уши, Но собеседник только отмахнулся. – А мне за двадцать пять, и никакой личной жизни, только работа и хобби. И ничего, справлялся, йогой занимался для контроля эмоций, лишний пар на рыбалке выпускал… И тут ты. И она. Такая вся… Ну, ты видел. Факир помотал головой, но на него опять не обратили внимания. – Я ж глаз сомкнуть не могу – перед глазами сразу она встает. Раньше у нас были чисто дружеские отношения, а теперь как? И жених этот ее… Не то чтоб я от него в восторге был. Просто не считал нужным вмешиваться в утиные дела. А сейчас как подумаю, что на его месте мог бы быть я… Начинаю опасаться за его здоровье. Вот что ты наделал, а? Тут Акира заметил, что от волнения согнул в руке вилку. Еще раз взглядом высказав все, что думает о некоторых литераторах, он смотался, пока сотрудники гостиницы не заметили порчу имущества. Факир завернул пару кексов для Ахиру в салфетку и тоже заторопился в свой номер. «Писатель из меня такой же хреновый, как рыцарь, – думал он, кроша кекс в тарелку с молоком для уточки. – Только порчу все… Интересно, это подействовал мой дар, будь он неладен, или сила места и ритуала? Надо бы попробовать загадать желание просто так, без помощи писанины. На свете много таких мест, здесь не выйдет, поеду дальше». Ахиру, не доклевав крошки, потерлась головой о штанину Факира. Какой у него сегодня печальный вид… Прямо как у Мифо когда-то. Ладно, когда он в следующий раз засядет за литературу, она тоже будет активно желать стать человеком, чтобы сказать ему, что ей и в перьях неплохо.