Предатель

— А… ки… ра… А он оказался живучим… Другой, отведав моего зелья, испустил бы дух через пару минут, но господин всё ещё смотрит на меня с неугасающей яростью. Возможно, память изменила мне и я, готовя отвар, что-то напутал, но это уже не имеет значения. Адмирал протянет несколько лишних минут — и только. Он обречён. — Акира… Предатель… Он понял. Я вижу в его глазах ужас. Проклятье! Я до сих пор трепещу перед Адмиралом. Кажется, будто сейчас он подползёт ко мне и вцепится в глотку. Почему-то я, даже умирая, боюсь его. Меня пугает не боль, а неистовый взгляд господина. Я знаю, сверкать глазами он только и может теперь, но всё равно боюсь. Гнев господина страшнее смерти. Я трус, дважды трус. Испугался умереть за хозяина тогда, в молодости, потерял честь самурая, стал изгнанником. Сейчас дрожу перед беспомощным человеком, которому столь долго подчинялся, хотя мог разделаться с лёгкостью. Адмирал показал себя не лучшим хозяином. Но я ни разу не попытался взбунтоваться, покорно сносил побои и оскорбления. Господин спас мою никчёмную жизнь и имел право делать со мной что угодно. И сегодня я принёс ему яд, руководствуясь не местью, но проклятой преданностью, заставляющей творить зло в угоду Адмиралу. Какие, в сущности, глупости — добро и зло. Важно лишь безоговорочное исполнение приказов господина, поэтому нежная барышня Лиза напрасно пыталась учить меня добродетели. Хотя, признаться, ради неё я и нарушал иногда волю Адмирала. Сейчас я вновь ослушался хозяина. Он хотел жить, а я принёс ему яд. Так будет лучше для него. Адмиралу больше некуда идти, у него совсем не осталось сил. Смерть для него станет единственным способом избавиться от позорного плена. Он до последней минуты верил мне, надеялся с помощью зелья обрести былую мощь. Глупец! Смертный не способен вернуть отнятое высшими силами. Я знаю, что он испытывает сейчас. Знаю по себе, только я, в отличие от господина, легче переношу боль. Неутолимый огонь пожирает его внутренности. Он борется за каждый глоток воздуха. Он всё ещё хочет жить. Он кается Богу в своих преступлениях. Я выпил тот же отвар и должен уйти… Только бы полицейские не ворвались в камеру, прежде чем… — Господин, я ухожу. Моё время истекло. Вы тоже уходите. — Предатель… Принёс… мне… … Смерть…