По ту сторону тьмы

Дождь барабанил в высокие окна, ветер одиноким волком завывал в залах Астрономической башни. Чадящие факелы тускло освещали небольшую комнату, заставленную витринами с кубками и медалями. Тёмноволосый мальчик лет одиннадцати в светлой рубашке и джинсах медленно и лениво натирал старый кубок, квиддичная награда 76-го года. - Я вижу, мистер Филч не жалеет сил для твоего увеселения, - раздался от дверей знакомый голос. - Очень смешно, Драко, - отозвался Оуэн, - я так веселюсь, что скоро усну, - мальчик поставил кубок обратно и отшвырнул тряпку к ведру. - Насколько тебя?- спросил блондин, подходя к рейвенкловцу. - Две недели. Но, думаю, оно того стоило, - Блэквуд сел на ступеньки и похлопал по камням рядом собой. - Они же холодные! – возмутился блондин. - Да не бойся, ничего не отморозишь. - Вот всегда ты так, - Драко уселся рядом, пол был теплым. - Ну, а теперь рассказывай. - Рассказывать что? – не понял Оуэн. - Как что? Как ты это устроил?! Крики были слышны, наверное, даже в подземельях! - Ах, это, - лениво протянул мальчик. - Да, это! Я три дня не могу тебя выловить. Рассказывай! – любопытство блондина не имело границ, а точнее, за эти несчастные три дня просто забыло, что когда-то их имело. - А что рассказывать-то? Начался урок, Хагрид подвел нас к ящикам со слизнями, рассказал, что едят, как кормить, зачем нужны. И сказал покормить. Но в ящике их кормить было скучно, ну, я и вытащил одного заклинанием, а потом немножечко увеличил, чтобы его лучше видно было. Вот и всё. А то, что девчонки испугались, это уже не моя вина. - Ну да, не твоя. Говорят, что ты его увеличил чуть ли не до размеров Хагрида и этот голодный зверёк, увидев в руках студентов еду, начал за ними гоняться! - Ой, ну, прям уж гоняться, так, поползал слегка, ну, пара хаффлпаффцев не успели убежать, и он их слегка послюнявил. Не померли ведь, - усмехнулся мальчик, вспоминая, как забавно бегали и орали ученики, Хагрид от удивления и восторга стоял, как столб, пока слизняк не добрался до первого студента, а потом уж забегал и он. - Ну да, послюнявил, они сутки в лазарете лежали, - строго произнёс слизеринец, - но они такие смешные были и мерзкие, все в слизи. - Да, они вопили громче остальных. Жаль, конечно, что профессор МакГонагалл так быстро прибежала, - печально заметил Оуэн, - я хотел посмотреть, что с ним сделает Хагрид, когда поймает. - А как она поняла, что это ты заколдовал слизня? Ему, кстати, профессор Флитвик потом вернул прежний размер, но ребята говорят, что он долго восхищался уровнем заклинания. Но, думаю, он сам тебе об этом сказал. - Нет. Упомянул лишь, что заклинание вышло очень сильным и всё. А она догадалась, наверное, потому, что я единственный, кто не носился с криками по поляне, а тихо, мирно, сидя на ящиках, умирал от смеха. - Тогда понятно, после этого только идиот не догадается, кто виноват. Директор сильно злился? – Драко взглянул на часы, время близилось к отбою, скоро должен был придти Филч. - На удивление, нет. Он, как всегда, улыбался, чая предложил, пожурил немного за «такие шутки» и назначил две недели отработок с Филчем. - Ты легко отделался. Но не удивительно, ты же Избранный, - съязвил Драко. - Конечно, пади ниц и целуй мои ботинки, - в тон ответил слизеринцу Оуэн, - а если серьёзно, то я думаю, что это из-за письма от главы рода. - Он так быстро ответил? – решив пропустить колкость мимо ушей, спросил блондин. - Да, письмо пришло утром, во вторник, как раз, когда у нас был урок с Хагридом. Потому, наверное, директор и был столь мягок и приостановил свою агитацию в пользу красно-золотых. Я дышу свободно, и у меня чуть больше месяца. Ты узнал то, о чем я тебя просил? - Да, я говорил с крестным на днях. Он согласился с тобой встретиться, даже не назначая отработок. - Когда? – перебил мальчика Оуэн. - На следующей неделе. В пятницу, за два часа до отбоя. - В пятницу так в пятницу. Думаю, я смогу нормально добраться до подземелий. Идти в его кабинет? - Да, ты знаешь, где он находится? - От кабинета зельеварения второй коридор налево. А вот какая точно дверь, не знаю. - Четвертая, с барельефом змеи на ручке, - ответил, поднимаясь, Драко, - мне пора, скоро должен прийти Филч, не хочу ему попадаться. - Хорошо. Спасибо за помощь. - Обращайся. Думаю, Филч будет орать, ты практически ничего не сделал, - мальчик окинул взглядом зал наград и поежился, он не хотел бы оказаться на месте Оуэна. - Это уже мои заботы, поторопись, - ответил Блэквуд, и, услышав, как с тихим скрипом закрылась дверь, поднял руки, потоки магии устремились к кубкам и медалям. Через пару минут все блестело чистотой. Давайте ненадолго оставим нашего героя в сумраке вечернего замка и вернёмся немного назад. А именно в то злосчастное утро вторника, когда под своды Большого зала влетел смольно-черный ворон с письмом, составленным Азазелло. Завтрак проходил мирно и тихо, сонные ученики лениво жевали тосты, мало обращая внимание на то, что происходит вокруг. Первым ворона, конечно же, заметили Слизеринцы, но вида не подали, а лишь краем глаза следили, куда полетит птица. Описав малый круг, ворон приземлился на преподавательский стол, как раз напротив директора. - Какой необычный почтальон, - добродушно произнёс Директор, протягивая руки к птице. - Альбус, от кого это письмо? – не сдержав любопытства, поинтересовалась МакГонагалл. - Не знаю, дорогая Минерва, но думаю, что в ближайшее время это выяснится, - произнёс Директор отвязав свиток плотного пергамента с темной восковой печатью. Птица громко каркнула, будто бы оскорбившись замечанием мужчины, и улетела, напоследок задев крылом колпак волшебника. Дамблдор внимательно всмотрелся в изображение на печати – раскидистый дуб и ворон. – Мне не знаком этот герб. Но, думаю, содержимое письма прольет свет на эту тайну. В этот момент, как бы между прочем, профессор Снейп, сидящий по левую руку от Директора, произнёс: - Не думаю, что это можно назвать тайной, Директор. Это печать рода Блэквудов. У мальчишки эта картинка на каждой тетради нарисована. - Вы уверены, Северус? – спросила профессор МакГонагалл - Безусловно, если бы вы, дорогая Минерва, были более внимательны, то тоже заметили бы это изображение на вещах мистера Блэквуда. Прошу меня простить, - с этими словами мужчина поднялся и покинул зал. - Да как он… - Минерва, дорогая, не стоит злиться, ты же знаешь Северуса, - успокаивающе произнёс Директор. – Наверное, и я пойду, дела, дела. Уже в своём кабинете, за закрытой дверью Дамблдор сломал печать и развернул письмо, от которого веяло магией, сильной и древней. Когда он разворачивал свиток, руки мужчины подрагивали от напряжения и непонятной тревоги, которое росло с каждой минутой. « Долголетия и процветания почтенному чародею! Давече отпрыск рода моего, Оуэн Гарольд Блэквуд, письмом уведомил меня о ситуации, сложившейся в школе, куда отправлен был он на обучение. Признаться, письмо то оставило меня в недоумении и негодовании. Уважаемый Директор, пусть Оуэн ещё дитя, но это не говорит о его глупости и слабости. Мне известно об инциденте, случившемся в Большом зале школы, как и о вашем желании перевести Оуэна на другой факультет. Но я настоятельно рекомендую Вам дать мальчику время спокойно подумать, хотя бы до Хэллоуина. Пусть он сам примет решение о переводе, и коли будет согласен, я настаиваю на перераспределении магическим артефактом - «шляпой», во избежание дальнейших разногласий. В следующий раз, коли будут случаи столь же серьёзные, прошу уведомить меня непременно. Ибо дитя рода у нас единственное и любимое, не хотелось бы думать, что его считают сиротой и полагают, будто за плечом его никто не стоит. С уважением, глава рода Блэквуд, Теодор Воланд». Дамблдор дочитывал последние строчки короткого письма с сильным волнением. От этих, казалось, совершенно простых слов веяло силой и угрозой. В паре замысловатых предложений был глубокий смысл. И Директор, в силу своих лет и склада ума, мог прочесть истинное послание меж строк. И оно его не радовало. За мальчишкой стояла семья, которая мешала планам Директора. Налив себе очередную чашку чая и взяв из вазочки мармеладного червяка, великий светлый чародей погрузился в мрачное раздумье. Следовало разработать план, новый план влияния на мальчишку. Необходимо было действовать тонко и не напрямую. Директор, допив вторую чашку чая, достал маленький лист пергамента и, написав несколько строчек, позвал домовика, который с большой радостью согласился предать послание. Прошло не более получаса, когда раздался стук и с тихим скрипом дверь директорского кабинета открыл профессор зельеварения. - Вызывали, Директор, - профессор Снейп прикрыл дверь и прошел в середину кабинета. - Да, Северус. Присаживайся, мальчик мой, у меня к тебе серьёзный разговор, - Дамблдор лучезарно улыбнулся и предложил своему «мальчику» чая, на что последний ответил лишь скривившейся физиономией и коротким – нет, спасибо. - То, что вы хотели со мной обсудить, как-то связано с мистером Блэквудом? – Снейп уселся в кресло напротив Директора. - Ты проницателен, Северус, впрочем, как и всегда. Да, это касается Гарри. - Мне казалось, что мистер Блэквуд не признает этого имени? - Как мандрагору не называй, она все равно останется мандрагорой. Гарри ещё ребенок, он пока не понимает, кто он, бедный мальчик, - Директор смахнул притворные слезы и скрылся за донышком чашки, делая очередной глоток. - Ну да, конечно, - саркастично произнёс зельевар, не веря в спектакль старика. – И что вы хотите от меня? - Самую малость, Северус, самую малость. Ты должен установить с мальчиком контакт и мягко подтолкнуть его к мысли о смене факультета, Рейвенкло не подходит ему, а также, что он для волшебного мира много больше, чем просто мальчик. - Почему я? – Снейп скрыл своё удивление за маской надменного безразличия, - Минерва справится с этим куда лучше, вы же знаете, что студенты не питают ко мне особой симпатии. - Профессор МакГонагалл, безусловно, смогла бы справиться с этим маленьким поручением, но… - Но? – повторил зельевар, не понимая, к чему клонит Директор. - … но она, боюсь, не сможет найти верный подход к Гарри, мальчик выращен аристократами, а ты сам понимаешь, что это значит. Тут нужно действовать куда более тонко. - И вы считаете, что я с этим справлюсь? – мужчина скептически посмотрел на старого мага. - Конечно, мальчик мой, ты справишься, у тебя есть необходимый опыт! – уверенно ответил Даблдор. - Минерва намного дольше меня преподает, - попытался протестовать зельевар. - Но ты глава Слизерина, а там почти все отпрыски аристократов, - мягко улыбнулся старик, блеснув очками-половинками. - Ну, допустим, - с раздражением произнёс Снейп, - я установлю этот ваш «контакт» и, возможно, натолкну мальчишку на мысль о смене факультета. И что дальше? Вдалбливать ему всю ту чушь, что расходится по волшебному миру страшными сказками о светлом герое? Директор, если его и правда воспитывали аристократы, то он знаком с этими россказнями, и пытаться переубедить его глупо. - Ну что же, Северус, не будь так категоричен, - в притворной обиде произнёс Дамблдор, - давай начнем с малого. Пусть он сменит факультет, а там будет видно. Держи меня в курсе дел. - Хорошо, Директор. Я могу идти? - Да, конечно. Думаю, Гриффиндор подойдет мальчику лучше всего, - как бы невзначай обронил Дамблдор. - Этого я вам обещать не могу, - отозвался зельевар и покинул кабинет. Как только дверь закрылась и шаги не лестнице стихли, старый волшебник достал пакет очередных сладостей и высыпал их в вазочку. Его настроение немного улучшилось. Уж если за работу берется Северус, то она будет сделана хорошо. Он тешил себя этой мыслью, хотя в глубине души понимал, что зельевар ещё та темная лошадка. Он никогда по-настоящему не служил никому, кроме себя самого. Сам же профессор, оставаясь верен себе, анализировал ситуацию, поворачивая её и так, и эдак, прошлое шпиона и двойного агента давало о себе знать даже спустя десять лет мира. Этот мальчишка не давал ему покоя с самого первого дня пребывания в школе. Так не похожий на своего отца, что немало удивляло профессора, с пронзительно-изумрудными глазами, смотрящими серьёзно, оценивающе - так по-взрослому. Он был загадкой, ребусом, об который Даблдор может сломать зубы. И Снейп очень хотел на это посмотреть. Но нужно было наладить с мальчиком контакт, это был второй сложный вопрос, ведь Северус не тот человек, которого приглашают на чай ради светской беседы. Но решение пришло само, оно постучало в дверь тем же вечером, и в лице мистера Малфоя договорилось о встрече. Зельевар назначил следующий вечер пятницы, ему нужно было подумать, о чем говорить с мальчиком, к тому же это был самый свободный день, в конце которого он испытывал куда меньшее желание поубивать тупоголовых студентов, чем обычно. Пятница наступила довольно быстро, и вот в назначенное время Оуэн подошел к указанной двери и негромко постучал, ответ последовал сразу. - Добрый вечер, профессор Снейп, - поприветствовал зельевара рейвенкловец, на что тот ответил насмешливым взглядом. - Присаживайтесь, вы хотели со мной поговорить, - переходя сразу к делу, произнёс зельевар. - Да. - И что же привело вас ко мне? – Снейпу стало немного любопытно, чего этот ребёнок от него хотел. - Слабость, - придав лицу печальный оттенок ответил Оуэн, он внимательно следил за реакцией мужчины, чтобы понять, можно ли ему доверять. - Слабость? – удивленно повторил маг, - если вы себя плохо чувствуете, то это не ко мне, а к мадам Помфри - раздраженно произнёс Северус. - Увы, но колодомедик тут бессилен, - вздохнул мальчик, - я говорю о слабости своего положения. Мистер Снейп, мне говорили, что вы довольно весомая фигура в этом бардаке под названием Школа, вы независимы и упрямы, хитры и верны своим принципам. - И кто же вам это говорил? - немного успокоившись и заинтересовавшись, спросил зельевар. - Не думаю, что имена имеют значение. Но если это правда, то я хотел бы просить вас об одном одолжении, - Оуэн позволил себе сбросить маску глупенького первокурсника, позволяя зельевару увидеть истинного себя. Это, конечно, было опасно, но мальчик решил рискнуть. - И о каком роде одолжения идет речь? –спросил Снейп, заметив перемену в Блэквуде, которая, надо сказать, пробудила давно забытые, сладостные ощущения риска, опасности. И это открытие удивило мужчину. Такого он не испытывал со времен падения Лорда. - О защите. Как вы знаете, Директор вознамерился перевести меня на другой факультет, а именно на Гриффиндор. Мягко говоря, я этому не рад, и подчиняться указкам этого старика не намерен. - И что вы хотите конкретно от меня? Моя персона не настолько важна, как вам говорили, так что Директор к моим словам не прислушается. - Я это понимаю. И потому, раз перевод неизбежен, хочу перейти в Слизерин. Это решит сразу несколько проблем, как моих, так и ваших. И как декан, я хочу, чтобы вы защищали меня от нападков старика, по мере возможностей, разумеется. – Оуэн смотрел в глаза зельевару, его голос был уверенным, четким и негромким. - Этот перевод решит ваши проблемы, - начал профессор, медленно перекладывая сочинения третьего курса, тайком наблюдая за реакцией мальчика, - но какие же, позвольте узнать, мои проблемы он решит? Он только их добавит, вам не кажется? – мужчина взглянул на рейвенкловца, но увидел лишь холодный блеск его изумрудных глаз, выражающих непреклонность своего решения. - Мне известно, что наш Директор пытается подобраться ко мне всякими возможными способами, и один из них - «дружественные», если так можно сказать, отношения с профессорами. МакГонагалл уже допустила ошибку, теперь на очереди вы. Разве вам не намекали на это за очередной чашечкой приторного чая? Мне казалось, что вы не тот человек, который получает удовольствие от таких вечеров. – Оуэн сложил пальцы домиком и опустил взгляд, как бы обдумывая, решаясь на что-то. - И откуда такая осведомленность? – попытался съязвить зельевар, он, конечно, не любил эти глупые чаепития со странными сладостями, но в какой-то мере он уважал Дамблдора. - Это не осведомленность, а обыкновенная логика и наблюдательность,- холодно ответил мальчик и поднял на профессора глаза. - Согласившись помочь мне, вы, так сказать, укрепите свое положение и уменьшите внимание Директора к своей персоне. Но это не все, многое в этом мире имеет цену, несомненно, как и ваше покровительство. И потому я предлагаю вам взамен оригиналы свитков чернокнижника Лиона Квинатского, одиннадцатого века. Он, как вам должно быть известно, был выдающимся алхимиком, и на тех крохах его знания, что дошли до наших дней, покоится основа зельеварения. - Должен сказать, что если эти свитки подлинны, то ваше предложение звучит очень заманчиво, - чуть холодно произнёс Северус, в душе которого пробудились научный энтузиазм и любопытство, одно знание того, что эти бесценные рукописи могут стать его и что знания, записанные в них, могут изменить все принципы науки, просто сводило зельевара с ума. Следовало признать, что мальчишка нашел верный подход к нелюдимому профессору. - И каково ваше решение? – Оуэн повертел в руках чашку чая, не понятно откуда взявшуюся. - Должен сказать, что ваши выводы были достаточно убедительны. Я согласен. Но должен напомнить, что Слизерин - отнюдь не площадка для игр пустоголовых детей, он имеет свои устои и традиции… - Профессор, - позволив голосу прозвучать мягко, почти ласково, перебил Снейпа Оуэн. – Я думаю, что вы убедились, что я не «пустоголовый» и уж тем более не «ребенок» в привычном понимании этого слова, - к концу фразы от прежней мягкости голоса не осталось и следа, в нем слышались опасные нотки, очень тонкие, но от этого не менее пугающие. - Убедился, и потому особо прошу не поступать неосмотрительно, - снова это чувство, опьяняющая опасность, такая позабытая и такая волнительная. – Вы решили, когда будете переводиться? - Да, сразу после Хэллоуина, у меня осталось еще пара незаконченных дел, - ответил мальчик, позволяя чашке в своей руке раствориться. - Рукописи я отдам сразу после перевода, а пока, чтобы вы не думали, будто это лишь слова, я передаю вам, профессор, первый лист свитков. Он очень любопытен, и если вы не будете против, я хотел бы обсудить с Вами некоторые его положения.- Оуэн достал из кармана небольшую шкатулку и, увеличив её, поставил на стол Снейпа, глаза которого лихорадочно заблестели. - Если вы так говорите, то буду рад услышать ваше мнение, - ответил зельевар, не сводя глаз со шкатулки. - Я рад. Спокойной ночи, профессор, - произнёс мальчик, поднимаясь со стула, в след ему раздалось неразборчивое «угу» и глухой звук откидываемой крышки. Этой же ночью в окно спальни Мессира постучал смольно-черный ворон. Гарри прислал ответ. - Азазелло, пусти, - устало произнёс Воланд. – Кто? - Гарри, Мессир, - с почтением отозвался мужчина. - Дай, - он вытянул руку, в которую тут же было вложено письмо. Пробежав глазами по ровным и аккуратным строчкам, Воланд усмехнулся, что бывало очень редко, однако Гарри каждый раз удавалась развеселить темного господина. - Однако, - протянул он, - этот хитрец с огнем играет, рукописи чернокнижника Лиона, недурно. Но этот Снейп не дурак, думаю, сам все поймет, а если что, так поможем. - Не дурак, Мессир, однако он всего лишь человек, доверить ему такие знания! Если я правильно помню, сам Лион, Вашему темнейшеству, клятвенно душу продал за эти знания, - произнёс Азазелло. - Да, - тяжело отозвался Воланд, - он продал мне душу, но знания в том виде, в каком они записаны, я не открывал ему, лишь слегка приподнял завесу тайн. Остальное он уже придумал сам, очень способный был юноша, - и, немного помолчав, добавил, - и очень порочный. Это и сгубило его. Северус же не такой, он горделив, но не тщеславен, он завоевал доверие двоих, но не служит никому, он опасен и в тоже время безобиден. Думаю, Гарри пытается сблизиться с ним, такой союзник будет незаменим в будущем. - Вы правы, Мессир. Так что, отправить копию рукописи? - Да, и сделай так чтоб от оригинала не отличить. В том мире двух все равно быть не может, а Гарри, если нужно будет, копию сам сделает. - Будет исполнено, Мессир, - поклонившись, отозвался Азазелло и было уже направился к двери, когда его окликнул Воланд. - Позови Фагота ко мне. - Да, милорд. Дверь тихо скрипнула, шаги стихли, комната погрузилась в полумрак. Огонь, словно стыдливая барышня, прятался за сухие поленья, освещая лишь закопчённые стенки камина. Воланд смотрел на пергамент в своей руке и думал - что же затеял этот мальчишка? Ведь мальчик при всей его мягкости, которую он так отчаянно скрывал в своем сердце, был очень уперт и своенравен. И те намеки, что читались между строк, могли обернуться очень крупными неприятностями, как для магов, так и для него самого. Ведь что ни говори, а Гарри, пусть и выросший душой, но все же ребенок. И как бы это было не свойственно Князю тьмы, он переживал за это глупое дитя, что, едва расправив крылья, устремило свой взор в пылающую бездну солнца. Дверь снова тихо скрипнула, впуская полуночного гостя. - Вы желали видеть, Мессир? – отозвался Фагот. - Ты один? – произнёс Воланд, бросив тяжелый взгляд на дверь позади своего слуги. - Да, мой повелитель. Бегемот очень хотел пойти, но я не позволил. - И правильно сделал. Он слишком шумный. Вот, прочти, - мужчина протянул Клетчатому письмо, - Гарри прислал. Фагот развернул письмо и углубился в чтение. Не прошло и трёх минут, как он, аккуратно сложив послание, положил его на столик, что стоял возле кресла Воланда. - Что думаешь? - Думаю, что рукописи - слишком дорогая плата за покровительство простого человека, пусть он и маг, - немного обиженно произнёс мужчина, - я считал, что Гарри знает истинную ценность этих свитков. - Он знает, поверь. И то, что он обещал их Северусу, это обоснованная жертва. Меня больше волнует его «подарок» школе на Хэллоуин. - «Я хочу показать спящим луну, а бодрствующим обратную сторону сна» - процитировал письмо Фагот. – Он хочет пробудить мертвых? - Именно, хоть он и пишет: « что лишь немногим это будет дано», но и одного будет более, чем достаточно. Не пристало ему играть со смертью, мал ещё. Мелкие пакости и забавы я прощу, но все предел имеет. Потому отправляйся к Гарри и передай, что я недоволен его «подарком для школы», и если я узнаю, что он ослушался меня, то наказание будет сурово. - Хорошо, Мессир. Прикажете отправляться немедленно. - Да, не медли. - Будет ли ещё что нибудь? - Нет. По крайней мере, не сейчас. - Как прикажете, - тихий голос, словно эхо, доносился из темноты, что тотчас рассеялась, а с ней и Фагот.