Let's dance

Вечерело. Солнце уже садилось за линию горизонта, озаряя окрестности мегаполиса прощальными лучами. Мягкий, теплый ветер легко, еле заметно колыхал яркие листья на деревьях. На проводах, между высоких серебристых столбов, сидели и наслаждались тишиной и покоем птицы. Все в этом городе шло своим чередом, текла размеренная жизнь. Дети ходили в школу и колледж, подростки – в университет, а взрослые на работу. Тут вся жизнь расписана до мелочей и до ужаса походит одна на другую. Все со скрипом в сердце поднимаются рано утром, хмурятся своему нелюбимому отражению в зеркале и идут на каторгу. И так из года в год. Знакомая картина, правда? Они не знают, зачем живут, и что вообще держит их здесь. Каждый мечтает для себя о лучшей жизни, но у многих это остается лишь мечтой. Не хватает силы воли и желания. Так мало, но вместе с тем и так много. Почти никто не хочет - именно не хочет - изменить свою судьбу, впрочем, как и себя. Смотрят в зомбоящик, читают желтую прессу и живут не своей жизнью. Они не найдут увлечение себе по душе, ради которого стоит жить, а будут ныть и совершать попытки суицида. Но даже в этом городишке есть свои исключения из правил. Люди искусства. Они живут в своем мире, пытаясь сделать прекраснее этот. Благородные цели и мечты о светлом будущем. От такого человека можно зарядиться энергией и попытаться сделать что-то самому. Художники, музыканты, певцы и, конечно же, танцоры. Их видно из толпы: другая одежда, другая прическа, другой стиль… даже взгляд иной! Потому что иные мысли. Все они пытаются вырваться из стереотипного круга жизни со своим любимым занятием. Одна семья. И, как в любой семье, нельзя без потасовок, подколок друг друга и даже драк. Даже внутри одного движения. И сегодня в городе не обошлось без глобальных происшествий. Так, напротив главной площади города в совсем непримечательном двухэтажном доме затевалось что-то явно интересное. Вокруг маленького дома толпилось много разнообразного народа со всех окрестностей. В этой гуще были люди самой различной наружности. Разносились выкрики на всех языках мира, которые сливались в единую какофонию. Открытая нараспашку дверь черной дырой засасывала в себя людей и привлекала взгляды любопытных зевак. Если заглянуть туда и спуститься по лестнице, то можно увидеть огромное помещение. Современная музыка с ярко выраженными битами заглушала даже собственные мысли. Справа за длинной стойкой стоял высокий русый парень, что мягко улыбался и любовно протирал прозрачную стеклянную бутыль с водкой. Подле него на стуле сидел среднего роста блондин с густыми бровями, что залпом выпивал алкогольную продукцию стакан за стаканом, нецензурно и красочно вещал что-то об американских придурках бармену, стараясь перекричать музыку и отмахиваясь от кого-то сзади. За ним возвышался высокий светловолосый парень лет двадцати и тряс за плечи, пытаясь успокоить. Когда пьяница то и дело вставлял между нескончаемыми потоками мата, которыми заслушался бы даже самый отъявленный сапожник, имя "Альфред", бедняга нервно ежился и, морщась, пытался разобрать, в чем же он так провинился. Тут бармен взглянул на часы за своей спиной и кивком головы указал Альфреду на пульт управления, давая понять, что позаботиться об алкоголике сам. Американец, проявив чудеса быстроты и ловкости, вмиг забрался на возвышение к пульту. На смену музыке пришел громкий возглас: – Освободите площадку. Дайте место нашим участникам! Разойдись, разойдись! Тут произойдет крутое сражение, освободите место. Танцпол нашим командам! Когда возмущенный народ освободил достаточное пространство, перед местным диджеем осталось лишь шестеро человек, по три с каждой стороны. Толпа поутихла, наблюдая за разворачивающимся зрелищем. Это будет явно что-то стоящее. Главарь команды BFT*, высокий альбинос, с усмешкой смотрел на соперников. Вероятно, за таковых он их и не считал. Кучка юнцов, что пытаются одержать победу в Турнире. Судя по абсолютно спокойному голосу и показушным зевкам, он надеялся уделать их одной левой буквально за пару минут, а потом пойти наслаждаться всеми прелестями этого заведения. Его взгляд скользнул по команде противников. Нет совершенно ничего примечательного и интересного, достойного внимания Великого. К слову, не лишенный некоего самолюбия и высокого самомнения, себя он называл только так и никаких других прозвищ не принимал. Красные глаза оценивающе смотрели на соперников. Блондинка, рассеянный рыжий, который испуганно глядел на собравшихся людей, и брюнетка. Стереть таких в порошок – раз плюнуть. – Не место девушкам в танцах, в частности и на таких мероприятиях, кесесе~ Им тяжело проигрывать с достоинством. Ну, а выигрывать они и подавно не могут, - плюнутая фраза в лицо «блондинки». – Я тебе, типо, тотально покажу, кто тут выигрывает, – внезапно мужской голос и достаточно ощутимый толчок в плечо Гила. – Чуваки, не ссоримся. Вас рассудит лишь честный бой. Готовы? – последний вопрос был чисто риторическим и расценивался как начало поединка. Из колонок послышались первые биты, разрывающие воцарившуюся на пару минут тишину. Ухмыльнувшись, Великий одернул края белой футболки с черным орлом, и кивнул напарникам – жизнерадостному испанцу и спокойному французу. Последний немного отошел от своей команды и самым дерзким образом заигрывал с милой леди с двумя темными хвостиками. Она стояла ближе всех к любвеобильному мужчине и уже не знала, куда деться от его знаков внимания. Брюнетка восхваляла господа, когда красноглазый зло посмотрел на своего друга, велел встать на место и начать бой. Венгерка, лидер команды GCT*, прекрасно осознавала, почему ее трио не воспринимают всерьез. На первый взгляд – сборище хлюпиков и никак иначе. Но она понимала, что на самом деле это далеко не так. Стоило им вместе выйти на поле битвы – каждый будто преображался. Итальянец изрядно наглел, будто заигрывая своим танцем со зрителями, вся стеснительность пропадала без следа, пластичность и легкость движений придавала ему некий особенный шарм. Поляк же грубел, все движения были четкие и отточенные. Сама Елизавета из мягкой, нежной и стереотипной девушки, стоило ей встать на своеобразную сцену, становилась блестящим танцором. С вызовом в глазах, динамичностью движений и головокружительной координацией. Всем им стоило немалых трудов стать профессионалами своего дела. Но немалых трудов стоило не угробить талант и не зарыть мечту. Если бы Хедервари, когда-то подобравшая еще юного Феличиано прямо с улицы, не отличилась добротой души и не взяла бы его к себе с Родерихом – возможно, он бы так и остался там, на улице. Исхудавший, с потухшим взглядом и потерявший смысл жизни – таким сейчас не представлял жизнерадостного итальянца никто. Феликс же просто часто танцевал на главной площади города, приковывая к себе взгляды ничего не понимающих прохожих. Неординарный, необычный, настоящий. Он был тем, кем хотел и стереотипов не терпел. Творец. То, что он попал в команду – воля случая. Один поступок может изменить всю жизнь. За раздумьями Хедервари чуть не упала на пол, когда Лукашевич мягко дотронулся до ее плеча, призывая начинать связку. Отработанные до автоматизма движения, поочередная импровизация. Смена линий, акробатические номера, от одного вида которых сердце делает кульбит. Прыжок. Акценты на музыку под элементы разных стилей. Инерция и кувырок назад. Танец, что стоил многих синяков на тренировках. Но те несколько минут, что стоишь перед толпой народа и борешься за победу, бесценны. Тело совершает одно, а мысли уже на следующем движении. На синхронных движениях – посмотреть на других и повторить. Танцевать под музыку – тяжело, когда внутренний голос заглушает ее. Минуты пролетают, как секунда. Не верится, что первая часть уже выполнена. Лишь взглянув на танец соперников, Феликс хмыкнул и повернул голову в сторону. Признавать, что они на равных – не хотелось. И даже то, что BFT являлись чемпионами уже третий год, а они лишь впервые попали на соревнования как участники, не мешало надеяться на свои силы. Как бы то ни было, хотелось заявить о себе как о победителях. Как о людях талантливых. Уже столько раундов оттанцовано и выиграно у других команд – проигрывать на последнем больно. Особенно, если старался и о поражении и не думал. Их команда дала знать о себе громко: на весь город. Новички и трехкратные победители. Сражение десятилетия. Именно поэтому это место ломилось от людей. Сидели даже на стойках и друг друге. Каждому был интересен исход столь горячей битвы. Если новички не сдадут позицию – это произведет фурор на всю округу. Второй пошел. Второй раз уже не страшно. Чисто спортивный интерес – а сколько я могу? Выжимать из себя в два раза больше, чем на тренировке. Сложно, больно. Пот застилает глаза, одежда липнет к телу. Из-за переполненности помещения нечем дышать. Но надо находить второе дыхание и продолжать поражать народ, ведь так? Базовые движения и детский бег по кругу. Тот, кто оказывается впереди, пускает пыль в глаза альбиносу. Идеальное преступление. Великий уже нервничает и хочет показать, кто в клубе хозяин. Но руки распускать нельзя, танцевать раньше очереди – тоже. Кипятящийся Гилбо заставил Елизавету заливисто рассмеяться. По третьему кругу. Ведь еще никто не оступился и не ошибся. Они идут на равных и знают это. Выжимают последние силы и невозможные фигуры, но идеально дополняют друг друга. Надо надеяться лишь на чудо или волю случая. В то время как разгоряченный пруссак решил прыгнуть через спину назад, для пущего эффекта – Антонио засмотрелся на кого-то в толпе и не успел среагировать. Неизбежное столкновение и снятые баллы. Идеально же станцевавшие свою партию GCT хоть и попадали друг за другом на пол - вышли победителями в этой битве. С разницей лишь в пару очков. Подумать только – новички обыграли старожил. Импровизированный зал взорвался. Каждый счел своим долгом выкрикнуть что-то. В утешение ли проигравших, унижение их или восхваление победителей – зависело от человека. Во время выступлений некоторые из толпы смотрели на кого-то определенного. Поочередно по пластичному итальянцу и резкому немцу скользил взгляд голубых глаз. По французу вздыхали карие. Из самого угла мягко улыбались аметистовые, смотря на единственную девушку на соревнованиях. Зеленые были устремлены на поляка. За испанцем и Феличиано наигранно угрюмо следили темно-коричневые. ** С трудом протиснувшись через толпу, к пострадавшему заводиле BFT вышла голубоглазая арийка. Короткие светлые волосы, сильные руки, длинные стройные ноги, что подчеркивали штаны цвета хаки – красивая волевая женщина. Со щенячьей грустью в глазах и чуть приоткрытым ртом смотрел на нее отрешенный от всеобщего ликования Феличиано. Моника, младшая сестра местного выскочки, давно завоевала сердце бедного итальянца. – Не каждый же день кто-то может стать круче ее братца. Подойди же, пригласи куда-нибудь. У тебя все получится. Уверена, она не откажет тебе, - прошептала на ухо Варгасу-младшему заметившая смятение итальянца Лизхен и подтолкнула его к немцам. Тот лишь немного поскулил, но совет к сведению принял. Через пару минут краснеющий итальянец уже вовсю шутил с грозной лишь на первой взгляд девушкой и улыбался, на что та лишь чуть отводила взгляд в сторону и изредка вставляла слова в беседу. Но то, что она была рада присутствию этого несносного рыжего – под сомнение венгеркой не ставилось. К Елизавете в ту же минуту подошел Гилберт и разрушил романтическую атмосферу, витающую вокруг девушки: – Мы вам подыграли. Не хотелось, чтобы вы проиграли, потеряв достоинство. Мы вам немного дали форы. Подфартило вам и ничего более. Поздравляем с победой, GCT. Но мы обязательно еще поквитаемся и сразимся на равных, Лизхен, - не теряя достоинства произнес Гилберт и удалился. Елизавета же лишь удивленно похлопала ресницами и взглядом проводила парня. Кто бы мог подумать, что сражаться ей придется именно с ним? Мастер танца. Команда BFT, под предводительством Байльшмидта-старшего – была источником вдохновения для венгерки. Их хореография была единственной в своем роде. Свой стиль, ни на что непохожий. Внезапные, сиюминутные импровизации иногда казались лучше давно отработанных. Казалось, что музыка словно проходит сквозь тело альбиноса. Он ее не слышит, он живет ею. Миллионы движений, что находятся в его голове, складываются в неповторимые куски танца. Как настоящий творческий человек Гилберт был не от мира сего. Внешность, характер, повадки. Излишнее высокомерие и уверенность в себе. Но даже сквозь всю эту оболочку видно душу. Добрую, заботливую, смелую. Он беспокоится о своей сестре и команде даже больше, чем о себе. Интересно, о ком он будет заботиться так же?

***

Пару недель спустя. На небе собирались тучи. Грозовые облака заслонили собою жаркое солнце. Припекать перестало. Наконец-то подул свежий ветер, зашевеливший яркую зелень. Гилберт прогуливался по парку в этот день. Ему уже надоело днями и ночами не вылезать из игровых приставок на пару с Тони и Францем. Оставив двух задротов дома, он отправился осматривать с детства знакомый парк на предмет изменений. Но ничего нового им обнаружено не было. Те же пошарпанные фонтанчики, облезлые фонари, большая часть которых не работает. Железные скамейки по бокам аллей. Но даже в этом парке при такой погоде прогулка была приятна. В будний день народу было мало. Так что никто не отвлекал Байльшмидта от его мыслей. Но тут из-за деревьев послышались голоса. Звонкий, женский голос, принадлежавший Хедервари, Гилберт мог узнать из многих. Девчушка давно привлекала его внимание. Ее упорство и желание стать лучше. Она была человеком искусства. Искусства танца. Она танцевала везде, где он только ее видел: на площадях, у фонтана, в парке. Она ввязывалась в разнообразные баттлы, порой, состоявшие из чисто мужской компании. Танцевала не так давно, но уже профессионально. Она сама за пару лет научилась тому, к чему многие идут десятилетиями. Добилась сама и помогла другим. То, как самоотверженно она помогала своей команде – достойно уважения. Елизавета не походила на других девушек. Сильная духом, веселая, яркая, идущая к своей мечте несмотря ни на что и независящая ни от кого. Она привлекала Байльшмидта. Давно. С того самого момента, как он увидел ее в первый раз. Тогда, у фонтана. Повернувшись на голос, альбинос замер. Сквозь листву деревьев можно было разглядеть венгерку в платье зеленого цвета и высокого брюнета, что вечно таскался за ней. Разговор шел на повышенных тонах. Молодой человек выглядел сдержанно и аристократично, но эмоции уже были готовы прокрасться сквозь маску безразличия: -Елизавета, вот с кем ты связалась, а? Когда ты привела Варгаса в наш дом – я терпел. Но когда ты днями и ночами находишься в подозрительной компании… Зачем тебе эти танцы? Дикость, варварство. Они тебя ничему хорошему не научат. А этот турнир. Зачем ты ввязалась в него? Вы выглядели нелепо. И потом, зачем не подыграла этому взбаломошному? Он же тебя подкараулит в первом же сквере. Ты подорвала его самолюбие.… Зачем? Знакомство с этой личностью ни к чему хорошему не приведет!.. Родерих так и продолжал свои восклицания и уже не стыдился жестикулировать, показывая свое недовольство. А предмет беседы лишь усмехнулся и покачал головой. Так-то он теперь отзывается о нем? А ведь пару лет назад они были друзьями. Ну, или чуточку больше, чем друзьями. И Эдельштайн должен лучше любого другого знать, что он и мухи не обидит. Хоть и грозиться. Как интересно жизнь построена. -…необходимо прекратить все общение с ним. Слышишь?... Лизхен лишь тихо вздохнула. Перечить брату не хотелось. На удивление, он всегда все про всех знал. Даже если бы она ходила на баттлы тайно – он бы все равно узнал. Расстраивать брата, что поддерживал ее в трудную минуту, не хотелось также. Но его устаревший взгляд на мир… все эти званые ужины, проводимые в их доме, музицирование часами, светская одежда и неприятие современности, двадцать первого века – сильно угнетали ее. И гиперопека уже взрослой девушки не могла радовать. То, что ее родной брат не верил в нее и ее силы – угнетало даже больше всего этого. Из изумрудных глаз всегда сильной, неунывающей женщины полились слезы. Ошеломленные таким событием Родерих и Гилберт уже кинулись к ней, чтобы утешить, но та лишь развернулась на каблуках и на всех парах побежала от этого места. Довели беднягу. Парни же, не намеренные разговаривать друг с другом, так же стремительно ушли прочь. Слишком многое им хотелось друг другу сказать, чтобы делать это сгоряча. И каждый понимал это. Три дня спустя. Вся танцевальная элита города и областей собралась здесь. Ежегодный съезд танцоров. Огромное по масштабу мероприятие, подразумевавшее различные мастер-классы по направлениям, выступления разнообразных команд, награждение победителей Турнира, огромный банкет и вечер парных в завершение летнего вечера. Красивые барышни ходят с кавалерами под ручку, всюду шелестят юбки для разнообразных танцев, стучат каблуки. Вынужденная присутствовать на таких мероприятиях с братом, Хедервари изрядно скучала. Хоть парные она и танцевала почти идеально благодаря Родериху, но удовольствия от них не испытывала. В одиночных ты один наедине с собой, никто не мешает. Не надо ни за кого волноваться и думать. Особенно неприятно, когда танцуешь с противным тебе партнером. Аж мурашки по коже. Но не хочется, однако, ощущать себя белой вороной в такой чудесный день. Хоть один танец, пожалуй, станцевать можно. «Ну, все равно никто не пригласит. Так хоть Родерих не откажет в одном танце». С такими мыслями девушка подошла к брату и что-то тихо сказала, на что брюнет лишь сдержанно кивнул. И только мелодия началась, как ее кто-то схватил за локоть и притянул к себе, уводя от брата. Пару секунд венгерка недоуменно смотрела на альбиноса, что отказался что-либо ей объяснять и начал танец. Одна его рука на ее талии, другая – держит ее руку. Глаза в глаза. Изумруды и рубины. Это больше походит на танец душ, а не тела. Шаг в шаг. И как будто нет всех этих многочисленных пар вокруг. Парный танец – симбиоз двух любящих сердец. _______________ <i> * Автор решил не заморачиваться насчет названий команд и взял названия трио. Bad Friends Trio (Пруссия, Франция, Испания) и Gender Confused Trio (Польша, Венгрия, Италия) соответственно. ** А теперь играем в игру «угадай глаза». Кто угадает всех – с меня печенька. Ну и драббл по предложенной паре запилить могу.