Когда меня ты позовешь

За столиком воцарилось молчание, к которому совсем не подходил термин неловкое. Неловким оно бывает, когда оба собеседника или по крайней мере один из них чувствует себя неуютно и не знает, что сказать, но сейчас каждый словно отключился от происходящего, погрузившись в свои мысли и эмоции, переваривая новость другого и пытаясь определить ее значимость и свое отношение в событиям, которые, без сомнения, кардинально поменяют жизнь обоих. В его голову вдруг пришло воспоминание менее чем годичной давности, когда они вот так же, как теперь сидели друг напротив друга в его офисе, и она сообщила о своей связи со Стивеном. Ему тогда стоило немалых усилий подавить злость и бешенство, потребность тут же сорваться и вышвырнуть этого слащавого британского недоростка из Нью-Йорка и прочь из ее жизни. Но, как и тогда, сейчас он просто сжал губы и выдохнул. -Как давно? -Неделю назад. А ты? -Вчера,-в горле вдруг второй раз за этот вечер пересохло. И, подняв со стола стакан со скотчем, он одним глотком осушил все его содержимое. –Можно я спрошу? -Да, конечно, -она казалась абсолютно спокойной, и он в который раз за многие годы задался вопросом, как ей это удается. -Он сделал тебе предложение неделю назад. Когда ты согласилась? Она потянулась в бокалу с вином, и он заметил, как еле уловимо подрагивают ее пальцы. Отпив несколько глотков, она тихо поинтересовалась: -Это имеет какое-то значение? -Просто ответь и все,-мягко заставил он. -Сегодня днем во время ланча. -Ричард приходил к зданию в обеденный перерыв? Ты же говорила, что он всегда обедает с коллегами в своем здании в ресторане этажом ниже? –Он признавал, что не знает к чему придраться. -Я сама позвала его чтобы сказать, что согласна. К чему все эти расспросы, Харви? –Донна сделала еще несколько глотков, и оба на минуту замолчали, пока подошедший официант расставил перед ними тарелки с салатами. -Просто пытаюсь поддерживать разговор,-увильнул он.-Надо сказать, что все это довольно неожиданно. Вы встречаетесь всего каких-то полгода. Она нервно выдохнула. Опять за свое. -А что ты предлагаешь, Харви? Чтобы мы встречались лет пятнадцать? Именно столько ты морочил голову Скотти, прежде, чем решить, что она –та единственная, не так ли? Как, кстати, у вас это прошло, раз уж ты поинтересовался моим случаем? Не удивлюсь, если это она сделала тебе предложение,-усмехнулась Донна, пытаясь свести все к шутке и хоть как-то разрядить царящее между ними напряжение. Его пальцы сжали стакан чуть крепче, губы сжались чуть сильнее –едва уловимые жесты, которые остались бы незамеченными кем угодно, но только не Донной. -Не могу поверить,-тихо протянула она.- Неужели правда? Нервно отставив стакан, он положил локти на стол и подался вперед.- Издеваешься? Да, возможно, Скотти немного подтолкнула ситуацию-ты же знаешь, я боюсь всех этих колец и клятв. Но это я предложил-не она. Перестань ерничать. Ее, похоже, это только развеселило. Взяв, как ни в чем ни бывало, вилку, она зачерпнула из тарелки крошечную порцию фирменного салата «Времена года» и на мгновение зажмурилась от удовольствия.- Шеф-повар просто кудесник. -Видя, что ее спутник никак не намерен переводить тему на достоинства местной высокой кухни, Донна улыбнулась. -Я всегда знала, что Скотти умеет убеждать. Она чертовски хороший юрист,-Донна попробовала еще. -Меня не надо было ни в чем убеждать-я люблю ее,-вскинулся он. -Конечно, любишь. Не кипятись, Харви. Просто я знаю тебя и твои страхи относительно колец и клятв, вот и решила пошутить. Не знала, что все так и было,-Донна снова улыбнулась. -Я сделал предложение сам,-раздраженно повторил он. Это было чистой правдой. Позавчера, вернувшись после работы ближе к полуночи, он застал Скотти одиноко сидящей у камина с грустью в глазах, и стал свидетелем крика ее души о том, как утекает жизнь, как постепенно она, подобно бывшему боссу Куку, ушедшему на покой еще перед тем, как Дарби провел заокеанскую экспансию в Пирсон Хардман, понимает теперь, что в нормальной полноценной жизни должно быть еще что-то кроме работы, пожаловалась на снедающее ее в последнее время опасение, что она никогда так и не сможет родить ребенка. Он тогда вдруг почувствовал себя последним засранцем, пятнадцать лет притягивающим ее к себе без всякой отдачи, не говорящем «да», но и не отталкивающим ее от себя, чтобы она, перестрадав, нашла, наконец, того, кто сможет дать ей то, что она хочет. Он любил ее, желал ее в постели, восхищался ее цепким умом и тонким остроумием. В ту ночь он долго лежал без сна, обнимая ее стройное тело и зарывшись лицом в ее волосы и много думал. В его жизни уже было достаточно потерь. Нужно двигаться дальше. Он столько старался измениться и постепенно, по крупицам, ему удавалось растапливать ото льда частички свой души-одну за одной-, учась доверять людям, слышать и понимать то, что чувствует к женщине, быть более открытым с людьми, ставшими его семьей- Скотти, Джессикой, Майком. Донной. Он вдруг поймал себя на мысли, что намеренно старался не позволять возвращаться мыслями к своему помощнику, ведь уже неоднократно в сумраке временами бессонных ночей, непрошенной возникала та ночь в офисе, когда она призналась ему, что вспоминает о том единственном разе, но каждая попытка анализировать сказанное заканчивалась в глубоком лабиринте, откуда не было выхода. Он ненавидел ощущать себя беспомощным, и в попытке помочь себе, тут же напоминал, что у нее теперь есть Ричард. Мужчина, которого она встретила в ту же самую ночь, и в ту же самую ночь, спустя буквально несколько часов после своего признания в офисе, пустила к себе в постель. Очередное доказательство, что то, что не успело толком начаться между ними десять лет назад, тогда и закончилось. -Харви, очнись. Ты витаешь в облаках,-услышал он ее голос и стряхнул с себя остатки мыслей и воспоминаний. -Прости, я задумался. Все это как-то слишком… значительно,-задумчиво начал он. -В хорошем смысле,-успокаивающе улыбнулась Донна, не намеренная, кажется, более подшучивать над ним.-Все к тому шло. Ты просто должен расслабиться и жить дальше, наслаждаясь каждой минутой, ценя каждое мгновение. Мы уже не молоды. -Очень жизнеутверждающее замечание,-криво усмехнулся он, и, все еще не притронувшись к закускам, плеснул себе в стакан еще скотча. – Ты просто мастер приободрить. Она потянулась к тонкой ножке сверкающего винного бокала. – А ты нуждаешься в ободрении? Ты женишься на красивой, умной женщине, которую любишь и которая очень давно любит тебя, твое имя уже больше полугода украшает стену. По-моему, поздравления тут более уместны. Давай выпьем за перемены в нашей жизни и за светлое, насыщенное приятными событиями будущее,-она приподняла бокал и призывным жестом занесла его ему навстречу. Подняв свой стакан, он аккуратно коснулся тонкого стекла ее бокала, а затем без слов осушил до дна свою порцию. - Что беспокоит тебя, Харви?- мягко спросила она, осторожно накрыв своей ладонью его руку. Это был, без сомнения, дружеский жест, желание помочь и выслушать, и он не понял, почему столько всего колыхнулось в его душе. Подняв глаза, он встретился с ее спокойным, немного грустным взглядом. -Я не знаю,-просто ответил он.-Ты всегда все понимаешь, ты видишь человека насквозь, ты мне скажи. Убрав руку, она на мгновение замешкалась. -Тебе не понравится, что я могла бы сказать, поэтому я лучше промолчу. -Опять о том, что Скотти всегда находит повод злиться на меня? Ты все еще считаешь так, не правда ли? -Я уже сказала, Харви, я лучше промолчу. Пожалуйста, успокойся немного,-умоляюще воззвала Донна. –Я совсем не хочу портить с тобой отношения, не хочу ничего менять в нашей дружбе. -Как ты не понимаешь? Как раньше уже никогда не будет. Сначала он станет раздражаться, что ты задерживаешься допоздна, потом вы поедете на медовый месяц, и я вынужден буду остаться один, потом вы решите завести детей. Ты больше не будешь принадлежать этой фирме, Донна. -Ты тоже выбрал этот путь, Харви,-спокойно парировала она. – И, можешь мне поверить, что, женившись, ты больше не сможешь сидеть на работе допоздна - Скотти это не понравится. Ты будешь больше времени отдавать семье, и даже если она и будет спокойно относится к ночным засиживаниям за документами, она будет с тобой рядом. Так что нашей болтовни и задушевных разговоров не будет в любом случае. Каждый этап в жизни когда-нибудь заканчивается. Нужно просто понять и принять. -А если я не хочу принимать?- он в упор посмотрел на нее. -Что ты имеешь ввиду? -Я хочу сохранить все как было. Ты нужна мне. -Ни один человек в этом мире не имеет все сразу,-покачала головой она.-Брось, Харви. Это всего лишь неизбежный, неотвратимый шаг вперед. -А сама-то ты хочешь этого? Ты действительно любишь его и это не имеет ничего общего с общепринятой женской истерикой по поводу сорокалетия и замужества? –он не понимал, на что надеется, не знал, зачем задает подобные вопросы, он лишь чувствовал, что два полных стакана элитного алкоголя не возымели никакого действия на его тревожное, взвинченное состояние. -Почему ты все время пытаешься поставить под сомнения мои чувства и отношения? –слегка повысила голос Донна.-Что, так трудно поверить, что в Ричарда можно влюбиться? Не надо, Харви. Ты не мой телохранитель и не мой отец-хватит уже набрасываться на моих мужчин. -Прости,-он вдруг отступил, всем своим видом выдавая нежелание ссориться. –Привычка. Ты мой друг Донна, и каждый раз, когда к тебе приближается кто-то, я беспокоюсь о тебе, и, должен сказать, не всегда безосновательно. -Стивен в прошлом, Харви. Даже я уже это чувствую. Первоначальное напряжение, казалось, постепенно отпускало, и, плавно переходя к другим темам, они принялись за закуски и основные блюда. Ее ничего не влекло домой-Ричард уехал до завтра, он же, понимая, что нехорошо поступает со Скотти и что планировал изначально провести в разговоре гораздо меньше времени, тем не менее, не мог заставить себя встать и уйти, где-то в глубине души понимая, что это, возможно, их самый последний вечер, когда они могут побыть вдвоем и просто говорить, как старые друзья. Краем глаза он иногда замечал, как некоторые посетители мужского пола украдкой поворачивали голову в ее сторону, и наверняка завидовали ему, не ведая, что этой прекрасной рыжеволосой женщине в красном судьба отвела в его жизни лишь место старого друга. Но ведь все десять лет это его вполне устраивало, почему же теперь при одном упоминании имени Ричарда Паркера и предстоящей свадьбы, в душу подло закрадывается противный холодок потери и с каждой порцией скотча, подобно обратной реакции, это ощущение фиаско все больше разрастается в его душе, подобно неизлечимой болезни поражая все новые и новые участки, пока, наконец, не охватывает его всего, и ему хочется встряхнуть ее посильнее, выбив навсегда из головы все мысли о Ричарде, свадьбе и семейной жизни. Черт, он просто, наверно, уже совсем пьян, и стоит отправиться домой к Дане, но Донне, похоже, нравится здесь, и она явно не собирается уходить, и какое-то шестое чувство подсказывает ему, что она тоже рассматривает этот вечер, как прощание с прошлым, чтобы завтра открыть дверь в будущее. Не оттого ли ее состояние в какой-то степени является отражением его смятения? Это видно в нервном подрагивании рук, в том, как, забыв очередной раз упрекнуть его в трате неразумных денег на дорогое вино, она просит еще бутылку, в том, как жадно она пьет, наверно, почти не чувствуя вкуса, в ее вздымающейся под корсетом груди и взволнованному блеску в глазах. Она знает, что это конец, тоже знает. Она прекрасная актриса, но алкоголь, похоже, обнажает и ее чувства, и только бог знает, что сейчас творится в ее душе. Он совсем не чувствует вкуса шикарных изысканных блюд, не переставая думать, что будет завтра, как он будет жить теперь, когда ее присутствие в его жизни резко сократится. Он заставляет себя думать, что причиной такой паники является изрядное количество выпитого практически на голодный желудок, а, возможно, и это платье, делающее ее похожей на саму сущность искушения, этот низкий вырез, обнажающий чуть не половину ее груди и вынуждающий его невольно вспоминать, как выглядит другая половина, скрытая под корсетом, обтянутым тончайшим драпированным шифоном. -Перестань пялиться на мою грудь, -предостерегла она, запивая вином фуа-гра. -Это мой вечер, Донна. Ты меня понимаешь? -Понимаю. Но это не дает тебе права так бесстыже меня разглядывать. О чем ты сейчас вообще думаешь, Харви? –с упреком спросила она, явно зная ответ. -Лучше тебе не знать,-засмеялся он, чувствуя пинок ногой под столом и ощущая, как обстановка немного разрядилась. Этот вечер является ярким отражением всей их жизни-этапы напряжения и споров сменяются затишьем с дружескими подтруниваниями. -Держи свои грязные мысли при себе,-преувеличенно строго предостерегла Донна, и он невольно рассмеялся. Она подхватила смех, но каждый из них не мог до конца прочувствовать торжественность момента, не смог в полной мере наслаждаться этим последним вечером. Подобно воскресеньям, отравленным у некоторых ненавидящих свою работу людей грядущими понедельниками, их вечер отягощала мысль о том, что все в конце концов имеет свой конец, и хотя оба чувствовали себя счастливыми и влюбленными, по большей части готовыми шагнуть в новую жизнь, та тонкая нить, соединяющая их души и их жизни, оказалась слишком крепкой, чтобы так легко ее разорвать. Он не понимал, почему все так осложнилось, ведь в кафе, где он признался, что ее отношения со Стивеном его напрягают, он действительно имел ввиду то, что говорил-это не совсем не значило, что он хотел вернуть ее. И сейчас ничего не поменялось. Они просто хорошие друзья, сплоченная команда, близкие люди, понимающие друг друга с полуслова. У него просто слишком силен собственнический инстинкт и ничего более. Его размышления прервали первые аккорды песни Сары Коннор, доносившиеся с погруженного в комфортный полумрак танцпола, постепенно заполняющегося изысканно одетыми посетителями ресторана. Just one last dance Ошарашенно он вопросил себя, что это: контрольный выстрел, насмешка судьбы, чудесное совпадение или просто стройная чернокожая певица и ее напарник, сидевший за белоснежным роялем, прочитали их мысли. Just one last dance Before we say goodbye When we sway and turn round and round and round It's like the first time Just one more chance Hold me tight and keep me warm Cause the night is getting cold And I don't know where I belong... Он был уверен –в глазах Донны отразились те же самые чувства и, потянувшись к бокалу, она сделала несколько глотков, затем несмело предложила. -Пойдем? * Донна Она уже не помнит, сколько лет прошло с момента, когда ее рука в последний раз была обернута его ладонью, не помнит, когда в последний раз они танцевали медленный танец в объятиях друг друга. Она столько лет убеждала, что этот мужчина не может принадлежать ей, столько лет заставляла себя не думать о нем, как о единственном человеке, к которому всегда будет стремиться ее существо, что в последние несколько лет сердце более не сжималось, когда он появлялся на корпоративных праздниках под руку с очередной красавицей гораздо моложе ее, не ускоряло ритм, когда он заключал в объятия Скотти, когда просил зарезервировать им столик или купить билеты на уикенд на Гавайи или в Аспин. Она даже не может сказать, что известие о его свадьбе шокировало ее или разбило ей сердце - та его часть, что всегда тянулась к нему, стремилась принадлежать ему не только в офисе, но и все уютные, романтические вечера, безумные ночи и безмятежные утра, казалось, канула в Лету, ну или по крайней мере заснула на долгие время, возможно, навсегда, подобно вулкану, многие годы держащему свой огонь внутри, не давая прорваться наружу, пока какой-нибудь иногда едва ощутимый толчок не даст жизнь его огню, не превратит его в рвущееся наружу бушующее пламя. Что она делает сейчас, медленно идя с ним в центр танцпола, ощущая свои похолодевшие пальцы в его широкой теплой ладони, зачем она искушает судьбу, зачем рискует вызвать к жизни этот толчок, имеющий шанс повлечь за собой катастрофу. Им никогда не суждено быть вместе, они любят совсем других людей, им никак нельзя бередить эту рану. Она любит Ричарда всем сердцем, и не желает, чтобы эта последняя, временами неловкая встреча внесла разлад в ее чувства- она себе никогда не простит этого. Чертов Харви- не зря Жаклин столько раз предостерегала ее от сближения с боссом. Последний час, и она убежит отсюда, чтобы раз и навсегда принадлежать Ричарду, она попрощается с остатками чувств к Харви Спектеру и к завтрашнему утру навсегда выкинет из головы каково это, когда его рука уверенно ложится раскрытой ладонью на ее спину, когда пальцы очевидно намеренно прижимаются к обнаженным лопаткам над краем корсета, а другая рука все еще не выпускает ее ладонь, каково чувствовать грудью прикосновение его груди, а щекой ощущать его слегка учащенное дыхание. Слова песни словно обнажают все её -она уверена-давно ушедшие, но когда-то имевшие место быть чувства, и она чувствует, как сердце ускоряет ритм, взрываясь толчками почти в самом горле, как не хватает кислорода, как хочется сказать ему, что слова песни - это не то, что творится в ее душе, но она лишь закрывает глаза, не давая выхода чувствам и словам, изо всех сил не позволяя случиться этому толчку, который призовет к жизни давно потухшее пламя. Ей пока хватает на это сил, но они уже на исходе, и ее память постепенно сдается под натиском посылаемых телом ощущений, его такого близкого присутствия и песни Сары Коннор. И вот уже в ее мозг один за другим врываются сменяя друг друга, как в калейдоскопе, давно запертые в дальних уголках сознания образы- первое пробование на вкус его губ в прихожей ее квартиры, первое прикосновение ее ладоней к его обнаженной груди, первый контакт их тел и все дикие, откровенные вещи, которые они проделывали со взбитыми сливками. Судорожно втянув воздух, Донна закрыла глаза и непроизвольно сжала пальцами дорогую ткань смокинга на его плече. Все это крайне дурацкая идея -встреча один на один, это вечернее облачение, словно они пришли на свидание, а не уведомить друг друга, что больше в друг друге не нуждаются. Они сейчас пьяны, а она прекрасно помнит, к чему ее приводят излишества в спиртном. Взяв себя в руки, Донна существенно отстранилась от Харви, стараясь держать его на почтительном расстоянии, усилием воли подавляя предательский позыв своего собственного тела шагнуть ближе. Его пальцы дрогнули на ее обнаженной спине и слегка заскользили по лопатке, в то же время давящим движением побуждая ее придвинуться ближе. - Это наш вечер, Донна. Наш последний вечер. Я не сделаю тебе ничего плохого, просто никак не могу закончить его и уйти,-его голос раздался у самого уха, вызывая мурашки на ее плече. -Это неправильно, Харви. Все это неправильно,-повторила она, не в силах отодвинуться от него, не в силах бежать прочь от ненужного и абсурдного искушения быть с ним так близко, как никогда за эти ушедшие годы. -Я никогда не жил по правилам,-заметил он, слегка сжав пальцами ее тонкую ладонь. -А я стараюсь,-в сердцах прошептала она.- Я люблю его и не хочу чтобы какой-то неосторожный поступок разрушил мое счастье. -Звучит так, будто ты пытаешься удержать не меня, а себя,-на его лице появилась горькая усмешка. -Я пытаюсь удержать нас обоих от необдуманного поступка, имя которому безумие и глупость. -О чем ты говоришь?- он выглядел почти спокойным, даже несколько равнодушным.-Мы просто танцуем, не преувеличивай. Она знала его слишком хорошо, чтобы поверить. Особенно теперь, когда он незаметно оказался так близко, как никогда до этого, и вот уже она чувствует его бедра, чувствует животом рельеф его напряженного тела, и понимает, что тонет в его глазах, видя в них огонь, смятение и решительность, которым там быть никак не позволено. Она без труда читает все, что пытаются передать его глаза, не в силах вдохнуть, не в состоянии произнести ни слова, сделать попытки вынырнуть из этого опасного омута смятения и растерянности. Мозг краем восприятия регистрирует последние секунды мелодичной песни Сары Коннор, а глаза ошеломленно пытаются донести до его глаз отчаянную просьбу остановиться, спуститься с небес на землю, подумать. Словно завороженная, она механически делает шаги на месте, заключенная в его объятия, полностью загипнотизированная его взглядом и какой-то внутренней силой, не в состоянии отвернуться, как в замедленной съемке наблюдая, как его губы тянутся к ней, все ближе и ближе и на мгновение зависают в сантиметре от ее губ –она уже чувствует на своих губах его горячее дыхание и собрав в кулак всю свою волю, все оставшиеся силы и все хрупкое самообладание, изо всех сил упирается ладонями в его грудь. -Не смей, Харви,-хрипло прошептала она, и, с удивительной ловкостью высвободившись из его объятий, стремительно направилась к столику. Схватив клатч, она кинулась к выходу, стараясь бежать подальше, унестись куда глядят глаза, чтобы сохранить остатки гордости и последнюю надежду заслужить свое счастье с Ричардом. Поспешно получив в гардеробе пальто, Донна выскочила на улицу, тут же почувствовав, как разгоряченные щеки обдувает порыв холодного ветра и в отчаянии не наблюдая поблизости ни одного такси. Понимая, что он появится на улице с минуты на минуту и не в силах вновь видеть его лицо, она рванулась прочь по темной улице, стремясь как можно быстрее завернуть за угол и скрыться из виду. Уже второй раз за этот год она вот так бежит от него, бежит от последствий их глупых поступков, рассерженная на себя за слабость и на него за попытки вывести ее из равновесия, показать свою уязвимость и ..что? неравнодушие? Оба раза он будто пытался сломать ее стену отчуждения, заставить показать, что она на самом деле чувствует, но проблема была не только в том, что ей самой сложно точно идентифицировать то, что она чувствует к Харви Спектеру, но и, что важнее, в его мотивах. Столько лет они держались на расстоянии, понимали и принимали постоянных и не очень спутников друг друга, и вот теперь, когда вся их жизнь начала сводиться к логическому повороту и шагу вперед, он вдруг изменился, и она отчаянно надеялась, что это стандартный мужской мандраж перед грядущей свадьбой, что очень скоро все пройдет, в противном случае все это существенно осложнит ей жизнь и поставит под сомнение будущее с единственным мужчиной, который действительно любит ее и хочет сделать ее счастливой. Поймав, наконец, такси, Донна с облегчением опустилась на заднее сиденье и обессиленно закрыла глаза. Сейчас она доберется домой, примет горячую ванну, отключит телефоны и ляжет спать,а утром дождется Ричарда и больше никогда не вспомнит об этой последней и такой неудачной встрече со своим боссом. ***