POV Джек
Я просыпаюсь абсолютно неожиданно, с огромным трудом разлепляя глаза. Мне кажется, будто я и не спал вовсе, усталость так и не покинула меня, а голова болит ещё больше, не говоря уже о рёбрах, которые будто трещат по швам. Я смотрю вниз. Всё вокруг смазанное и нечёткое, но присмотревшись, я понимаю, что подвешен. Мне холодно. Это потому, что я закован во льды и прикреплён к стене. В таком состоянии я не смогу ничего сделать. Как изобретательно! Боже, как же больно… - Не пытайся выбраться, это бесполезно. Я с огромным трудом приподнимаю голову и вижу в тени расплывчатую фигурку. Это она. Я, сделав поверхностный вдох так, как позволяют мои искалеченные рёбра, открыл рот, чтобы что-нибудь возразить. Но сразу же закашлялся, издав лишь хриплое: «Сними меня». Девушка ничего не ответила, и в огромном зале повисла тяжёлая тишина. Видимо, она раздумывала, как поступить. Я опять закашлялся, но теперь ещё громче, чем прежде. - Кто ты? Приподнимаю голову. Точнее, пытаюсь приподнять, но боль в голове сковывает мои движения, и я бессильно расслабляю мышцы шеи. Пытаюсь сказать то, что мозг успел придумать за время моих мучений: - Я… - хриплые звуки, которые с трудом выходят из моего горла, просто ужасны, - такой же… как и ты… - Что, прости?.. – переспрашивает она немного нервным тоном. Я резко вздёргиваю голову вверх, пытаясь наконец смотреть вперёд, а не вниз, в пол. Боль в шее очень сильна, но я терплю, пока не понимаю, что ударился о стену, слишком сильно закинув голову. Глухой удар отдаётся болью в голове, пронизывая её сотней раздражённых ниточек. Я опять в отключке. Шикарно.***
В этот раз я с лёгкостью открываю глаза, улыбаясь навстречу рассвету. Комната приятно освещена золотистыми лучами, проникающими через окно. Снова ранее утро, как и в тот день, когда я пришёл сюда, покалечив и отбив себе всё, что только можно. Зрение потихоньку возвращается, и вместо расплывчатых пятен я уже могу видеть более чёткие очертания. Оказывается, я уже не подвешен, а лежу, причём на кровати. Тем не менее, предосторожность взяла своё: я всё равно крепко связан по рукам и ногам. На этот раз верёвками. И на том спасибо. Так… ко лбу крепко прибинтован не просто холодный, а ледяной компресс, замораживающий кожу до дрожи. Волосы тоже мокрые, видимо, от капель, стекающих с примочки. Никакой боли я не чувствую, хотя это скорее всего потому, что я лежу в вертикальном положении. Чтобы проверить свои догадки, я чуть-чуть приподнимаюсь, очень медленно, боясь боли до безумия. Её слишком много в последние дни. К счастью, верёвки закрепляют меня таким образом, что я вполне могу себе позволить сесть, и даже двигать руками. Тёплое одеяло, которым я накрыт, мягко сползает вниз вместе с моими неловкими попытками подняться. Боли почти нет. Она настолько слаба, что кажется лишь иллюзией моего больного сознания. Откинув рукой одеяло, я смотрю на своё искалеченное тело. И вижу совсем не то, что ожидал увидеть. Рёбра и нога туго перетянуты какими-то тряпками, отдалённо напоминающими бинты. Точнее, заменяющими бинты. Синяков нет вовсе, только одно огромное жёлтое пятно напоминает мне о том, что они вообще были. Кто-то явно тут обо мне заботился, пока я был не в этой Вселенной. Эта мысль рисует улыбку на моём лице, и я чувствую себя ещё тем дураком. Я даже не смог рассмотреть её, а вообще-то это очень не гостеприимно – подвешивать гостей, ко всему же побитых до потери сознания. Сердце бьётся быстрее. Ну, точно олух. Что я ей вообще скажу? Что может сказать полуголый, изрядно побитый, непонятно вообще как оказавшийся у ворот парень человеку, который за ним ухаживает ещё неизвестно сколько дней? Думая над этим, я понимаю, что попал. Чтобы отвлечься от мыслей, заставляющих мой мозг пухнуть, я начинаю рассматривать комнату. Кроме кровати здесь есть ещё мебель: шкаф, зеркало, кресло, столик и многочисленные пуфики. Красивые подсвечники, шикарная ледяная люстра, переливающаяся в лучах зимнего солнца, проникающего сквозь оконные витражи и тонкие расшитые занавески. Такой уют может быть только в сказке. Хотя я разве не в ней? Желудок, пробурчавший что-то на своём, желудочном, напомнил, что вообще-то нет. Голод дал о себе знать, видимо, чтобы жизнь мёдом не казалась. Вдруг я, повинуясь инстинктам, прислушиваюсь. Мне показалось, или я слышал какие-то шаги?.. В голове пусто. Напрягая слух ещё сильнее, я понимаю, что не ошибаюсь. Там какие-то голоса. - О, Госпожа, этот странник всё ещё не просыпается, хотя прошло уже два дня. Для его незначительных повреждений это довольно долгий срок… Незначительных? Ничего себе, незначительных! С каких это пор падение с высоты четвёртого этажа не несёт никаких значимых повреждений? - Ничего, Мими, рано или поздно он всё равно очнётся. Тем более, мы же должны узнать, кто он такой и откуда взялся. Уже несколько дней думаю, и никаких предположений по поводу его происхождения, статуса и средств. Одет он абсолютно безвкусно, понятия не имею, где можно было достать такую странную одежду. Ко всему же я нашла его босым, и это в такой мороз. Не говоря уже о его странных седых волосах, потерявших цвет так, будто он столетний старик… Минуточку! Во-первых, я не одет безвкусно, толстовки – одни из последних новшеств современной моды, я же, в конце концов, не виноват, что мне пришлось нестись в этот чёрствый восемнадцатый век... И волосы у меня не седые! И не старик я уж точно! Закатываю глаза, продолжая слушать. Снежная королева считает меня бедным (босые ноги явно не сыграли мне на руку), больным(спасибо моей шевелюре!), безвкусно одевающимся тюфяком. Блеск! - Мими, ступай, ты можешь отдохнуть от ухода за нашим подопечным, сегодня я займусь им собственноручно. Снова шаги. Чёрт, она идёт сюда. Что делать-то? Я в ужасе! И самое страшное: я не знаю, к чему готовиться. Ладно, притворюсь спящим, пусть ещё помучается с моим уходом. В ужасе я просто плюхаюсь обратно на кровать, вздёрнув рукой одеяло так, что верёвка оставляет на запястье следы. Ну и черт с ним. Зажмуриваю глаза. Главное, не выдать себя, а то буду выглядеть тем ещё дураком. Не ржать, не ржать, не ржать. Слышу скрип открывающейся двери. Чувствую, как под кожей бьёт ток каждую клетку в сладком предвкушении. Главное не выдать себя. С закрытыми глазами мир кажется другим, ощущение и восприятие будто обостряются. Вот моя нога чувствует, как немного прогибается кровать, когда она садится рядом. Через секунду мою кожу уже щекочет лёгкий ветерок, а одеяло оказывается на полу. Я слышу, буквально ощущаю, как оно шлёпается об пол, превращая вес в звук. Стараюсь дышать спокойно. И зачем я вообще проснулся? Зачем вообще претворяюсь? Лёгкую дрожь не унять. То ли я дрожу от лёгкого холодка, накатившегося на меня с обострениями органов чувств, то ли от чего-то ещё. От неизвестного мне ранее ощущения, сейчас поглотившего меня полностью. Что она сделает дальше?.. Будто бы в ответ на мои мысли, я чувствую невесомое прикосновение бедру, к месту пожелтевшего синяка. Клетки вокруг будто ударяет электричество. Но, погодите-ка… Перчатки?! Чуть-чуть приоткрыв глаз, я замечаю руку - кожа действительно прикрыта тонкой, будто вуаль, голубоватой перчаткой. Что за дела? Будто я болен чем-то заразным. Затем следует ещё один удар током. Я буквально каждой клеткой ощущаю, что вздрагиваю. Затем… о, нет… Мой желудок издаёт протяжный стон, кажется, теперь уже матерясь последними словами. Ну всё, я пропал. - Доброе утро, - я слышу усмешку и, ещё не открыв глаза, чувствую, как уголки её губ поднимаются вверх, что заставляет меня самого улыбнуться, - и давно ты, то есть Вы, претворяетесь спящим? Мне не хочется открывать глаза. Я не знаю почему. Я просто лежу, улыбаясь до ушей, как олух. Хотя почему «как»? Наверное, я боюсь разочарования. Красота, конечно, совсем не главное, но я ведь представлял её прекрасным созданием из сказки, и этот образ крепко закрепился в моём больном сознании. Нет, девушка с таким прекрасным голосом, чистым, как девственно-белый, совсем недавно выпавший снег, и бархатным, словно горсть великолепных снежинок в руке, приятно холодящих кожу, может быть только красавицей, как и внешне, так и внутренне. Я открываю глаза, и, кажется, опять слепну. Предчувствия меня не обманули, это и есть самая настоящая Снежная Королева, и она настолько прекрасна, насколько я и не мог даже представить.