Теплота

      Это началось, наверное, недели две назад.       Точнее, две недели назад это начало всерьез беспокоить Артемиса Фаула. С его темпом и графиком жизни не мудрено получить нервный срыв, психологическое расстройство или любую другую чушь, о которой так любит предупреждать простой народ психоаналитики. Но одно дело – перенапряжение, избыточные нагрузки и стресс. И совершенно другое – галлюцинации.       Артемису Фаулу было девятнадцать лет. И в последнее время он чувствовал себя довольно странно. Формально он знал, как провел последние девять лет своей жизни – было множество сделок, контрактов, планов, грандиозных проектов, поражающих своей гениальностью, несколько принудительных визитов к психологам (просьба матери; сам он просто не стал бы тратить свое время на подобную ерунду), и множество перспектив, открывшихся для семейного бизнеса Фаулов именно благодаря ему, наследнику преступной империи, которая перестала быть преступной по настоянию отца. Но в последнее время он все чаще начинал понимать, что что-то все-таки ускользнуло от его внимания, как будто он чего-то не знает или забыл. И это «что-то» - явно не мелочь, явно что-то глобальное и поворотное, а Артемис очень не любил, когда глобальные и поворотные вещи были ему неизвестны. И теперь это. Эти странные… ощущения. Странные картины, возникающие в его голове, больше походили на довольно посредственный голливудский фильм, которыми почему-то очень увлекался Беккет Фаул, один из его младших братьев. Какие-то летательные шаттлы аппараты, какие-то одиозные крылатые эльфы люди. Возможно, это побочный эффект от вечных фантастических боевиков, которые регулярно смотрит младший брат? Или он действительно перетрудился?       А иногда ему казалось, что за ним кто-то следит. Такое, конечно же, бывало и раньше – в конце концов, когда ты – преступный гений, к этому ощущению следует прислушиваться, оно бывает правдиво. Однако Дворецки не раз прочесывал территорию вокруг поместья и само поместье в поисках кого-то или чего-то, способного в той или иной степени следить. И ничего не нашел. Паранойя? Артемис Фаул – мнительный параноик? Он был уверен, что, если об этом узнает мама, то немедленно запишет его в психически неуравновешенные и отправит сразу в десяток клиник, где сидят клоны с ничего не значащими дипломами, мнящие себя великими знатоками душ человеческих. Поэтому Артемис предпочитал помалкивать, и решил, что ему необходим отдых. Нужно было лишь завершить свой последний проект, а потом отдохнуть. В конце концов, за последнее несколько лет он едва ли провел хотя бы два месяца в отпуске.       Форточка открывается не потому, что на улице ветер. Просто они проникают сквозь окна невидимыми. Когда-то давно я сам дал им разрешение.       И вот, прошел почти месяц, прежде чем Артемис Фаул осмелился задать своему подсознанию вопрос: «Кто – они?». *** *** ***       На самом деле Элфи Малой просто не могла удержаться. В конце концов, нельзя просто так взять и вырвать из своей жизни огромный, очень многозначащий кусок. Даже если Совет думает иначе. Даже если ее разум думает иначе. Даже если…       Сама Элфи с иронией относилась к мнению Совета: видите ли, сама судьба отталкивает нас от Артемиса Фаула; возможно, вторая потеря памяти будет более фундаментальной, и мы, наконец, сможем вздохнуть спокойно. «Согласитесь, - вещали умные эльфы в очках, которые во время Армагеддона отсиживались в бункерах и дрожащими руками закрывали уши, чтобы не оглохнуть, - ведь Артемис Фаул, подобно магниту, притягивал к нам разнообразные неприятности с тех самых пор, как перестал обеспечивать нас ими сам. Вы уверены, что стоит вновь оживлять его память? Достаточно с нас того, что мы вернули ему жизнь».       Смешно, да и только. Если Артемис Фаул нашел волшебный народец один раз, найдет и во второй – Элфи говорила это еще во времена кода вечности и Йона Спиро, а теперь все вдруг решили, что в третий раз у него ничего не получится. При этом все, что они сделали для того, чтобы Артемис ничего не вспомнил – это убрали слишком очевидные магические следы в поместье и в его округе, и слегка подчистили память родственников Фаула. Элфи вначале громко спорила и доказывала свою правоту, а потом одна очень умная лошадка сказала ей поистине простую и гениальную вещь.       - Элфи, успокойся, - флегматично говорил Жеребкинс. – Поверь мне, он нас найдет в мгновение ока. Пройдет совсем немного времени, прежде чем его подсознание начнет поднимать настоящие воспоминания на поверхность. Тот же сценарий, что и в прошлый раз. Пора бы уже смириться с тем, что стереть Фаулу память невозможно. И в этот раз я ничего не боюсь. Я только жду его.       Это была правда. Совет распалялся о безопасности волшебного народца, а все те, кто знал Артемиса, просто ждали, когда же он сам вернется и объяснит умным очкастым эльфам насколько они глупы. Но вот прошло почти два года, а в жизнь Элфи Малой не врывался вихрь внезапных опасностей и приключений. Ей казалось, будто Жеребкинс и остальные почти рады, что можно отдохнуть от Артемиса – сама же капитан мечтала спалить все свои канцелярские поделки в виде месячных отчетов и годовых планов развития полиции в плазменной печи. Ей не хватало ощущения вибрирующего курка «Нейтрино» под указательным пальцем. Ей не хватало возбуждающего чувства взлета скоростного шаттла и пульсации адреналина в крови. Ей не хватало Артемиса Фаула.       Она решила немного ускорить процесс восстановления, не вводя в курс Жеребкинса или еще кого-либо, и сама не заметила, как заигралась. *** *** ***       …Электронные часы флегматично пиликнули, возвещая о наступлении полуночи. Артемис с трудом отвел взгляд от монитора компьютера и, глубоко вздохнув, провел рукой по волосам. По стеклам окон его кабинета монотонно барабанил будничный ирландский дождь, который вот уже четвертый день и не думал прекращаться. Четыре. Странное число. Недоброе.       Артемис взглянул на свой витиеватый график, и вдруг перед его глазами встал какой-то странный шрифт, больше напоминающий небольшие иероглифы из детских книжек.       Книга.       Артемис раздраженно захлопнул ноутбук. Он опять засиделся до полуночи, хотя в начале недели собирался ложиться пораньше. В его кабинете причудливо смешивался свет от двух источников: настольной лампы и полной луны за окном.       «Быть может, это действие полнолуния, - насмешливо подумал Артемис. - Быть может, я какой-нибудь оборотень. И вот-вот обращусь в страшного монстра».       Глаза слипались. Даже не потрудившись снять рубашку и брюки, Артемис обессилено рухнул на гигантскую кровать, явно великоватую для одного худощавого паренька. На него навалился тяжелый сон, изредка вспыхивающий неясными картинами из старых добрых голливудских фильмов. Шаттл. Очень старый. Грохоталка, вот как они его называют, точно. Красный маяк во лбу у серого человечка, похожего на ребенка, нарядившегося на Хэллоуин. Зоопарк. Артемис охотится за лемуром, и пусть у него сейчас немедленно полетит вся система с десятками важнейших проектов, если он знает, зачем он это делает. Ему позарез необходим этот лемур, потому что… почему?! Потому что моя мать умирает, и я не мог по-другому.       Тонкие белые пальцы Артемиса сжали простыню. Обычный сбивчивый сон начинал походить на кошмар. Эта горилла, она размажет меня по стенке.       А она ведь действительно размазала его по стенке, сказала более адекватная часть разума Артемиса с убийственной насмешливой интонацией. Очень неприятно. Похоже, он умирает. Исцеляй!       Он видит серебряный парик, и в мозгу возникает дурацкая ассоциация с Гэндальфом из «Властелина колец». Надо как-то отучать Беккета от этих фильмов. Исцеляй!       А потом он ощущает прикосновение к губам. Это странно, потому что ударов гориллы он не чувствовал. Он все же понимал, что это сон, и тактильные ощущения здесь практически отсутствуют. Но прикосновение к губам он чувствовал совершенно отчетливо, ясно – смущающее, покалывающее ощущение. Как будто искры заплясали на лице… Ну конечно. Ведь она исцеляет магией, а магия – это синие искры.       Артемис громко втягивает в себя воздух и подскакивает на кровати, проглотив почти девчачий визг. *** *** ***       «А вот это был совершенно идиотский, ненужный и лишний поступок», - думала про себя Элфи, спешно отскакивая к дальней стене кабинета и надеясь, что магии хватит для того, чтобы не добить гения своим внезапным появлением посреди комнаты. «И что на меня нашло…».       Она задержала дыхание и вжалась в стену, поймав себя на том, что мысленно умоляет все известные ей силы, чтобы Дворецки не заглянул проверить, все ли в порядке.       «Ускорила процесс. Молодец, капитан».       Артемис быстро дышал ртом, расстегнув несколько пуговиц рубашки. Элфи не удержалась от улыбки, увидев, как ирландец бросает короткий взгляд на камеру наблюдения в противоположном углу кабинета, хотя ничего смешного здесь не было. Вместо того, чтобы «ускорить процесс восстановления» она может свести его с ума, или даже вернуть в состояние Синдрома Атлантиды. Губы покалывало, и Элфи понадеялась, что не применила к Артемису магию… по привычке.       - Что за бред… - промолвил Артемис, когда ему удалось вернуть контроль над дыханием.       «Мне нужно срочно уходить отсюда», - думала Элфи, пока Артемис пытался привести мысли в порядок. «Но я закрыла окно, потому что я все-таки – совсем немного – тупица».       Ждать, пока он снова заснет, или пытаться покинуть кабинет каким-нибудь другим способом? Артемис явно не собирался засыпать, и Элфи, признаться, его понимала. А что касается других способов – у капитана подземной полиции даже приблизительных предположений не было по этому поводу. Дверь заперта, если начать поворачивать ключ – Артемис услышит. Гипнотизировать его она не собиралась – будет только хуже…       - Элфи, - внезапно выпалил Артемис, поднимая горящий взгляд на окно, украшенное дождевыми подтеками.       Эльфийка едва не лишилась сознания на месте, когда услышала это.       «О, Фронд, пожалуйста, он не мог меня увидеть, я невидима, я невидима!».       В течение целых десяти мучительных для нее секунд Артемис тупо таращился на окно и тяжело дышал, прищурив глаза. А потом он прошептал себе под нос:       - Да, Элфи. Это было ее имя…       «Д’Арвит, я надеюсь, ты больше ничего не вспомнишь обо мне сейчас – в частности о свойствах защитного экрана…».       Элфи Малой зажмурилась и прижалась к белой стене еще сильнее, когда Артемис Фаул поднялся с кровати и пошагал к двери. Слава всем лесным богам, он прошел мимо, дрожащими руками повернул ключ и покинул кабинет, не переставая что-то неразборчиво бормотать себе под нос. Капитан возблагодарила всех, кого только знала, и, спешно открыв окно, юркнула в образовавшуюся щель.       Второй раз она целует его, руководствуясь какими-то совершенно неясными и, что самое страшное, неконтролируемыми эмоциями. *** *** ***       На камерах наблюдения Артемис, конечно же, ничего не увидел. Он проверял записи исключительно из своего перфекционизма, прекрасно понимая, что ему покажут только его собственное нервно подпрыгивающее на кровати тело. Поморщившись, Артемис закрыл видеозапись, и постепенно до него начинало доходить, что это все больше похоже на мучительный процесс вспоминания. Так часто бывает, когда из памяти исчезает какая-то подчас довольно незначительная деталь, а мозг уже зациклен на ней и не может думать ни о чем другом – и начинается непрерывный анализ, целое исследование чертогов разума.       «Что это может быть? Я явно что-то вспоминаю. Какое это имеет отношение к моей жизни? Когда все это происходило? И самое главное – почему я об этом забыл?».       И этот поцелуй. В своем сне он охотился за лемуром, его била горилла, он летал на каком-то старом шаттле и целовался с кем-то в серебристом парике. Очень мило. Никаким более или менее адекватным логическим связям эти четыре действия соединяться не могли.       Четыре.       Эта Элфи, она ассоциируется у меня с этой цифрой. Почему? Артемис схватил лист бумаги и стал спешно записывать все, что приходило в голову. Цифра четыре. Имя – Элфи. Синие искорки (магия?). Серебристый парик. Лемур (сифака?). Шаттл (грохоталка?). Зоопарк.       Помявшись, Артемис вывел последнее слово, ассоциирующееся у него со всем увиденным во сне.       Поцелуй.       И поставил восклицательный знак. *** *** ***       Элфи Малой по собственному печальному опыту знала: закон подлости – самая твердая в мире аксиома. Целых два года Жеребкинсу не приходило в голову просматривать наблюдения за Артемисом Фаулом, которые велись больше ради соблюдения формальностей, чем для безопасности. Парень занимался бизнесом и проводил время с семьей. Кентавру наскучило после первого же месяца, поэтому он с легким сердцем занес все файлы Фаула в какие-то далекие папки и забыл. И теперь, конечно же, когда Элфи наведалась в поместье Артемиса и поцеловала его, кентавру вдруг понадобилось проведать ирландского друга!       «Но, в конце концов, что есть у Жеребкинса, кроме пары камер наблюдения, да доступа к компьютеру Артемиса?, - пыталась успокоить себя Элфи. - Он ничего не увидит. А я буду десятой дорогой облетать поместье, вот и все. Никаких ускорений».       - И с чего это вдруг ты так вдохновился? – бурчала эльфийка, стараясь вести себя как можно естественнее и надеясь, что не краснеет. – Два года бормотал, что Фаул объявится сам, а теперь, выходит, разуверился? Может, хочешь его подтолкнуть к действиям?       - Элфи, ты знаешь, какая вещь в мире самая отвратительная и тошнотворная? – Жеребкинс, как обычно, начал издалека. – Эта вещь – годовая проверка технического обеспечения информационного отдела. Одно только название наводит сон. Все прекрасно знают, что эти обеспечением занимался я, а если им занимался я, значит, оно не нуждается в глупых проверках, поскольку о малейшей неполадке меня моментально оповестит система. Но – нет. Приказ Совета есть приказ Совета, и я вынужден изводить целые паки бумаги, заполняя бланки и составляя отчеты, которые едва ли кто-нибудь прочитает. Я нуждаюсь в отдыхе. Хочу просто посмотреть кино о жизни нашего старого друга – вдруг он замышляет что-нибудь ужасное и чертовски гениальное? Вдруг его память получила стимул?       «О да, всем стимулам стимул», - смущенно подумала Элфи, прикусывая губу.       Но Жеребкинсу она, конечно же, ничего не показала, демонстративно махнув рукой и начав рассматривать какие-то технические образцы на его столе.       - Тебе что, неинтересно?       - Я пару раз пролетала мимо поместья, - непринужденно сообщила Элфи, делая вид, что увлечена одним из образцов. – Нет ничего милее, чем Артемис Фаул, рассматривающий коллекцию жуков Беккета, но нет одновременно и ничего скучнее.       - Пролетала мимо поместья? Ты уверена, что Совет тебя за это погладит по головке?       «Спроси что-нибудь полегче, Жеребкинс. Совет еще не знает, что вчера я не просто пролетала мимо поместья».       - Никаких официальных запретов не было, - пожала плечами Элфи, как будто бы ее сердце не забилось в два раза быстрее, - а я никаким образом себя не выдала. Не танцевала у него на поляне риверденс, не устраивала волшебных шоу. Чего мне бояться?       Жеребкинс хмыкнул и начал глазеть на внутреннюю территорию поместья. Когда он дошел до кабинета, Элфи чуть ли не до треска сжала в руках образец.       - Похоже, малыша Арти мучают кошмары, - заметил Жеребкинс, наткнувшись на вчерашнюю запись.       - Если бы я целыми днями сидела за компьютером и сверлила взглядом какие-то графики, меня бы тоже мучили кошмары, - Элфи сама удивлялась, откуда у нее столько храбрости говорить так спокойно.       - Да уж, с нами его жизнь была куда разнообразней, - мрачно усмехнулся Жеребкинс, вспомнив, сколько было возможностей продемонстрировать свой великолепный технический интеллект в старые времена. – Слушай, а что это у меня термосканер истерит так, как будто бы у Фаула там еще как минимум эти двое непосед ошиваются?       Элфи побледнела и медленно опустилась в кресло.       Чертов термосканер. Она забыла про чертов термосканер. Ведь защитный экран в сумме с теплом ее собственного тела – это для термосканера все равно что красная тряпка для быка. Она никогда не вникала в системы наблюдения Жеребкинса, предпочитая получать точные указания, а не анализировать какие-то там показания. Вот эта офицерская привычка ее и подвела.       - Не глюки, - озадаченно пробормотал Жеребкинс, немного побарабанив по клавиатуре. – Хорошо, посмотрим на панель…       И в комнате повисла тишина, не нарушаемая даже дыханием Элфи. Ей казалось, что она не может дышать.       Жеребкинс медленно развернул свой стул, чтобы посмотреть на подругу. Его взгляд нельзя было описать словами.       - Элфи, ведь это не то, о чем я думаю, верно? Успокой своего старого друга, скажи, что тебя там вчера не было.       - Не могу.       - Не можешь, говоришь? Элфи, что ты там делала?       - Сама не знаю, - буркнула Элфи, не в состоянии придумать более достойный ответ. Жеребкинс вновь взглянул на панель, где над красным пятном с очертаниями Артемиса склонилось другое красное пятно, чьи очертания были меньше и изящнее.       - Элфи…       - Что?       - Просто признайся – ты сумасшедшая? – Жеребкинс беспомощно потряс пятерней перед панелью термосканера. – Если это увидит кто-нибудь, кроме меня…       - …то отнимут у меня значок и вызовут на десятое в моей карьере слушание? – закончила за него Элфи, и ее выражение лица, как обычно, говорило о том, что лучше бы не читать ей нравоучения. – Какой ужас. Он все равно ничего не запомнил.       - Правда? – ядовито осведомился Жеребкинс и резко увеличил громкость. Элфи прищурилась, услышав, как Артемис выпалил ее имя. – Наверное, это просто случайный набор звуков.       - Хорошо, он вспомнил мое имя. Но он так или иначе вспомнил бы его! – распалялась эльфийка. – Ты сам об этом говорил.       - Элфи, но одно дело, когда воспоминания приходят сами собой, и совершенно другое – через подобное эмоциональное потрясение! – воскликнул Жеребкинс, едва не сбив копытом свои ампулы. – Предугадываю твою следующую реплику: да, в прошлый раз мы мало заботились о психическом состоянии Фаула, но в прошлый раз нас вынудили обстоятельства, и, если ты помнишь, психика нашего ирландского приятеля все-таки подвела.       Элфи сложила руки на груди и сжала губы в линию, показывая, что не желает продолжать разговор.       - Хорошо, я понял, - резко сказал Жеребкинс, подходя к подруге. – Я не буду выпытывать у тебя, что ты там делала и почему в такой двусмысленной позе. Это я сделаю позже. А сейчас ты должна вернуться туда и забрать эту запись с его камер.       - Что?! – ошеломленно переспросила Элфи. – Ты в своем уме? Я туда больше не полечу. С какой стати?       - С такой стати, что все записи и показания, которые есть у меня, есть и у Артемиса. Потому что я просматриваю его камеры и его термосканер. Мои меня заставили оттуда убрать. А теперь быстренько сложи два и два и представь, к каким выводам придет Артемис, если решит – просто из интереса – глянуть на записи.       Элфи сделала глубокий вдох и медленно положила на стол образец, который все еще сжимала в пальцах.       - А если я попадусь? – процедила она.       - Уж постарайся не попасться, - с сарказмом попросил Жеребкинс, выключая панель термосканера. – Ты незамеченной прошла через Шпиль Спиро и Лаборатории Кобой. Справишься с маленьким кабинетом, капитан?       «Вряд ли», - подумала Элфи. *** *** ***       Артемис вновь сидел за компьютером, изучая свои дневники за последние несколько лет. Никакой полезной информации, но ему казалось, что все, что написано в этих дневниках, написано не им. Как будто их вел кто-то другой, желая скрыть от него то, что стерто из его памяти. Быть может, это работа мамы, быть может, она что-то знает?       Близился вечер. Комнату постепенно заливало янтарное закатное свечение, из распахнутого окна внизу доносились веселые крики Майлза и Беккета. Артемис подумывал над тем, чтобы оторваться от монитора и присоединиться к братьям, ведь погода сегодня была на удивление хороша (в отличие от четырех предыдущих дней), но что-то его останавливало. В глубине души он понимал, что: он ждет, что вчерашний гость (а он уже был уверен, что таковой имел место) вернется.       Интуиция редко подводила Артемиса Фаула. Не подвела и сейчас.       - Больше нет смысла прятаться. Я видел показания термосканера… Элфи. *** *** ***       «Провалить операцию, толком ее и не начав, - обреченно подумала Элфи, со злобой уставившись в потолок, - Так могу только я».       - Сейчас, наверное, должен последовать мой восхищенный лепет по поводу твоей гениальности, - буркнула она, убирая защитный экран.       Артемис остолбенел, увидев, что в центре его кабинета материализовалась миниатюрная рыжеволосая девушка с остроконечными ушами и черным шлемом в руках.       - Не делай вид, будто не ожидал меня увидеть.       Артемис осторожно поднялся со стула, как будто боясь, что через секунду девушка (Элфи?) исчезнет, как какой-нибудь мираж в пустыне.       - А я… действительно не ожидал, - промолвил Артемис, ошеломленно рассматривая ее силуэт. – Это был своего рода… блеф. Я повторял эту фразу каждые десять минут, пока сидел в кабинете.       Элфи почувствовала, как в груди начинает клокотать ярость. Каждые десять минут, значит. Интересно, все гении – параноики?       - Ты хочешь сказать, что термосканер – это случайная выдумка?       - Нет. Показания я действительно видел, но это было всего лишь красное пятно с человеческими очертаниями, не более. Все остальное – блеф. Просто я вспомнил твое имя вчера, и рассчитывал, что ты придешь опять. Ведь это была ты? Вчера?       Элфи опустила ответ на последний вопрос, и задала свой:       - Мое имя, значит. А меня саму?       - Теперь – да, - Артемис действительно вдруг с ледяным спокойствием осознал, что прекрасно помнит, кто такая Элфи Малой и почему она была в серебристом парике, и зачем необходим был лемур сифака, и почему она ассоциировалась у гения с четверкой. Как будто и не забывал. – Эмоциональное потрясение, да? Моя память… она… нарушилась, когда…       - Когда ты умер, - как ни в чем не бывало завершила Элфи, не отрывая взгляда от лица Артемиса. – А потом твоя душа вернулась в клон, создание которого ты же сам и спланировал. Я, кажется, так и не успела сказать тебе, что это гениально.       - Да… спасибо, - поток воспоминаний заполнял память Артемиса, пока он смотрел на знакомый стройный силуэт эльфийки. – Теперь я вспомнил. Только я не понимаю одного, зачем был весь этот спектакль? Целых два года я жил как будто не своей жизнью. Когда я осознаю это до конца, то, наверное, буду злиться.       - Это не мое решение, и не Жеребкинса, - сказала Элфи. – И, поверь, мы сделали все, чтобы Совет не принимал этих глупых мер. Но, тем не менее, пришлось целых два года делать вид, будто бы твою память очень опасно возвращать.       - Рад, что ты понимаешь всю глупость, - Артемис вышел из-за стола и приблизился к Элфи. – И все-таки ты пришла только через два года.       - Я и раньше была в этих краях, - призналась Элфи. – Но впервые осмелилась, так сказать…       - Да-да, я понял. Неплохой выбор стимула. Очень романтично.       - Спасибо, - автоматически ляпнула Элфи, только в следующую секунду осознав, что сказала. Артемис усмехнулся, наблюдая за минутным смущением эльфийки – в конце концов, такой ее он видел нечасто. Дивясь своей храбрости, ирландский гений мягко обнял Элфи и как бы случайно дотронулся губами до ее щеки. Эльфийка, оценив жест, не сопротивлялась, медленно обвив его руками и прикрыв глаза. Она сейчас очень счастлива, но никогда и ни за что в этом не признается.       - Второй раз злой рок пытается выкинуть тебя из моей головы, - иронично шепчет Артемис, - и второй раз у него не получается. Это – судьба, капитан.       - Я тебе сейчас врежу, - Элфи легонько хлопает его по спине, но улыбается и не пытается вырваться из его объятий.       Термосканер, до которого она так и не добралась, теперь показывал только одно пульсирующее оранжевым и красным пятно.