Ночная бабочка

      – Кассандра! Вы кричали... Я уже успел испугаться... все хорошо?       Она приподнялась на постели и почти что кинулась на звук его голоса. Плевать, что она выглядит как сумасшедшая, что наряд ее в высшей степени небрежен! Плевать!       – Эрик, Эрик! Вы понимаете? Понимаете? Я вижу свет! Свет из окон!       Она налетела на мужчину, не разобравшись толком, где он, и тот прижал девушку к себе. Его объятия грели, вселяя почти безумную надежду на то, что все еще будет хорошо.       – Кассандра... О, Кассандра! Значит, Вы не безнадежны! Как это хорошо...       Она ощущала, что он улыбается, но грусть... грусть сочилась в каждом его слове вопреки радостной интонации. Что пугало его? Отчего он встревожен? Кассандра не знала.       – А меня... меня видите? – девушка опять не поняла, была это надежда, смешанная с радостью, или же отчаяние, приправленное ужасом. Почему он так радуется этому и так боится? Что она может увидеть?       – Нет, но я знаю, что Вы рядом.       Она и забыла о своем одиночестве, пытаясь понять его. Они были сейчас как два одиноких корабля, отчаянно ищущих гавань, но не находящих ее.       – Эрик, я... у меня чувство, будто бы я причиняю Вам боль. Будто бы я все время раню Вашу душу. Но почему, я ведь не делаю ничего дурного. Скажите мне, Эрик, что с Вами? Чем я могу помочь? Ведь я могу, не смотрите на то, что я слепа, я уверена, что могу. Ведь Вам так одиноко... Я все время вижу печать одиночества на Вашем лице! Все время!       Кассандра подняла голову, но хоть она и не видела его лица, она могла поклясться, что ее лицо прожигают его глаза.       – Вы ничего не понимаете, Кассандра. И меньше всего я хочу, чтобы Вы поняли, поверьте.       Он едва сдерживал ярость. Девушка покачала головой.       – Мне больно из-за Вашего недоверия ко мне. Мне больно... и мне так страшно. Вы ведь до сих пор не сказали, где я сейчас. Помню, что была у Вас... Эрик, знаете, мне показалось, что я слышала там музыку... словно бы это было место, где нет ничего, кроме музыки. Это так странно. Я дышала ей, и мое сердце упрямо твердило: "Беги! Ты не найдешь выхода из тьмы!", но я оставалась на месте. Мои легкие горели от каждого вдоха, но я чувствовала ее, совершенную музыку...       Эрик резко оттолкнул ее. Кассандра едва не упала.       – Почему ты?! Почему не она?! Почему?! Почему... Ну почему! Ты увидела все, что предназначалось ей! Потому что твои глаза были закрыты, потому что ты смотрела сердцем. Как этого я не предусмотрел? Все тебе, тебе одной, а не ей, потому что ты сильнее, лучше... вот как? Значит, поэтому все тебе? Все и всегда против меня... – голос его сорвался на хрип, и Кассандра услышала едва сдерживаемые рыдания. Это окончательно добило ее. Она никогда не слышала ничего более странного. Словно бы ее собеседник бредил, и эти слова были последними, произнесенными в сознании, потому как дальше начинался приступ безумия. Кассандра попятилась, дрожа от ужаса. Она не могла видеть Эрика, она не понимала ни единого его слова, но девушка ощущала его боль.       Боль его была как удар ножом по сердцу Кассандры. Она инстинктивно потянулась к мужчине, и страх отступал.       – Эрик...       – За что? – сорвался на крик мужчина, и он резко подскочил к ней и тряхнул за плечи. – Откуда ты взялась? Чего ты хочешь от меня?       Кассандра подалась назад, пытаясь стряхнуть его руки.       – Эрик! Эрик! Прекрати! – она била его по ладоням, а в голове стучало только одно: «Боже, что я делаю? Зачем?». Девушка пыталась вырваться, но Эрик ей этого не давал. Его трясло мелкой дрожью, и Кассандра могла отчетливо слышать его всхлипывания.       – Ты дьявол! Демон! – шипел он сквозь подступающие слезы изменившимся голосом, впиваясь пальцами в ее худенькие плечи. – Чертов солнечный свет, обернувшийся мраком преисподней!       Кассандра поняла, что еще чуть-чуть, и она станет свидетелем самой настоящей мужской истерики. Нужно было вырваться из его рук. Сейчас же.       Но что она могла против стальной хватки Эрика? Она всего лишь бабочка, пойманная чьими-то сильными руками. Всего лишь маленькая пташка.       – Эрик, пожалуйста... – от отчаяния у Кассандры выступили слезы на глазах, но она не могла сдаться. Было бы слишком просто. – Мне больно... не надо...       Он с силой сжал ее плечи.       – Ты хотела услышать, кто я? Хотела узнать, почему мне так больно? Так слушай! Чувствуй! Я чудовище, я монстр, я ненавижу тебя за все то, что ты сотворила с моим миром, ты чертова девчонка, которую я ненавижу и одновременно жалею... о, Кассандра, если бы я мог тебя не жалеть... Жалость ведь убивает, да? Жалость бьет сильнее ножа.       Хватка чуть разжалась, но девушка почти не почувствовала этого. В голове колоколом звучало непрекращающееся «я тебя ненавижу... жалею и ненавижу». Она ведь поверила, что что-то значит. Поверила, что ему не наплевать. Поверила, что он не такой, как другие... но все было ложью.       Кассандра тихо всхлипнула. Эрик разжал пальцы, и она упала, как мешок с картошкой, грузно, как-то неизящно, осела, точно из нее выкачали воздух.       – Эрик... – почти инстинктивно зашептала она, – Вам так же больно, как и мне?       – Кассандра! – все еще трясясь, он опустился на пол и порывисто обнял девушку. – Прости меня, прости... Я... я так виноват... Я не хотел... Только не плачь...       Он поглаживал ее по голове, а девушка не могла унять горячих слез. Слишком много она пережила разных эмоций за прошедшие пару минут. Слишком много боли. Слишком много страха. Они плакали вместе: уткнувшаяся лицом в грудь Эрика девушка и мужчина, прижимающий ее к себе как куклу.       Он гладил ее по рыжим волосам, а Кассандра ощущала, как прошлое отступает назад. Это было как прозрение. Словно бы она наконец смогла увидеть, куда она хочет прийти. Словно бы незримые цепи спали с ее плеч.       Кассандра помнила всю свою жизнь. Но только в это мгновение она поняла, что есть еще якорь, за который можно держаться. Есть человек, которому не наплевать на нее.       – Эрик, – прошептала она, – я с тобой.       И тут случилось что-то невероятное. Он поцеловал ее в макушку.       Кассандра никогда не думала, что он способен сделать нечто подобное.       – Я знаю. Спасибо... Не будь тебя, я бы умер. Ты спасла мою жизнь, Кассандра. Я не причиню тебе боли. Клянусь. Мне так жаль, что я сорвался... Просто все, что я создавал... – он помолчал, тяжело дыша ей в затылок. Кассандра сжала его руку. Очевидно, тепло ее рук помогло, потому что мужчина совладал с собой. – Все было для нее. Понимаешь? Ты же простишь, что я говорю «ты»? Я так устал от церемоний...       Кассандра устало откинулась чуть назад. Он рисовал какие-то узоры на ее ключицах.       – Я знаю, Эрик. Ты ее любил. И любишь до сих пор.       Невыносимая горечь просочилась сквозь ее слова.       – И от любви к ней я сейчас сижу с тобой у тебя в комнате? Кассандра... Знаешь, я мог бы прожить тысячу жизней, но не быть достойным тебя*.       Кассандра почувствовала, что еще немного, и от переполняющих ее эмоций она просто задохнется. Страх, облегчение, надежда, нежность... и любовь.       – Я не уверена, что ты прав. У меня достаточно недостатков. Я ведь согласилась стать приманкой для Призрака Оперы... да и мое прошлое...       – Не надо о прошлом. У меня оно тоже... мрачное. Знаешь, ты такая живая... Мне кажется, что я оживаю рядом с тобой, что я могу дышать только пока держу тебя в объятиях. С Кристиной все было не так. Я не уверен, что любил ее когда-либо на самом деле... Но я знаю одно: я боюсь отпустить тебя. Обещай мне, что не покинешь меня. Хорошо?       Девушка повернулась к нему. В свете, лившемся из окон, она увидела черный профиль. Какой же у него красивый профиль! Она никогда не думала, что ее гость так красив.       – Обещаю.