Отец меня убьет...

Что я нервничаю? Да это всего лишь кабинет какого-то дебильного директора какой-то дурацкой школы, а вовсе не отцовский. Было бы ради чего так волноваться. Это перед дверью Шредера можно успеть несколько раз умереть от страха прежде, чем он изволит обратить внимание на того, чей силуэт виднеется за седзи. А тут-то что. Ну, выгонят меня из школы, вернусь в старую, обычную, откуда отца очень уговаривали меня забрать – местный директор и все учителя считали, что такой девочке, как я, нужна особая – льстецы и подхалимы. Там, правда, преподавались только обычные предметы, а тренировки со мной проводил уже дома мой сенсей из клана. Но тем не менее – мой образовательный курс там был окончен. Сомневаюсь, что мастера смогли уговорить сменить школу, скорее, такое решение он принял самостоятельно, посчитав, что проходить обучение здесь для меня будет намного лучше, нежели в старой школе. Наверное, и с этой скоро придется прощаться. Тем более, что переживать, ну, ее, эту школу, в жопу. И ладно бы встретить неприятности в лице директора во всеоружии. Но видок у нас, мягко говоря, не очень: я прямо-таки мокрая курица, а Раф, разумеется, мокрая черепаха – у него-то не велик выбор подходящих синонимов и сравнений. Ну, мокрые и ладно, ниндзя никогда не сдаются, даже в такой дурацкой ситуации. Хотя я еще неплохо выглядела (наверное; себя же подробно не рассмотришь без зеркала), а вот мутант довольно дефективный: руку-то, смотрю, ободрал, когда мы по полу прокатились, да и ущипнула я его за шею отлично – по-моему, след и сейчас заметен! Ты же у меня вскоре и панцирь свой отбросишь, и вот тогда будешь беззащитным-беззащитным, а тут и я, как всегда вовремя, что ты, наглая черепашка с завышенной самооценкой, с ней и расстанешься с моей помощью. За дверью кабинета глухо гудели два мужских голоса – прислушавшись, уловила, что один из них принадлежал нашему сенсею, а другой, разумеется, директору. Господин Комугараши принадлежал к известной в среде воинов тени семье, которой много лет – на протяжении несколько поколений – удавалось сохранять нейтралитет, не принимая ни сторону светлых, ни темных. Зато из представителей этого рода выходили превосходные наставники, ибо профессионализм Комугараши был выше всяких похвал, а превосходили этих ниндзя только представители дома Ороку, в частности мой отец Ороку Саки, а также его злейший враг – Йоши. Мой мастер люто ненавидел его, но рассказывал мало – возникшее перемирие не позволяло отцу развязать открытую войну, а нарушение подписанного договора чревато нехорошими последствиями для всех сторон. Еще Шредер как-то упоминал о неких уродах Йоши, но говорил, что это мелочи, сыновья его врага не представляют такой опасности, как он сам. Правда, и с этим Йоши отец планировал с легкостью без излишних проблем разобраться при первой же возможности. Мастер вообще не считал, что в мире есть серьезные, достойные его противники. Ух, если бы не это перемирие, отец бы посвятил меня во все тонкости старого дела, и я бы обязательно помогла ему в борьбе, а так он предпочитал отмалчиваться, чтобы не злить себя лишний раз, ведь отмщение теперь оказывалось невозможно. Мир, мир и еще раз мир. А мастеру по понятным причинам это не нравилось. Так, ну что они там уснули, что ли? И вот, словно услышав мои мысли, директор, повысив голос, пригласил нас войти, и мы предстали перед собравшимися в кабинете на совет. За нами тянулись темные мокрые следы ног и полоска капель с моей выстиранной одежды, - господину Комугараши очень повезло, что пол покрыт не татами, а линолеумом, иначе их пришлось бы заменить. Директор стоял подле высокого европейского стола, заваленного бумагами и папками, а сенсей, опираясь на трость, неподалеку от него. Мы поклонились и скромно-вежливо понурили головы, ожидая слов старших. - Сначала бедокурила одна ученица, а теперь к ней присоединился и подельник - Рафаэль-тян. Харуко-тян, на тебя постоянно поступают жалобы от учителей и учеников, - начал директор, посмотрев сперва на меня, а потом уже на мутанта. Ну да, конечно. Учителя – наверняка один Куро только и жаловался, вот не думаю, что Леонардо и Донателло такие нытики, сразу понеслись доносить на меня, или вообще это сделал Сплинтер. А из учениц-то тоже запросто можно вычислить, кто это меня так прославил перед господином Комугараши, - и не стоило делать из этого тайну. - Твое поведение нарушает гармоничную атмосферу нашей школы, в которой созданы все условия для получения знаний и постижения искусства ниндзюцу. К ученикам предъявляются умеренные требования, не как раньше, когда в процессе обучения выживали только сильнейшие, сейчас общение с учениками основано на гуманных принципах, упразднены телесные наказания, так популярные не только в Средневековье, но и до сих применяемые в некоторых школах боевых искусств. Но, полагаю, такой подход нравится не всем. Некоторые ученики демонстрируют строптивость ума и решительность на пути духовного падения, - резюмировал директор. – Сенсей Куро считает, что таким подросткам не место в нашей дружной школе, и они должны быть изгнаны с позором, а кроме того, о таких личностях необходимо информировать сразу все кланы. Никто не должен принимать к себе нерадивых учеников, они не должны оставаться в мире ниндзя, пусть ищут себя в иных сферах. Ну-ну, давайте, сообщайте всем, что уж там стесняться. И начните обязательно с Ороку, чтобы мне дальше не мучиться! Да, поскорее, нечего тянуть уже! - Итак, - директор прошел к шкафу и снял с одной из полок пухлую картонную папку, забитую, по-видимому, личными делами учеников, и тяжело плюхнул ее на стол, - но я решил по-другому. Твои таланты, которые, как и у всякого человека, у тебя, без сомнения, в наличии, могут раскрыться в другом месте и при других обстоятельствах, а потому… Господин Комугараши распахнул папку и, чуть наклонившись, чтобы лучше видеть написанное, принялся что-то искать взглядом, - я напряглась и даже зажмурилась, дабы не видеть (а желательно и мгновенно умереть) в тот момент, когда директор назовет мою фамилию, тем самым разрушив инкогнито. - Харуко… Харуко… - задумчиво несколько раз повторил он, похоже, так и не натолкнувшись на сведения обо мне, а лишь продолжая искать необходимую строку. Я зажмурилась еще сильнее. И тут раздался легкий хлопок. Чтобы понять, что произошло, мне пришлось чуть приоткрыть хотя бы щелочку одного глаза. Ах, это учитель Сплинтер опустил свою руку-лапу на папку, захлопнув ее, тем самым он довольно нагло прекратил попытки директора что-либо отыскать. - Я уже говорил вам и повторю еще, - веско начал сенсей, вернув лапу на набалдашник трости, - Харуко-тян – юное непоседливое создание. Она любопытна и активна, настоящего злого умысла в ее действиях не наблюдается. Да, инцидент с Чо-тян… Так вот как тебя зовут тупая розовая овца! - …вполне нормальная детская реакция на нанесенную обиду. Мальчики в таких случаях, вам ли не знать это, доказывают свою правоту дракой, Харуко-тян же проучила обидчицу так. Что не поделили девочки, мне неизвестно, но, уверен, причина, побудившая Харуко-тян пойти на такой шаг, более чем веская. Вы, сенсей проницательны, не будут Ороку переживать из-за каких-то мелочей, нас интересуют только крупные дела и значительные противники – мы не размениваемся на всякую ерунду! Отец на всякую ерунду отправляет своих людей, и я, когда вырасту, непременно буду делать точно также. А пока их нет в наличии (мутанты не в счет), все приходится делать самой. - Обещаю, что со временем разберусь в проблеме взаимоотношений двух учениц и, возможно, решу ее, но, во всяком случае, приложу все силы, чтобы предотвратить возникновение подобной негативной ситуации и в будущем. Пока же смиренно прошу уже в присутствии учеников, как планировали, не ломать судьбу девушки переводом на темный факультет. Что?! Перевод на темный факультет?! Учитель Сплинтер… Да вы… Да вы мне жизнь именно этим и сломали! Я… Сенсей, за что?! Если бы я знала, то сама бы оттолкнула вашу руку от папки и свой род бы назвала, только ради того, чтобы справедливость наконец восторжествовала! Она же должна это сделать! Пусть поздно, но не никогда! Но почему?! Почему?! Господин Комугараши! Второй глаз открылся сам собой – я даже и не заметила, на каких словах учителя это произошло, - а одежда, окончательно остывшая, но по-прежнему мокрая, еще больше охлаждала мое и без того остывшее тело. - Мы не должны наказывать однажды проштрафившуюся ученицу кардинальным изменением судьбы в худшую сторону. В Харуко-тян заложено множество положительных качеств, и со временем, я уверен, она их раскроет. Надо только предоставить ей шанс. Необходимо дать ей возможность поверить в то, что она не такая, как порой ей представляется самой. Одной из задач нашей школы, хочу напомнить, была следующая: лучше познакомить противоборствующие кланы, помочь им понять друг друга, минимизировать вражду, а следовательно, и боевые потери, которые непременно возникнут во время стычек. Уже состоявшихся ниндзя, взрослых людей с устоявшимися взглядами и привычками, не переделать, но в наших с вами силах внести гармонию в мир, повлияв хотя бы на детей и подростков, воздействуя через них на шаткое равновесие, сложившееся в тени. Они вырастут и начнут сами конструировать окружающее их пространство, но только от нас с вами сейчас зависит, какими в будущем станут наши сегодняшние ученики, а соответственно, и какой мир они смогут построить. Отправляя Харуко-тян на темный факультет, мы добьемся активизации ее негативных качеств, в то время, как оставляя ее на том, на который она изначально успешно поступила, можем достигнуть высоких положительных результатов. Отбросив в сторону прочие эмоции, могу сказать, что мой учитель очень хорошо выступал, я даже заслушалась, но на последнем предложении вдруг остановилась, перестав воспринимать все остальное, что говорилось в кабинете директора. Он на что намекал?! Что я хорошая?! Сенсей, я вам докажу, как вы ошибаетесь! Я всю школу разнесу! И перебью всех учеников! А учителя Куро вообще на турнике повешу! Они этого добиваются?! Так будет им и не такое. В моей душе кипели страсти, но я стойко молчала, памятуя о том, что всегда необходимо сохранять спокойствие, пусть хотя бы и внешнее – пыталась сохранить лицо. Разрыдаться и забиться на полу в истерике могла любая, но надо хотя бы таким недостойным поведением не опозорить род Ороку. Ох, но лучше бы просто отчислили… Но разговор не прекращался, более того, видимо, монолог сенсея подошел к концу, и теперь слово взял директор (а я все, что было ранее, пропустила): - …но дисциплиной Харуко-тян вам придется усиленно заняться, а особенно в свете последних событий, поколебавших тонкое соломенное равновесие миров. Я с интересом уставилась на господина Комугараши, естественно, ожидая продолжения начатой истории, подробностей, фактов, но учитель Сплинтер предостерегающе качнул головой, словно напоминая директору о необходимости сохранения молчания. И тот, осознав свой случайный промах, действительно переключился на другую тему, оставив начатую. - Думаю, вам и так все понятно и без моих пояснений, - многозначительно заметил директор, - а потому будьте внимательны. Кому как не вам знать, что дети и подростки требуют много внимания и заботы. И я выражаю надежду, что вы, сенсей Сплинтер, уверены в твердости и нерушимости своего решения. Я оставляю Харуко-тян на факультете светлых и буду следить за ее успехами в постижении древнего и великого искусства ниндзюцу. Полагаю, Рафаэль-тян также осознал важность хорошего поведения и будет отдавать больше свободного времени тренировкам и духовным практикам, а не дракам с девочками. Если бы не проходивший мимо помощник Леонардо, оба бы участника разборки попали в лазарет, и тогда пришлось бы сообщить родителям, в данном случае только Харуко-тян, об инциденте. Рекомендую впредь выяснять правоту мирным путем. Нам, как ниндзя, доступно множество способов ведения боя, как явного, так и тайного, но применять их на своих друзьях и соучениках, а уж тем более оттачивать, не следует. Вы запомнили это? Мы с Рафом кивнули, и я, а за мной и он, поклоном поблагодарили господина Комугараши за данные поучения. - А с Чо-тян Харуко-тян необходимо помириться, и было бы очень неплохо преподнести ей примирительный подарок. Я нахмурилась, но вежливо поклонилась, - идея в первый миг не показалась мне прекрасной. Но с другой стороны, директор же не произнес никаких пожеланий, а значит, можно выбрать все самой – полная свобода творчества. И пусть господин Комугараши не сомневается, подарок будет отменным. К его выбору я подойду со всей душой. - А теперь учеников мы можем отпустить, - директор взглянул на учителя, взглядом уточняя, не желал ли крыс чем-то дополнить уже произнесенное, а потом добавил, - вы свободны, Рафаэль-тян и Харуко-тян, расходитесь по своим комнатам. Вас же, сенсей Сплинтер, прошу задержаться еще на несколько минут. Выставленные за дверь, мы с Рафом, медленно переставляя ноги и явно не торопясь в общие спальни, поползли по коридору. - И надо было тебе, зараза, на меня набрасываться, - мрачно проворчала я, - не вызвали бы тогда к директору и не… Я не договорила, оставив обиду в душе, да мне и не хотелось, раз дверь в факультет темных опять была издевательски захлопнута прямо перед самым моим носом, так что теперь? Плакаться в пластрон какой-то совершенно случайно оказавшейся рядом черепахи? Ну уж нет. - А тебе надо было меня злить? – выдохнул мутант, который, видимо, еще не совсем отошел от приступа злости. - Да кто тебя злил?! Кому ты нужен! – возмутилась я. - А вот ты и злила! - вновь завелся Раф. - Пошел на хуй! Быстро выжав мокрую одежду на ноги мутанта, дабы охладить пыл уже закипавшего парня, да и просто напомнить, где его место, я унеслась в направлении общей спальни, оставив черепаху пыхтеть в одиночку. *** Конечно, соседки не ожидали моего возвращения, если только за чемоданом, это я сразу поняла по их чрезмерно «радостным» лицам, выглянувшим из-под одеял на включенный мною свет. Но мне на это было ровным счетом наплевать, как и на примирительный подарок, о котором говорил директор. Сейчас меня больше всего волновал вопрос, куда таки деть выстиранную одежду – по-хорошему бы, надо было не тащить ее с собой, а оставить там же в прачечной, развесив на веревки металлических сушилок на высоких ножках. Развесить чистые вещи на чьей-нибудь кровати – пусть и отличная мысль, но лучше и пробовать не буду. Сейчас все места заняты; если накинуть штаны и кофту на тело кого-то из спящих, то есть большая доля вероятности, что придется все перестирывать вновь. Ведь это недалекое существо может завозиться и спихнуть все на пол! Не для того же все было выстирано, чтобы потом собирать накопившуюся в комнате пыль. Нет уж, это я так за одну ночь многострадальную одежду всю в барабане стиральной машинки изотру. На хер такие развлечения. Где я потом новую достану? Отцу буду звонить? Пришли, папочка, мне еще, а то я эту уже всю перестирала. Мастер сразу заинтересуется, почему его дочь вместо тренировок занимается исключительно стиркой – уж не подалась ли она в штатные прачки школы! Делать нечего – и я, предварительно отпихнув в сторону одеяло и простыню, перекинула одежду через невысокое изножье своей кровати – авось, матрас будет недолго сохнуть, а если нет, то подожму ноги, когда наконец лягу в постель. А теперь, когда вопрос сушки вещей решен, можно подумать, что сможет стать примирительным подарком для нашей несравненной Чо. Например, кирпич – он же всем к лицу. Но, возможно, меня посетит и другая светлая мысль. Пойду-ка поищу что-нибудь подходящее, наверняка завтра директор поинтересуется, исполнила ли я его повеление, а мне и сказать нечего. Отец вот вообще не напоминает о своих приказах, мы с Караи должны и сами все помнить и своевременно докладывать о выполнении его поручений. А уж если напоминал, а ты ничего до сих пор не сделала, и отвечать нечего было, то приходилось врать. Только он-то всегда обо всем точно догадывался, блядь, и тогда могло достаться от него еще больше. Зато дисциплина всегда оставалась на должном уровне, и никаких дебильных ситуаций, как в этой школе, не приключалось. К счастью, Лео под дверью общей комнаты больше не торчал, и я беспрепятственно выбралась наружу. Ну да, сенсей запретил выходить на улицу, а я, пожалуй, сделаю вид, что забыла это. Это у отца ничего не выкинешь из головы, а тут наверняка можно. Ну… пусть и нельзя, но ведь никто не узнает. А вот зеленое недоразумение, очень надеюсь, за мной на этот раз не потащится, а то опять я ему двину, раз он мало получил. А, похоже, именно на то. Ладно, Рафи, потом с тобой разберемся.