Как сложно бывает быть старшим...

       - Мам, успокойся. Всё обязательно наладиться. Он ведь упрямый баран. Да он без сцены и микрофона жить не может! - Шенни, он такой бледный. Мальчик мой, все будет хорошо, - шептала Констанс, поглаживая младшего сына по волосам. Разговор происходил в больничной палате. Никто из семьи Лето не любил больницы. Ужасный запах лекарств вперемешку с дезинфицирующими средствами вызывал спазмы в горле. Шеннон, приобняв маму за плечи, вывел ее из палаты брата. Будь проклят этот драный фильм вместе с братом-трудоголиком. Для себя он уже твердо решил, что когда его брат выберется из больницы, его ждет такая взбучка,что мало не покажется. Главное, чтобы он выбрался. Как страшно было думать о том, что может быть иначе...       Но такова природа наших эмоций. В сложных ситуациях всегда думаешь о каком-то дерьме! - Мам, я отвезу тебя домой. Ты не спала нормально уже несколько дней. - Ты тоже. Так ужасно понимать, что ты ничем не можешь помочь. Я бы все отдала за вас! - шептала Констанс, уткнувшись в плечо старшего сына. - Мама, я же сказал, что всё будет хорошо! Просто нужно время. Вот увидишь, он выкарабкается! - Мистер Лето, можно вас на пару слов. - Что такое? - испуганные глаза женщины сверлили врача. - Я... Я понимаю, как тяжело вам сейчас, но новости пока не утешительные. Мы не знаем,сможет ли мистер Лето ходить. Кроме того, угроза его жизни еще не устранена. Мы делаем все возможное. Такие стандартные без эмоциональные слова взбесили Шеннона. Что он может понимать?! Не его брат сейчас висит между жизнью и смертью! - Послушайте, меня не интересует, что вы делаете. Но вы сделаете всё НЕвозможное, чтобы спасти его! И мне плевать, как вы это сделаете! На последних словах мужчина повысил голос. Нервы сдавали по полной программе, а белый коридор и врачи наводили такое бешенство и апатию, что волком выть хотелось. - Мистер Лето, я понимаю, что вы расстроены... - Нихрена вы не понимаете, - зло прорычал мужчина, - там лежит не ваш брат. Послушайте, я готов на всё, чтобы спасти его. И я требую от вас, чтобы вы сделали то же! Это ваша работа, черт бы вас побрал! - Шеннон, идем. Извините, доктор. Спасибо. Взяв сына за руку, Констанс повела его к концу коридора, где располагался выход из больницы.       Как бы странно это не звучало, но порой ей казалось, что Шеннон сейчас тоже между жизнью и смертью. Страх за детей сковывал ее сердце. Еще никогда в жизни ей не было так плохо. Она видела, как ее старший сын медленно опускается на дно собственной боли, но не могла ничего сделать. Хуже чувства бессилия и страха нет в мире. Стоянка была почти пустой. Усадив женщину на переднее сидение, Шеннон медленно сел на водительское место и с отсутствующим выражениям лица повернул ключ зажигания. До дома матери ехали в полной тишине. Все слова потерялись где-то там, в душе. Сил не оставалось ни на что. Хотелось просто уйти от всего, и знать, что Джареду больше ничего не угрожает. - Ты домой? Может останешься сегодня у меня? - Нет, мам, спасибо. Есть еще кое-какие дела. А утром поеду в больницу. Отдохни, я заеду за тобой завтра. - Шеннон, родной мой, поспи немного. Ты сам на себя не похож. Представь, в каком ужасе будет Джей, когда увидит твое лицо. - Мам, я в норме. Спокойной ночи. Поцеловав старшего сына в лоб, Констанс медленно направилась к двери своего дома.       Такая непривычная тишина в пустом доме раздражала. Раздражало всё. Пифагор, который непонятно какого черта лежал на кресле. Разбросанные по комнате тапочки Джея, и очередной дурацкий шарф, который неизвестно почему висел на телевизоре. Только дома он мог по-настоящему отдаться переживаниям. Ведь он должен быть сильным. Маме сейчас тоже очень тяжело. Впервые в жизни Шеннону было так хреново, что хотелось плакать. Он готов был продать душу, лишь бы с его двинутым братом все было хорошо, но вот покупать никто не хотел. Сделав себе крепкий кофе (организм давно уже не реагировал на кофеин), Шеннон пошел в спальню брата. Вещи разбросаны по полу, неизменные кучи исписанных листов и его барабанные палочки. Так вот, где он их потерял! Боже, как же не хватает запаха горелой еды, прерванного сна в три ночи (потому что Джею захотелось наиграть новую мелодию), вечных разговоров Джея по телефону со всем миром и еще гребанную кучу мелочей, который мог делать только его Джаред. Всё будет хорошо. Он повторял себе эту фразу, словно мантру. Тысячу, десятки тысяч раз на день. Вот только с каждым разом верилось в нее с трудом. Где-то глубоко в кармане зазвонил телефон. Увидев, что звонят из больницы, сердце Шеннона ушло в пятки. Подождав несколько секунд, мужчина хриплым от волнения голосом все таки ответил: - Да? - Мистер Лето, ваш брат пришел в себя. - Когда? - Пять минут назад. Жизнь вне опасности, а вот... - Не продолжайте. Я буду через пятнадцать минут! Влетев на всех парах в больницу, Шеннон чуть не сбил нескольких врачей. Времени извиняться не было, хотелось скорее увидеть огромные голубые глазища брата. До палаты оставалось каких-то десять метров, и тут его остановил врач Джея. - Мистер Лето, подождите. - Давайте потом! - Вы должны это знать. Сердце как-то резко пропустило пару ударов. - Выкладывайте. И давайте сразу по сути! - Мы пока не знаем, сможет ли ходить ваш брат. Сейчас у него плохое состояние. Несмотря на то, что он пришел в себя, он испытывает ужасные боли. Это все же подагра, и как мы уже говорили, он будет испытывать их до конца жизни. - Что с лечением? - Есть один экспериментальный препарат, но мы не уверенны, что он поможет на такой запущенной стадии, как у мистера Лето. Поговорите с ним. Если вы решите его принимать, нужно будет подписать разрешение. - Я поговорю с ним. Спасибо, док. - Не за что. Как вы сказали, это наша работа. Можете теперь войти в палату. Тихонько и торопливо открыв дверь, первое, что увидел мужчина, были огромные голубые глаза на худом измученном бледном лице. Такие родные. Застыв в дверях палаты, Шеннон боялся ступить еще шаг. А вдруг это сон или иллюзия? - Ты только не ори на меня, а то голова болит жутко, - прошептал Джаред. - Да, видок у тебя еще тот, - слабо улыбнулся Шеннон. Медленно подходя к кровати брата он с каждым шагом испытывал облегчение. Самое плохое осталось позади... Джаред живой, а значит все так, как должно быть. - Ты на себя посмотри. Ты чего такой худой стал? Тоже сел на диету? - еле выговорил он и попытался улыбнуться. Попытка явно не удалась. - Господи, ну вот почему мой брат такой придурок, - задал риторический вопрос Шеннон. Гримаса боли исказила лицо Джея и в этот момент Шеннону снова стало очень страшно. Он в панике смотрел на брата и не знал, что можно сделать. Рука Джареда сжала простыни с такой силой, что побелели костяшки пальцев, дыхание стало тяжелым и прерывистым, а из глаз почти потекли слезы. Шеннон с ужасом смотрел на застывшую фигуру брата и даже не заметил, что чересчур сильно сжал его плечо. - Шенн, больно, - прохрипел он, - пусти. Резко разжав пальцы, мужчина выбежал в коридор в надежде найти там хоть какую-то помощь. Из двери напротив медленно вышел врач Джареда, с задумчивостью глядя в какие-то бумаги. - Там Джаред, я не знаю, что делать, - чуть не заплакал он. Поняв все с полуслова мужчина быстро зашел в палату. Первым делом он достал шприц со странной немного голубоватой жидкостью и ввел лекарство его брату. Буквально через несколько секунд приступ прекратился и Джаред сразу провалился в сон. - Что будет, если он станет принимать эти таблетки, о которых вы говорили? - задал главный вопрос Шеннон, как только они с доктором вышли из палаты. Посмотрев на своего собеседника из под очков, док устало потер переносицу. - Мистер Лето, вы в любом случае идете на риск. Результаты, которые показали исследования данного препарата очень убедительны. Но ваш брат вынужден будет пить их до конца жизни. - Они помогут? - Они значительно облегчат боль. Но 100 %-ную гарантию вам не даст никто. - Он согласен, - устало выдохнул Шеннон. - Нам нужно письменное согласие вашего брата. Вы же понимаете... - Будет вам утром согласие, - перебил доктора Шеннон, - когда я смогу забрать брата домой? - Пока мы не убедимся, что его жизни ничего не угрожает об этом и речи быть не может. Скажу честно, ваш брат родился счастливчиком. У него были очень и очень низкие шансы выбраться из всего этого. Вам очень повезло. - Спасибо за все, док. Вернувшись в палату брата, Шеннон уселся в кресло рядом с кроватью, укрылся пледом и впервые за последних несколько недель спал без кошмаров.       Три недели спустя.        - Шеннон, ты издеваешься? Я похож на инвалида? Или может на ребенка? Или на сумасшедшего? Так может сразу гроб на колесиках закажем? Истерика началась после того, как в палату Джареда завезли кресло для людей с ограниченными возможностями, чтобы вывезти его на стоянку. Сегодня его наконец отпустили домой и по этому поводу его ждал дома маленький сюрприз. Констанс с Шенноном еле сдерживались, чтобы не прыснуть со смеху, настолько комичным было выражение лица Джея. - Мелкий, ты чего разорался? Репетировать начнем только через недели две-три. Садись давай. - Я в ЭТО не сяду, - надулся младший Лето, - я вполне в состоянии идти сам! - Джей, милый, мы же хотим помочь. Так правда будет легче. Идти через всю стоянку, а твоя нога... - Нога, как нога, - возмущенно перебил маму Джаред, - Видишь, даже пальцами шевелить могу уже. - Ты хочешь, чтобы я вынес тебя на руках? - издевательски приподняв бровь спросил Шеннон у младшего брата. - Шеннон, ты реально издеваешься? - от возмущения он даже не мог подобрать новые слова. - Нет, ну а что ты предлагаешь? Привезти тележку из супермаркета? Пока мы доберемся с тобой через стоянку, Томо съест все сладости! А Марс-крю от скуки и ожидания разгромит полдома. Садись, или и дальше будешь здесь жить! Шеннон прекрасно понимал (как и все окружающие), что здесь он не оставит брата больше ни на секунду, но нужно же было что-то сказать! Закатив глаза к небу и прошептав при этом "Mars, why?" он скрипя зубами сел в кресло. Констанс и Шеннон переглянулись, и с идентичными улыбками на лицах направились к выходу. Вечеринка в честь выписки из больницы главного босса (как возвеличил Джареда Томо) удалась на славу. После почти полуторамесячного напряжения, все смогли выдохнуть с облечением и счастливые улыбки на лицах всех присутствующих - лучшее тому подтверждение. Когда все наконец разошлись, Джаред тоже смог спокойно выдохнуть. Он был безумно рад всех видеть, но пару часов непривычного шума очень его утомили. - Ну что, мелкий, буду сейчас выписывать тебе профилактических пиздюлей, - с размаху опустившись на диван рядом с братом, сказал Шеннон. - Может не надо? - невинно взглянув на брата, ответил он. В глубине души Джаред понимал, что так просто не отделается, но до последнего надеялся, что нотации старшего брата потеряются во всеобщей радостной суматохе. - Не надо было убивать свое здоровье ради какого-то гребанного фильма, что я говорил тебе еще как только увидел сценарий. Джей, серьезно, о чем ты думал? - Шенн, я... Ну мне правда понравился сценарий. И как бы там ни было, но дело уже сделано. Я жалею о своем поступке только из-за того, что не знаю, смогу ли я заниматься музыкой, - сглотнув ком в горле, хмуро ответил Джаред. - Да ты же сдохнешь без музыки! Куда ты денешься, - бодро (по крайней мере, ему так показалось) сказал Шеннон. - Я не могу два метра самостоятельно пройти, а ты говоришь о музыке... Шенн, я не знаю, что делать... Отчаяние в голосе младшего брата забралось в самую душу Шеннона. На самом деле, он тоже очень переживал из-за этого. Состояние Джея не позволяло таких резких перемен. - Послушай, я не знаю, что будет завтра. Не знаю, когда мы запишем новый альбом и не знаю, что нас ждет впереди. Но я уверен в одном: мы справимся. Ты будешь, как идиот, скакать по сцене и прыгать в толпу, несмотря на то, что я сто раз запрещал тебе делать это. Ты будешь в два часа ночи вскакивать с кровати и будить меня из-за какой-то ерунды. Ты будешь ездить по миру и давать кучу дурацких интервью. И всё у нас будет хорошо. А даже если и будет хреново, мы все равно справимся. Пообещай мне только одно: ты больше никогда не будешь сниматься в бредовых фильмах! - Спасибо, Шенн, - обнимая брата, благодарно выдохнул Джаред. - Ну ты как девчонка, честное слово, - засмеялся Шеннон, вспоминая события далекого и почти забытого детства.