Призрачный балаган

– Так ты уверен? – Да-да-да! Всё, по рукам? И мы в расчёте? – Конечно…Что ж, прощай тогда! И продавец спеша уходит. Театру девочку продал. Доволен он. Кормить не надо Рот лишний. С платежом завал, Ну а Диана ест «немало». Она стоит, на вид – нема, Но робко называет имя. – И, кажется, я сирота… И даже Бог её покинул. – Ты будешь жить на чердаке. Сосед, не тронь её, помилуй! И от слезы след на щеке. «Должна, обязана быть сильной!». Театр молчит, она теперь Живёт под боком, близко очень. Смогу её я рассмотреть, Укрывшись страшной тёмной ночью. – Диана! – назову её. И пусть пока меня не видит, Знать ей меня запрещено. Но не дай Бог её обидят! «Хочу повеситься…». Ого! Под маской скрылось что-то боле, Чем просто грусть иль просто боль, Что неподвластно её воле. Проходит ночь, работа ждёт. Костюмы, грим, кулисы, сцена. Директор руку ей пожмёт, Хоть странно видеть её «целой». Конечно, ведь на чердаке Зло в виде демона ютится С клеймом из Ада на щеке. Захочет – может испариться. Всех неумёх – в Тартар сослал, Театр он проклял. Отныне Жизнь, как кровавый карнавал. Такой, что кровь по жилам стынет. Её не трону лишь пока. Она способная, к тому же Незримая ведёт рука Её запятнанную душу. Мари – швея, как нить Судьбы, Не даст ей шаг неверный сделать. И пусть дни жизни не светлы, А боль всем сердцем овладела. Премьера! Свет, софиты, блеск. А я люблю похулиганить… Испортил сценку и исчез. Вот обожаю так буянить! Ругают девочку, а жаль. Она ни в чём не виновата. Смотрю в глаза ей – как в хрусталь! Но…рядом с ней сидеть чревато… Я разглядел её вблизи. Бедняжка, бледная, худая. На чердаке одна сидит И ничего не замечает. Печальна красота, а тембр Так мягок, переливист, ярок! Но не раскрыть её ничем, Она замкнулась от ударов. Записка кровью на холсте: «У Вас талант, и голос есть. Вы жить могли б на высоте, Осведомите Его Честь». – Я ненавижу петь. Пою Лишь потому, что мама пела. «Не буду лезть в Вашу судьбу, И не моё уж это дело». Хоть так сказал, но не могу Смотреть, как погибает гений. С утра к директору приду. «Смотри за ней, смотри без прений». И делать нечего ему, Меня боится понаслышке. Все споры режу на корню. Ослушавшийся знает – крышка! На сцене мягкий сумрак, и Стесняться некого. Диана Поёт. А голоса огни На сердце оставляют раны. Аплодисменты в тишине - Восторг директора затихший. – Но ты подумай. Сразу «нет»? А завтра мы ответ услышим. – За что ты так? Что сделать мне? Шептала девочка сквозь слёзы. – Я ненавижу вовсе петь! Зачем мои ты рушишь грёзы!? Опешил я. То, как она Талант свой дерзко отвергает, Повергло в ужас до утра. Вот только…девочка рыдает?... Сегодня день весь кувырком. Чудить, так чтоб запоминалось! Мне жаль её. И поделом! Вот что от монстра-то осталось! Диану обнял. Та сперва Рыдает, шепчет о прошедшем. – В чужой семье как вещь была… О, мир, жестокий, сумасшедший! «Дитя, несчастное дитя». Она дрожит, как лист осенний. Где выдержка вся гордеца? Где жуткий список опасений? Узнают люди обо мне? Плевать, теперь со мной Диана. Гори жестокость вся в огне И лжи несметные обманы! Она затихла, я ушёл. На ночь её оставить можно. Как путь во мгле её тяжёл! Как ангелы неосторожны…