Часть 1
21 марта 2014 г. в 23:56
Моя муза — подросток. Лет пятнадцати, наверное. Хотя кто их разберет, когда на лице тонны косметики, черные тени до бровей и килограммы пирсинга.
У нас с ней сложные взаимоотношения.
Вот, к примеру, сегодня.
Прихожу домой — дверь, конечно, не заперта. Вернулась, значит, блудная кошка.
А я злой, уставший, голодный как черт... На работе завал, продаж нет, с девушкой расстался...
Иду в ванну, там она. Блюет прямо в раковину. Обрывки каких-то стихов с ломаным ритмом, клочки бездарной прозы...
Чертыхаюсь про себя, но сдерживаюсь. Я ведь взрослый мужик. Должен быть терпеливым и мудрым.
Со вздохом придерживаю ее за плечи, они хрупкие совсем, не ест ведь ни черта, так и до анорексии недалеко. Убираю с лица волосы. Щеки в чернилах, глаза красные. Косится злобно.
- Ну и зачем тебе это надо? - спрашиваю.
- Да пошел ты!
Вот и поговорили. Смотрю в раковину. Уже и самому тошно.
- Нет, вот ты скажи мне, - сдаваться не собираюсь, - ради чего все это? Для кого мучаемся, а?
- А сам не въезжаешь? Фикус драный.
Ну вот, сленг еще этот. Откуда понахваталась? Надо завязывать с Интернетом.
- Послушай, милая, у меня работы еще по горло. Сейчас с отчетами посижу, потом новости почитаю. Затем в койку - и спать. Договорились?
- Валяй, - ухмыляется.
И я понимаю, что этой ночью мне снова спать не дадут. Что завтра я буду вымотанным, с синяками под глазами, злым и несчастным. А на рабочем столе будет лежать пара измятых тетрадных листов. С жалкими, пошлыми, банальными строками о любви и истерзанной моей душе.
- Уходи. Не хочу тебя больше видеть, - слова вырываются сами собой.
И словно камень с души.
"Так и надо, - говорю себе. - Это как воспаленную заусенцу оборвать. Больно. Зато потом легче".
А ведь сразу бы так. Сразу после первой крупной неудачи с издательством. Как только понял, что никому, кроме меня, все эти бесценные мысли, образы и сюжеты не интересны. Что таких, как я, сотни тысяч.
Таращится на меня - глаза, что два столовых блюда.
Не верит.
Хватаю за локоть и грубо волоку в коридор. Затем бросаюсь в комнату. Блокноты со школьными стихами, тетради, вырванные откуда-то листы с карандашными набросками... Целый ворох моих мыслей, мук и надежд - все бросаю ей под ноги.
- Забирай! - кричу, - можешь выбросить, сжечь, да хоть оригами сложи! Плевать я хотел, что ты сделаешь с этим мусором!
Падает на колени, прижимает какую-то тетрадь к тщедушной груди. Лицо белое, как стена.
- И ты сама, - добиваю. - Убирайся! Навсегда!
- Не смей... - шепчет едва слышно.
- Да кто ты такая, чтобы приказывать мне? Бездарная муза бездарного писаки... Ты знаешь, сегодня Инга ушла. Сказать, почему?
Мотает головой.
- Нет уж, послушай! Потому что она хочет, чтобы у ее мужика была машина, квартира, свой бизнес. Чтобы он хорошо зарабатывал, понимаешь? Чтобы мог дарить ей подарки, в рестораны водил. А я кто? Правильно, я - фикус, мать твою, драный! Писатель недоделанный. А все ты со своим идеями, мечтами, надеждами...
Плачет уже навзрыд. И не просит даже ничего, только протягивает ко мне свои худые, тонкие, как веточки, руки.
Сажусь на пол, закрываю лицо.
- Убирайся, - говорю устало. - И больше никогда не приходи в этот дом.
Когда опускаю руки, ее уже нет. Только гора из тетрадей и листов.
Иду на кухню, по привычке варю в турке кофе. Не сразу понимаю, что незачем, ведь собрался сегодня крепко спать.
В голове нет ни одной связной мысли. По стенам и потолку прыгают тени. Раньше я бы непременно сравнил их... с чем?
Подхожу к окну. Уже глубокая ночь. И яркий месяц так похож... похож на... Сердито ерошу волосы. А, к черту все!
Решительно иду в комнату и заваливаюсь на кровать. Но сон не идет.
Во рту противно, забыл почистить зубы. На душе гадко. Но я ведь все сделал правильно, да? Впервые в жизни я поступил так, как должен был...
Интересно, где она сейчас?
С кем она? Не обижают ли ее?
Вскакиваю с кровати и выхожу в коридор. Сердце стучит как сумасшедшее.
Вот, сейчас в замке повернется ключ...
Ничего. Тишина.
Меряю шагами коридор. Туда-сюда. Туда-сюда.
Так проходит несколько часов.
Где ты? Ну, где же ты?
Слушай... может...
Ладно, я был не прав.
Мне без тебя как-то... Не знаю...
Будто лишился чего-то важного.
Иду на кухню, забираюсь с ногами на стул. Тело сковывает тяжелой дремотой.
Она появляется внезапно, но как-то очень естественно. Словно выходила всего на минуту.
Садится прямо на пол, кладет голову мне на колени. Без косметики, без этих жутких железок в бровях и губах, она похожа на ангела.
Ей и в самом деле не больше пятнадцати.
- Поговори со мной, - прошу. Голос дрожит. Я, наверное, жалок.
Она лишь улыбается.
Продолжаем сидеть в молчании.
По потолку носятся тени, словно стая черных птиц.
Слабый, как дыхание спящего, ветерок колышет занавеску.
Луна в небе такая желтая, что кажется, будто и не луна это вовсе, а сердцевина огромной небесной ромашки.
Я смотрю на нее и думаю, что вот-вот увижу призрачные пальцы, обрывающие лепестки...
"Любит. Не любит. Любит..."