Буду помнить

Мужчина стоял, оперевшись на деревянные перила, глядя в набухающее тучами небо. Воздух уже сгустился и потемнел, травяные ковры на склоне холма стелились под резкими порывами ветра. За его спиной, в глубине слабо освещенного дома, было тепло от тлеющих углей в небольшой, сложенной собственными руками печи, а с кухни раздавался аппетитный запах жаркого. Но мужчина не торопился, он окинул долгим взглядом представшую его глазам картину – природа словно изнывала в ожидании, трепетала, жаждала получить питательную влагу и насытиться ею. Дождь это хорошо. Это урожай, а урожай - запасы на зиму и весну. Но сейчас мысли Ли Адама занимало совсем другое. Он пристально вглядывался в нависшие тучи и думал о том, что когда-то мог пронзать их острым клювом своего вайпера, ощущать драйв, скорость, мощь железной птицы, сливаться с ней в единое целое... И было это примерно тысячу лет назад. Не могло и не должно было повториться. Но иногда Ли казалось, будто у него ампутировали кусок души. Вместе с Двенадцатью колониями, Галактикой, другими пилотами и сослуживцами. Пусть даже некоторые из них оказались его соседями на этой чудом обретенной земле. Но на корабле степень близости была иной. Они просто срослись тогда шкурами, прикипели друг к другу, к своим каютам, своим «птичкам» и огромной железной махине, ставшей им домом и убежищем на долгое время скитаний. Поэтому так больно было переживать предательство и потери – словно с тебя живьем сдирали пласты кожи. Раны саднили. Иногда особенно сильно. Например, в такие дни, как этот – темные, беспокойные, полные неявных предчувствий, когда что-то теснится в груди и рвется наружу, но не находит выхода... Ли вглядывался в окутавшую горизонт завесу и не мог не вспоминать. Не мог и не хотел. Он достал из кармана самодельную сигарету, покрутил в руках, но так и не решился закурить. Потому что знал – того вкуса уже не будет. В такие минуты его обычно не беспокоили, давали побыть одному, и Ли был благодарен за это. Сейчас его окружала совсем другая компания – множество лиц проплывали перед ним, подернутые пеленой забытья. Хотелось сдернуть ее, и он вглядывался до рези в глазах, старался быть тем, кто помнит. Пилоты, механики, гражданские… брат, отец – сердце заныло знакомой тоской, Розлин… и, конечно же, они. Две женщины, так много значившие в его судьбе. Дуала. Понимающая, проницательная, чуткая, иногда такая трогательно хрупкая и в тоже время сильная… до определенного момента. Она держалась ровно столько, на сколько хватило запаса ее прочности, и он всегда будет чувствовать вину за то, что случилось. Он должен был стать ее опорой, ее плечом, протянуть пресловутую руку помощи, которая крепко сжала бы ее ладошку и провела сквозь все испытания к счастливому будущему. Их общему будущему. Таким он всегда видел и понимал брак. И он нашел ее – свою идеальную супругу. Тогда почему не смог? Почему предавал, обижал, обманывал, почему причинял боль, страдая от сильнейшей отдачи? Ли всегда знал ответ, но что-то вновь глухо заворочалось в груди при воспоминании о ней. Той, что была всегда – как часть него самого. Что ворвалась в его жизнь и сделала готовым на все – предательство родной крови, обман или смертельно опасное геройство. Все теряло свой смысл, когда рядом была она. Черное – белое, плохое – хорошее. Мир вертелся волчком и катился ко всем чертям, концентрируясь в звуке ее голоса, жестах, непозволительной близости, тепле и запахе сильного тела, заставляя хотеть лишь одного: стать чем-то большим, чем они двое по отдельности. Тогда он даже дышал по-другому – ею… Это была игра на выживание, когда близость и разлука причиняли одинаково невыносимую боль. Она никогда не принадлежала ему, никогда ничего не требовала, раз за разом ускользая из его объятий, сбегая от него и самой себя. Но иногда, прежде чем в очередной раз уйти, улыбалась как-то ломко, неправильно, почти беззащитно, оставляя его ошарашенным и пустым. Нет, Ли не любил Кару Трейс. Он был одержим ею. - Пап, - раздавшийся за спиной голос заставил Ли резко обернуться. Привычка. Красочные обрывки воспоминаний рассеялись в холодных потоках воздуха. - Извини, - она смущенно улыбнулась. – Просто мама попросила… - Все нормально, Кара, иди сюда, - он протянул руку и обнял ее за плечи. Да, теперь у него в семье была своя Кара Адама. Любимая дочь, та, что позволяла отдать ей всю нерастраченную любовь и нежность, не играла с ним в прятки, не боялась привязанности и стала самым дорогим существом на планете. Он увидел Лизу случайно, в соседнем поселении, и в первые минуты был шокирован встречей. Конечно, он не знал наизусть всех фамилий гражданских, но он бы не пропустил, обязательно заметил ее в стремительно сокращающихся списках. Вот только фамилия была уже другая и принадлежала погибшему на Каприке мужу. Как и у жмущегося к ногам Лизы мальчишки. Она оставила ребенка. Не сказала ему, но оставила. Прошло время, и Лиза смогла не только простить, но и принять. Через год она стала его женой, через два у них родилась дочь – Кара… Не такое уж редкое имя, имя их национальной героини, его близкого друга и товарища по оружию. Остальное знали лишь те, кто был на Галактике, но они, словно сговорившись, никогда не обсуждали пережитое с гражданскими. - Интересно, каково это - летать? - задумчиво протянула Кара, слегка склонив голову набок и пристально разглядывая низко лавирующую в потоках воздуха птицу. – Как думаешь, я могла бы стать пилотом? – она повернулась к отцу, в светлых глазах светилось лукавство. Ли невольно улыбнулся. Она пошла в него и в деда, и только светлые чуть вьющиеся волосы взяла от матери. - Конечно. - И я бы тебя сделала? - хитро улыбнулась Кара. - Хм… - Ли сделал задумчивое выражение лица. – Это вряд ли, я же был лучшим. Она легонько пихнула его в бок. - А я слышала, что лучшей была она, - возразила вдруг Кара, став серьезной. - Клевета, - фыркнул Ли с напускной веселостью, но сердце болезненно дрогнуло. Какое-то время они молчали. Ветер становился сильнее, омывая их пронзительным холодом и запахом дождя. - Ты любил ее? – тихо спросила Кара, глядя куда-то вдаль. Ли растерянно посмотрел на дочь. Ее интонация не оставляла никаких сомнений относительно сути вопроса. Но ведь он всегда был осторожен в словах, придерживаясь версии дружбы. Конечно, невеста погибшего брата, что еще он мог сказать? Но Кара даже не повернула головы, вглядываясь в кромку леса, туда, где гнулись и скрипели на ветру верхушки деревьев. - Больше жизни, - наконец, сглотнув, ответил Ли. Кара слегка нахмурилась, о чем-то задумавшись, а потом просто кивнула. - Я похожа на нее хоть чем-то, кроме имени? - Немного. Она помолчала, а затем, повернувшись к отцу, крепко обняла его. - Представляю, как ты скучаешь… - прошептала Кара. - Когда ты рядом, гораздо меньше, - ответил Ли, сглатывая ком в горле. Это было правдой. - Ну что, идем? – отстранившись, спросила Кара. - Иди, я догоню. Когда звук ее шагов стих в глубине дома, Ли кинул последний взгляд на низкое небо: - Буду помнить… всегда, - тихо произнес он. Ли успел переступить порог, прежде чем крупные капли глухо забарабанили по деревянному настилу крошечной террасы, превращая предчувствие дождя в размытую ливнем реальность.

- Что слышно, Старбак? - Только дождь по крыше, сэр. - Тогда хватай пушку и тащи в дом кошку…