Обещанный мне

      Бритый, морщинистый, словно шарпей, затылок Рассела… Я ни смотрела в окно машины, ни блуждающим взглядом изучала потолок, а уставилась именно в затылок Рассела. Видимо, бреясь наголо, он пытался скрыть разрастающуюся лысину. Расселу было лет сорок пять, я помнила его с детства. Он всегда молчаливо исполнял приказы отца, не задавая лишних вопросов: от каждодневных разъездов, заказов различных билетов до покупки леденца для меня по дороге из школы и даже прокладок, когда первые месячные застали меня врасплох на заднем сидении автомобиля. Мне было безумно стыдно тогда, я целый месяц не могла смотреть этому верзиле в глаза. Рассел когда-то служил в армии, был в разводе, имел дочку, мою ровесницу. Два воскресения в месяц он брал выходной. Не потому, что отец выделял только эти дни, а Расс сам их просил. Скорее всего, для встреч с дочерью.       Это все, что я знала о Расселе. И тут я задумалась: насколько сильно мы знаем людей, которые находятся возле нас, дышат одним с нами воздухом? Ведь можно бесконечно долго проводить вместе время и совершенно друг друга не знать! Например, как семейные пары, прожив лет двадцать вместе, вдруг принимают решение развестись? Они друг другу надоедают, а чувства давно угасли? И они бросают друг друга, как вчерашнюю газету в урну?       - Расс, почему вы развелись с…       - Джессикой? - он вопросительно посмотрел на меня в зеркало заднего вида. - Почему вы спрашиваете, мисс Хаус?       Я лишь пожала плечами. Действительно, с чего это вдруг такой интерес ? Верно, я его напугала своим вопросом. Идиотка! Вечно прокручиваю в голове цепь мыслей, а выпаливаю вслух последнее, что и застало его врасплох. Однако Рассел продолжил:       - Из-за подсолнечного масла.       - Масла?! - уж чего-чего, а этого я не рассчитывала услышать! Измена, недостаточное количество денег… Но не подсолнечное масло! И ни кукурузное, ни оливковое, а именно подсолнечное.       - Верно, то была последняя капля. Знаешь, из таких, что ничтожно малы, но они заставляют сосуд переполняться: ванну вытекать через край, чай проливаться… Я просто купил не то масло. Надо было рафинированное дезодорированное, а я взял обычное. Она не устроила скандал, не вылила мне его на голову. Просто спросила, видел ли я, чтобы она хоть раз готовила на обычном масле. И я понял, что нет. Да мне, впрочем, и нет никакой разницы. А у Джесс и дочки, как оказалось, плохая реакция на такое масло. Их тошнит при этом запахе. Но я этого не знал. Как и не знал, что дочь терпеть не может кукол, а я их дарил ей каждый день ее рождения. Она воспринимала их довольно холодно, и покупал еще дороже и снова дарил. Я не знал своих самых дорогих женщин на свете! Я стал им чужд. У них - свой мир. И последовал развод. Она предложила, я отпустил.       Ого! Молчун Рассел дал такой развернутый ответ. Верный пес Расс - с одной стороны, мне было жаль его, а, с другой стороны, я рада, что он с нами, и на него можно положиться. Я - эгоистка. Мне в голову неожиданно пришла бредовая идея, и, похлопав водителя по плечу, я дала команду:       - Расс, поехали во Вьенну!       Странно, но, не задавая лишних вопросов, он вывернул руль, и наш Лексус направился в соседний городок. Я захотела, наконец, увидеть этого безнадежного братца – Шеннона, поговорить с ним. Почему-то я поверила, что смогу внушить ему оставить Джареда в покое, не мешать ему жить. Да я просто ненавидела Шеннона! Из-за него мы расстались несколько лет назад и были втянуты в неприятную историю сейчас! И я не хотела, чтобы он и дальше впутывал Лето-младшего во всякое дерьмо! И при мысли о Джареде, о той сцене в его комнате, стало влажно между ног…       Уже стемнело, когда машина притормозила возле пошарпанного здания, где жила Линда, подружка Шеннона, и куда мы с Джа уже наведывались. Я шла по памяти в поисках квартиры и, дойдя до двадцать третьей, постучала. Снова мне открыла дверь Линда, ее ввалившиеся глаза с темными кругами вопросительно смотрели на меня:       - Ты кто? - её, похоже, опять ломало. Она нервно чесалась и озиралась по сторонам.       - Я подруга Джареда. Мне нужен Шеннон.       - Этого мудилу я уже черт знает сколько не видела! Слышь, у тебя не найдется сотни баксов?       Её глаза были пусты, тонкие губы высохли и были болезненно белы, а волосы будто свалялись еще больше.       - Эм… - я начала автоматически рыться в сумке в поисках кошелька. - Ты знаешь, кажется, у меня нет с собой налички…       Она резко выхватила сумку и с непонятно откуда взявшейся энергией начала вытряхивать содержимое. Вся косметика полетела на пол, раскатываясь по разным сторонам. Я словно окаменевшая наблюдала за ее судорожными попытками найти деньги. Вот она добралась до моего кошелька.       - Твою мать! Ты чего мне врешь?! Я, по-твоему, на идиотку похожа? - кричала Линда на столько громко, что мутные лица соседей пугливо высовывались из-за дверей.       Наркоманка размахивала перед моим носом парой сотен баксов. Я вырвала из ее цепких рук свои сумку и кошелек:       - Да пошла ты!       И я начала было уходить, как врезалась в парня в черной толстовке с капюшоном и в темных джинсах. Я отпрянула и зло посмотрела на него: темные волосы, карие с прищуром глаза, черные широкие брови вразлет, прямой широкий нос, недельная щетина на лице, растаявший в улыбке рот. Он был примерно одного роста с Джа, его тело будто готовилось к прыжку. В моем сознании неожиданно предстала картинка из передач про дикий мир: довольный лежащий тигр, прижав одной лапой разодранные, окровавленные останки газели, медленно пережевывает свежую плоть и щурится на солнце.       Истеричные визги Линды больно резанули слух:       - Вот он! Явился! Ты где, мать твою, Шеннон-гребаный-Лето пропадал?!       - Заткнись, сука, - негромко шикнул он на нее, отчего та зашла в комнату, и перевел свое внимание на меня. - А ты кто, сладенькая?       - Ты - Шеннон? Меня зовут Шейла, мы с Джаредом друзья. Я хотела с тобой поговорить…       - Погоди, - перебил он меня, - ты та девчонка, что шаталась с Джа, когда он работал, как идиот, посудомойщиком лет пять назад?! Вот это да!       Он рентгеновским взглядом изучал меня с головы до пят. Этот процесс прервала вылетевшая с шумом в холл спортивная черная сумка, следом полетели вещи – одна за другой, - и ругательства Линды:       - Чертов ублюдок! Ненавижу! Забирай свое шмотьё и катись в ад!       Шеннон напоказ рассмеялся во весь голос, складывая свои пожитки в сумку:       - Идиотка! Ты как будешь квартиру оплачивать? - и тут же с яростью, указав на девушку пальцем, добавил. - Ты сдохнешь без меня!       Он был страшен. Он - загадочен и тёмен, словно ночь в джунглях! Неожиданно для себя я поняла, что этого человека надо сторониться. Почувствовала на каком-то животном и инстинктивном уровне. «Беги! Уноси от него ноги!» - кричал мой внутренний голос. Шеннон больно схватил меня за локоть и поволок прочь из здания. Что за привычка у братьев Лето таскать меня всюду?       - Ты чего хотела? - зло спросил Шен, развернув меня к себе лицом на улице.       - Я… - казалось, мой дар речи пропал, но я собралась духом и выпалила. - Слушай, отстань от него, прекрати впутывать его в разное дерьмо…       - Ты о чем? - покосился он недоверчиво на меня.       И я ему выложила все, что наболело. Я рассказала, как как мы искали его, как нас замели в участок, что мы в курсе, насколько глубоко он вляпался с Эспозито, что деньги у Джа…       - Во-первых, ты думаешь, я все это затеял? У нас вообще-то в семье Джаред - мегамозг! У него коммерческая жилка настолько развита, что он может делать деньги из воздуха! А продажа наркоты приносит реальный доход! Может, ты думаешь, он не пробовал этого дерьма? Ха! Черта с два! Да, я накосячил, но я с этим дерьмом сам разберусь. Не тебе, девке, лезть в это! Во-вторых, пошла вон!       Он перекинул ремень сумки через плечо и побрел в сторону темных улиц неблагополучного района. Я, постояв пару секунд, бросилась вслед за ним. Чуть поодаль Рассел на машине медленно двигался за мной вдоль тротуара.       - Слушай меня, придурок! Я люблю Джареда, и не так он должен жить! Ты должен как старший брат пресекать это, а не поощрять!       Шеннон остановился для того, чтобы что-то сказать мне. Однако нечто привлекло его внимание, и он смотрел сквозь меня: по дороге, я слышала, замедляясь, двигалась другая машина. Я этого не видела, но увидел Ше: тонированное стекло опустилось, и из окна показалось дуло пистолета. Кто-то крикнул:       - Привет от Эспозито!       Последовала череда выстрелов… Это было, как в замедленной съемке, будто я стала одним из героев «Однажды в Америке» или «Крестного отца»… Шеннон схватил меня и повалил на асфальт. Пока мы падали, пуля задела плечо Шеннона, брызнув каплями крови на мою левую щеку, и пролетела сквозь мои развеянные в воздухе волосы. Он накрыл меня своим напряженным до предела мускулистым телом, защищая, и смотрел вслед удаляющейся машине-убийце, с визгом стирающей покрышки об асфальт.       Кажется, я ударилась головой, но это меньшее зло из того, что могло бы только что произойти. Голоса Шеннона и Рассела, который был уже тут как тут, звучали для меня, как эхо. Шеннон истекал кровью, но велел Расселу срочно увозить меня отсюда. Расс же, наскоро перевязав рану парня какой-то тряпкой из сумки, бросился к телефонной будке и набрал 911. Сообщив о стрельбе и адрес, но не назвав своего имени, он усадил меня на заднее сиденье Лексуса. Мы понеслись прочь из Вьенны, оставив раненого Шеннона, одиноко сидящим под уличным фонарем и провожающим нас хищным взглядом разъяренного зверя в ожидании приезда службы спасения.       - Вдруг они вернутся и убьют его?! - захлебываясь слезами, кричала я в затылок Расселу.       - Если бы хотели, сразу бы убили, не передавая приветы, - объяснил он.       От бессилия я закрыла глаза, мое уставшее тело, казалось, приняло форму сиденья. Я медленно проваливалась в сон, и мне грезился тигр со сверкающими глазами, крадущийся из глубины ночи под стихи Уильяма Блейка:

Тигр, тигр, жгучий страх, Ты горишь в ночных лесах. Чей бессмертный взор, любя, Создал страшного тебя? В небесах иль средь зыбей Вспыхнул блеск твоих очей? Как дерзал он так парить? Кто посмел огонь схватить? Кто скрутил и для чего Нервы сердца твоего? Чьею страшною рукой Ты был выкован - такой? Чей был молот, цепи чьи, Чтоб скрепить мечты твои? Кто взметнул твой быстрый взмах, Ухватил смертельный страх? В тот великий час, когда Воззвала к звезде звезда, В час, как небо все зажглось Влажным блеском звездных слез, - Он, создание любя, Улыбнулся ль на тебя? Тот же ль он тебя создал, Кто рожденье агнцу дал?*

* Перевод К. Бальмонта (В кн.: Из мировой поэзии. Берлин, 1921.)