Никто не должен узнать

Весь день мне не удавалось заговорить с Флораном, а ему со мной, отчего мне становилось грустно, а вчерашнего, не побоюсь этого слова, свидания, казалось, и вовсе не существовало. Возможно, и Фло уже забыл о вечере, но я всеми силами старалась об этом не думать и сосредоточиться на песнях, которые хоть как-то успокаивали мою душу. Дов объявил, что сегодня мы записываем «Penser l'impossible», которая и будет первой исполненной песней в мюзикле, а я чувствовала небольшую гордость за то, что именно наш дуэт с Солалем её исполнит. На улице ярко горело солнце, согревая прохожих палящими лучами, давая возможность не сидеть в четырех стенах, а выйти да свободно погулять по берегам Сены, насладиться красотой архитектуры, выпить крепкий кофе за столиком на улице. Сколько в моей голове неосуществленных мечтаний и сколько недосказанных слов… - О, Маэва! Ты уже выбрала, в чем пойдешь в ресторан к родителям Клер? – ко мне подошли Мелисса с Клер, видимо, решив так же проветриться. - Не думала об этом. А ты? - Мой выбор разделяется на два варианта, но я ещё посмотрю, что будет с погодой, - к нам присоединились Солаль с Флораном, которые видели в перерыве отличную возможность перекурить. – Снова пришли эти курильщики, дым пускать будут, - пробормотала про себя Мел и поспешила в студию, а те косо посмотрели на девушку. - У нее аллергия на табачный дым, - быстро пояснила я. Мы благополучно и без нервов записали песню, и Дов отпустил всех пораньше, а я поражалась щедрости продюсера за последние два дня. Казалось, в Париже наступил обычный вечер: деревья тихо подрагивали от летних ветров, которые ласкали каждого прохожего, улицы залились искусственным светом, заменив яркое солнце, а на небе появились одинокие звезды. Пальцы Флорана касались струн моей гитары, лучезарная улыбка не сходила с уст Микеле, а мой тихий голос был созвучен с гитарной мелодией. Только сегодняшний вечер был для меня чем-то новым. Да, звезды все так же горели на небе, теплый ветер обдувал сонный Париж, а фонари светили ярким светом. Однако теперь мне хотелось накрыть эти восхитительные руки своими и почувствовать хоть самую малую близость наших тел, хотелось смотреть в его глубокие глаза и чувствовать спокойствие, знать, что есть человек, которому ты можешь доверить свои самые сокровенные тайны, знать, что ты кому-то нужна… Веселый смех двух певцов заставил меня забыть мои жалкие фантазии. - Подожди, я сейчас принесу ноты для симфонии, - сказал Мик, оставляя нас наедине. В комнате застыло все. Приглушенный рыжий свет из-за угла тоже застыл, освещая наши с Флораном лица, а его манящие глаза смотрели в мои. - Хотел еще в студии сказать, у тебя голос ангела. - Флоран, ты специально заставляешь меня краснеть перед тобой? - Если бы ты не сказала, я бы здесь, в темноте, не заметил. - Тогда темнота - мой лучший друг, - в ответ я увидела искреннюю улыбку счастливого Сальери. И на эту ночь Фло остался у меня, а от одной мысли, что Флоран всего лишь за стенкой тихо посапывает на диване, становилось одновременно и приятно, и волнительно. Микеле всегда засыпал сном младенца, а я долго пыталась сопоставить мысли и вертелась в постели. Так было и сегодня. Почему меня угораздило влюбиться в своего коллегу и друга? Рассчитывать на взаимные чувства я не мечтала, но где-то в глубине души все-таки зарождалась маленьким огоньком надежда на взаимную симпатию. Стрелки часов медленно и томительно подходили к полуночи, а сон все никак не приближался ко мне. Какое волшебное время, а летняя ночь сама по себе особенная. Именно ночью мы обнажаем себя от всех присущих нас масок, которые мы так любим надевать днем. Одним за другим гаснет свет в домах, пустеют улицы. Царствующая тьма преображает улицы до неузнаваемости, и несмотря на то, что большинство людей тихо спят в своих кроватях, ночная музыка играет на каждом углу. Сейчас было так тихо, что возможно было услышать каждый шорох. Наверное, ночь больше всех завораживала меня и вдохновляла. Ночью я оставалась сама с собой, слушала именно себя, а не чужие голоса, пытающиеся что-то внушить. Сейчас я бы взяла гитару и не переставала играть всю долгую и томительную ночь, но в моей квартире было ещё два человека помимо меня. Окончательно поняв, что сейчас мне не заснуть, я решила выйти на цыпочках в гостиную за какой-либо интересной книгой. Оказалось, что у Флорана так же, как и у меня, было ни в одном глазу. - Прости, что в таком виде, – вспомнив, что на мне была пижама, состоящая из шорт с майкой, сказала я. - Не извиняйся, это же твой дом. Тоже не спится? - Совсем. - Может, тогда прогуляемся? Прогуляемся ночью? -Сейчас? Хотя, почему бы и нет... Я переоденусь и приду. Прогуляться по ночному Парижу с Флораном было верхом моих фантазий, так что я долго ждать его не заставила и уже через десять минут мы стояли на холодном тротуаре. Ветер будто специально ушел охватывать другие города, а полумесяц выглядывал из-за невысоких домов. - Как тихо, – нарушил молчание француз. Действительно, хоть ветреная девушка страдает бессонницей и делает ночью невообразимые вещи, сейчас она крепко заснула и видела долгожданные сны. Мы шли по аллеям, освещенным тусклыми фонарями. В магазинах давно погас свет, а свежий и не душный воздух придавал сил. - Флоран, а ведь наш спектакль закончится. Когда-нибудь придет конец Моцартам. - Что за настрой, Маэва? Все только начинается. Да и после завершения мы все будем видеться. - Только не забывай, пожалуйста, о... - ох, как мне хотелось сказать "обо мне". Хотелось кричать, истерить, сделать все, чтобы тот запомнил меня, но я произнесла другое: - Не забывай о нас. - Боже, Маэва, ты такая милая, - сказал Флоран и сжал меня в объятиях. - Как можно забыть свою семью? – хоть его реплика закончилась, он не выпускал меня, а я простояла бы так всю ночь, чувствуя ту самую близость. Мои холодные руки почувствовали обжигающее соприкосновение. Его пальцы аккуратно прикоснулись к моим, а в глазах можно было прочитать немой вопрос. Улыбнувшись, тем самым одобрив этот поступок, я не сводила взгляда с француза. В покрове ночи его лицо казалось ещё красивее, а взгляд пронзительней. В этом громком молчании наши пальцы переплетались, а глаза выдали обоих, но никто не заговорил. На протяжении всего оставшегося пути наши руки не разомкнулись, а мы просто шли по одиноким улицам мимо красочных реклам, лавок и ресторанов. В эту ночь никто не произнес ни слова, они были лишними, они были пустыми, как прозрачное стекло. И только, когда мы стояли в гостиной, Флоран прошептал: - Спокойной ночи, Маэва, - его обжигающее дыхание было рядом с моими губами, что я боялась не устоять и поцеловать его, как день назад. - Тебе того же, - я поспешила к себе в комнату. За окном стояла ночь. Какое волшебное время… Утро казалось таким же замечательным, как и ночь. Пение птиц слышалось с улиц Парижа, охваченных солнцем, а на тумбочке красовалась записка. На ней каллиграфическим почерком было написано: «Давай держаться за руки чаще». В животе снова проснулись уже порхающие бабочки, а мне хотелось петь. Что я нашла в этих волнующих карих глазах? Собравшись с мыслями и немного успокоившись, я вышла из комнаты в целях найти Флорана. - Доброе утро, Микеле. Итальянец поприветствовал меня и поставил очередное произведение искусства в тарелках на стол, но тарелок было только две. – А где Фло? - Он уехал рано утром домой, - одна фраза, а настроение упало на восемь футов вниз. – Не переживай, увидишь ты свою любовь на репетиции. - Кстати, твоя шутка по поводу клипа была очень не смешной, - и тут итальянец отодвинул тарелку и будто взорвался от смеха. - Но вы так легко поверили. Может, я сделал какой-то толчок в ваших непонятных отношениях. - У нас их нет, - доказывала Микеле я, а себя уверяла в обратном. – Ты же пойдешь к Клер? - Пойду, конечно. - Хорошо, - сказала я и продолжила поедать свой завтрак, вспоминая всю прошедшую ночь и ту маленькую записку. Как я соскучилась по Флорану...