Заказ

Катя не понимала, почему она превратилась сейчас в овцу? Никогда слова так тупо не застревали в горле в самый неподходящий момент. Это не первая баталия, которую она затевала с мужским полом, но такое провальная – первая. Папа подкинул ей эту бомбу… Папа-а-а! Она глянула на стиральную машинку, в которой уничтожались следы ее удачной атаки узурпатора, увидела освободившийся от «захватчика» проход в ванную и сорвалась, как набедокуривший котенок в направлении гостиной. За какое такое время этот Михаил успевает переместиться в нужном направлении и пресечь все пути к дезертирству? Он просто вычисляет ее заранее. Он уже сидел в гостиной с ее отцом и они беседовали. Будто старые давние знакомые. Не самый удачный момент, чтобы перебить и вставить что-нибудь о своем. Планы Кати на ближайшее время рушились, как песочный замок. Слишком много она задолжала первому курсу… Она с ужасом вспоминала, как откровенно надеялась на защиту отца от требовательных преподавателей. Откровенное нежелание сидеть на занятиях дольше, чем того требовал сбор новых сплетен и пустая болтовня однокашниц, которая заинтересовывала ее до определенного момента, но никак до конца занятий. Посещение занятия заключалось для нее в массовом сборе под зданием университета, где сонные студенты обсуждали все, что происходило вокруг их персон. Может быть, это продлялось до первой, максимум второй пары, сидя на которой она успевала забросать сообщениями еще пару десятков друзей. Из этого всего получалась «культурная программа» на вечер. Значит за весь этот год она занималась составлением «культурных программ», что никак не входило в программу обучения и никак не оценивалось преподавателями. Учиться скучно. На журнальном столике перед ними бомбой с часовым механизмом лежала ее зачетная книжка и еще какая-то папка. Катя осторожно приблизилась, чтобы слышать, о чем они говорят. Говорил отец: - Майкл, я, конечно, понимаю, что ты совсем не педагог, что я вмешиваю тебя в занятие, которое далеко выходит за рамки твоих должностных обязанностей, что это вообще моя семейная проблема, но я прекрасно знаю, ты способен ее решить, я просто уверен в этом. «Ишь, как доверительно!» - отметила Катя, -«М-а-а-йкл!» Никогда бы не подумала, что на престижном папином офисе, о котором у нее отдаленно-строгое впечатление клички в обращении. На ее плечи внезапно тихо и ласково легли ладони матери. Катя развернулась. Галина Владимировна смотрела с какой-то тревогой. - Котенок, ты довела его до бешенства, он просто в отчаянии, - сказала мама, поправляя локон русых волос дочери. – Думаю, что у этого молодого человека будут безграничные полномочия. Тебе не повезло. - Мам, может быть мы как-нибудь сами? – с надеждой спросила Катя. - Ничего не выйдет, - покачала головой Галина Владимировна. Зачетная книжка плавно перекочевала в руки Майкла. Катя ловко вывернулась из рук матери, почуяв совсем отвратительный момент в разборках, уже услышала воображаемый шум гаражной двери, закрывающейся за ее кабриолетом, и сбежала в свою комнату, хлопнув за собой дверью. Она растеряно прошлась по комнате, потрепала за ухо плюшевого тигра, села за стол. Как за спасительную соломинку она схватилась за сеть. Здесь спасение! В сети ее терпеливо дожидались несколько сообщений одного и того же характера: «Жива?» Жива ли она? Над ней зависла огромная гильотина, готовая разрушить ее устоявшийся мир, разделить его на до и после… Мрачные размышления были прерваны внезапно распахнувшейся дверью. Он просто стоял на пороге, как хозяин. Как новый хозяин ее благополучия. Его глаза исследовали ее убежище, ЕЕ КОМНАТУ! Эта неприкосновенная обитель, в которую никто не смел вламываться без стука. Эта комната обставлена и обвешана плакатами так, как хотела она, а теперь он стоял на ее пороге, сунув руку в карман черных джинсов, в куртке на голое тело, озадаченно потирая краешек губы и шаря взглядом по плакатам. У Кати возникло ощущение, что-то тайное вывернули наизнанку перед совершенно чужим человеком. - А стучать тебя не учили? – Катя поостереглась добавлять эпитеты, вспомнив, что месть последует в самой неожиданной форме. - Стучать? – задумчиво спросил он, делая первый шаг в комнату. – А что ты хорошо умеешь это делать? Взгляд его упал на компьютер. Ее ноутбук был открыт и в нем красноречиво висели сообщения, но он, казалось, проигнорировал их, переместился к книжной полке. Его длинные, сильные пальцы пробежались по корешкам книг. Катя с ужасом понимала, что репертуар ее книжной полки не напоминал библиотеку студента даже отдаленно. Сборники фантастики, женские романчики, все что угодно в совершенно неожиданных направлениях. - Извини, - сказал он, ловко выхватив одну из книг, - но я же разделся перед тобой? Он перелистнул несколько страниц, вернул книгу на место и, наконец, удостоил хозяйку комнаты внимательным взглядом. Губы его дрогнули в улыбке, но тут же вернулись в строго сжатое состояние. Катя изменила позу, слегка облокотившись на один из подлокотников кресла. - Так что, пока ничья, - продолжил он. – Предлагаю перемирие. По крайней мере до тех пор, пока ты не выполнишь тот учебный план, который в течении года не удосужилась. Он пока что в единственном экземпляре, можешь выхватить его у отца из рук и съесть, это освободит тебя от моего присутствия еще на один день… Он остановился у нее за спиной и оперся рукой о спинку ее кресла. - У тебя все шутки такие тупые? – Катя выпрямилась и расправила плечи. - Ох, прости, мой друг, тебе не понравилось? А что намного тупее, чем поливать чужую одежду соком? Мне показалось, это в твоем вкусе… Катя вскочила с места, предпочитая видеть его, а не чувствовать его завораживающий тон где-то со стороны спины. Она капризно сложила руки на груди и уставилась на него самым презрительным взглядом из своего арсенала. На пороге комнаты появилась Галина Владимировна, держащая в руках, вернувшую былой белый цвет, футболку. - Если позволишь, - сказал он, подхватывая из рук Галины Владимировны футболку, - перенесем начало занятий на завтра. И спасибо за заботу… Он растянул губы в холодной вежливой улыбке и как-то очень ловко испарился из комнаты. Катя поняла, что гильотина уже обрушилась.