Костяная история

Те, кто говорят, что жизнь несправедлива, даже не подозревают, насколько на самом деле несправедливо посмертие. Понятия не имею, жаловался ли я на судьбу в бытность свою обычным человеком из плоти и крови: для того, чтобы помнить, нужен мозг, а у меня от него остались только сухие корочки на стенках черепа. Мне хватало и этого, после смерти я вообще стал довольно неприхотливым, но потом у меня украли и голову, и вот это уже никуда не годилось. Поймите меня правильно. Я не злой, просто нежить, а потому создание изначально кровожадное. К тому же, я погиб довольно грустной и нелепой смертью: умер от жажды едва ли не у самых стен оазиса Ахил-Тар. Долгое время мой труп просто валялся под палящим солнцем, которое медленно доводило меня до состояния отлично провяленного куска мяса. Из-за близости оазиса, хищники и стервятники навещали мое тело не так уж часто, и у меня был отличный шанс переродиться в зомби, но начались осенние дожди, высохшая плоть отмокла и предательски покинула мои кости. Следующее лето я уже встретил в состоянии превосходно отбеленного скелета. Тоже вариант, что ни говори. Я благопристойно лежал в стороне от дороги и, чуть присыпанный раскаленным песком, улыбался проходящим караванам. А потом произошло нечто странное, магическое дыхание коснулось моих костей, и я, пошатываясь, встал со своего неласкового ложа. Покопавшись в песке, я нашел свои доспехи и оружие. Со шлема осыпались хлопья ржавчины, кольчуга местами рассыпалась даже под моими аккуратными костяными пальцами, но, в целом, это можно было считать неплохой защитой для скелета. Сабля сохранилась куда лучше: я заказывал ее у кузнеца в Беллвью, а этот парень считался непризнанным сельским гением. Осмотревшись по сторонам, я увидел слабо трепыхающийся на ветру орочий стяг, очередное свидетельство передела территории при Ахил-Таре. Содрав яркую тряпку, я повязал ее вокруг бедер – может, я и скелет, но ходить без штанов казалось мне верхом неприличия. Кроме того, теперь орки вряд ли рискнут отомстить мне за унижение своего знамени. Почувствовав себя готовым к новым приключениям, я повеселел. Повторюсь, по натуре мне не присуща необоснованная злоба, но чуждая всему живому магия некроманта Шаддара вселила в меня удивительный азарт. Мне было интересно напасть на какого-нибудь путника и раскроить ему череп. Например. Никогда бы не подумал, что мысли об этом могут быть такими увлекающими. Я помахал саблей, убедился в том, что подвижность у меня приятно увеличилась, но кости от резких движений отвратительно поскрипывают, а голова на плечах держится немного неуверенно, после упражнений она и вовсе скособочилась. Поправив пустую черепушку, я двинулся в путь: ловить прохожих там, где я умер, было бессмысленно, совершенно безлюдное место. Я уже прикинул, где лучше устроить засаду – там, где дорога сворачивает к Порто-Валлуму. Тоже не проходной двор, но иногда встречаются особо отважные путешественники, которым я с удовольствием снесу голову. Конечно, лучше было бы подобраться к Перекрестку Фей, но там и без меня неспокойно, да и волков кошмарное количество. Того и гляди, разберут меня на вкусные косточки. А у меня на месте засады и вид открывался прелестный – с одной стороны разогретые палящим солнцем скалы, с другой – свежий лес, в котором, судя по непристойным надписям, выцарапанных на коре деревьев, водились орки и романтические парочки. Такое соседство меня почти устраивало. Просидев в засаде пару дней, я убедился, что меня ожидает весьма спокойная и размеренная нежизнь. Из лесу иногда прибегали небольшие отряды гоблинов. Они так громко переругивались между собой, что не услышали бы, как я снес голову их шаману, чем я один раз и собирался воспользоваться. Увы! Мне отчаянно не повезло, этот поганец взмахнул своим посохом, и меня накрепко связало магическими путами, а его подчиненные, плесень зеленая, злорадно надо мной заржали. Я попытался восстановить самооценку, напугав фермерскую ребятню, но это были жестокие маленькие подонки, выросшие в условиях постоянного конфликта с орочьим племенем. Вместо того, чтобы завизжать и попадать в обморок, эта мелюзга разбежалась и настучала на меня королевской страже. Пришлось снова прятаться в кустах – там я уже оборудовал себе небольшой, но уютный шалаш. Как и всякая нечисть я, к сожалению, не терпел огня, и мои кости медленно пробирал непонятно откуда взявшийся ревматизм. Пожалуй, это было следствием акклиматизации, приходилось стоически терпеть, стискивая зубы. Все это не пошло мне на пользу. Я растерял все свое врожденное добродушие и решил, что следующего путника жестоко и подло ударю в спину, не заботясь о кодексе чести и тому подобных развлечениях живого мира. В конце концов, жители Порто-Валлума должны меня уважать, возможно, и заезжему герою пожалуются на свою тяжелую жизнь, а он, не справившись со мной, будет навеки опозорен, и я тогда навеки прославлюсь. Эта тщеславная мысль согревала меня ночами и помогала переносить тяготы дневных пряток с окончательно обнаглевшими гоблинами, жаждавшими сделать из моей бедренной кости новый посох своему шаману. Наконец, спустя несколько недель, я дождался. По вымощенной желтым кирпичом пустынной дороге стучали каблучки. Итак, мне суждено было прославиться как жестокому убийце молоденьких женщин. На какую-то жалкую секунду я даже расстроился, а потом кровожадно отмахнулся от своих сомнений. Выждав, пока легкомысленная дамочка процокает мимо моих кустов, я выхватил саблю и бросился на свою жертву. Пожалуй, даже когда меня клевали стервятники, ощущения были куда более приятными. Меня будто бы пронзили сияющие клинки, я заскрипел от боли и чуть не рассыпался, когда отлетел от несостоявшейся убиенной. Самое обидное, что она не думала убегать с криками ужаса, напротив, никогда еще я не видел женского лица, настолько искаженного негодованием. Пришлось как следует присмотреться к моей «жертве», чтобы понять – на кого это я напал? За спиной у дамочки я рассмотрел два бронированных крыла. Мысленно сложив это с остальными деталями боевого облачения незнакомки, я убедился, что утрата мозга сказалась на мне фатально. Моим противником оказалась серафима. Очень злая серафима. Если учесть, что я поцарапал ее левое крыло, шансы на мое благополучное избавление таяли, как сахар в кипятке. Времени даром она не теряла. Шепнув под свой очаровательный носик пару заклинаний, серафима кувырнулась через голову и, на выходе из своего акробатического этюда, заехала мне каблуком в лоб. Прочная кость хрустнула, но устояла перед женским напором, а вот шейные позвонки не выдержали. С жалобным треском они переломились, и моя несчастная пустая черепушка покатилась в траву, а я упал на дорогу, громко стукнувшись лопатками о камни. Серафима казалась полностью удовлетворенной исходом нашей стычки. Она гордо вздернула подбородок, окинула мое тело презрительным взглядом, а потом, к моему глубокому ужасу, подобрала череп и отправилась по своим делам, в сторону Перекрестка Фей. А я даже не мог броситься за ней, потому что рассохшиеся коленные сухожилия временно мне отказали. Когда я смог совладать со своей слабостью, похитительницы уже и след простыл. Те, кто говорят, что жизнь несправедлива, даже не подозревают, насколько на самом деле несправедливо посмертие. Теперь я был не только мертвым, но и безголовым, а это серьезно сказывалось на моей самооценке. Удивительно, но во всем остальном отсутствие головы мне не мешало. Я даже сумел выкрасть с ближайшей фермы лошадь, серого в яблоках скакуна. Как следует поразмыслив, я решил, что нежизнь без головы меня не устраивает. Приставлять к искалеченной шее тыкву с огорода я не хотел, это было унизительно. Оставалось одно: догнать серафиму и заставить ее вернуть мою голову. Я вскочил в седло и решительно направил флегматичного коня к тихой, по-вечернему сонной лощине. Тут можно было хорошенько срезать путь.