Мне за твои зелёные глаза

4:00. Город еще не проснулся. Но солнце не будет ждать, пока люди вернуться из мира грез. Только один парень опередил рассвет. Как? Легко. Его веки не смыкались этой ночью. Он бродит по улицам Лондона, пытаясь вспомнить твои слова. Особенно те, которые Гарри так и не успел услышать. Ты заставила его проснуться. Навсегда. Раньше Гарольд мог заснуть даже во время концерта, а теперь ты стала его причиной просыпаться по утрам. Твоя улыбка – единственное зеркало, в котором можно увидеть ямочки Хазза. Только твои прикосновения заставляют мурашки бегать по его коже. Твой запах – дым в легких Стайлса, в котором он стал нуждаться, как курящий перед последним движением диафрагмы. Ему больно? Нет. Он просто не может отпустить. Забыть, как было опасно с тобой, и вспомнить, как он одинок. Гарри нуждается в тебе больше, чем в музыке. Ты заставила его подумать о «может быть», но осознала, что «невозможно». Гарри думает, что он слабее, но в итоге беглянкой оказалась ты. Этот страх одолел тебя. Стайлс был готов разрушить свой мир, чтобы построить песочный замок с тобой. Тот самый случай, когда жизнь вопреки ненависти миллионов, подкидывает второй шанс. Вот только грешник прошел Чистилище, а вот ангел потерял свои крылья. 60 назад Ночь. Ты и Гарри возвращаетесь со студии домой. Вы могли поехать на машине, но Хазз настоял на прогулке с тобой под звездным небом июльского Лондона. - Успела загадать желание? - Нет. И не вижу смысла верить в эту чепуху. – Ты отпустила его ладонь и скрестила руки на груди в знак протеста. Гарри стал сзади тебя, обнял за талию, и теперь вы остановились возле окна, в котором только что погас свет. Он знает, что ты терпеть не можешь подобные суеверия, но каждый неподходящий раз пытается заставить тебя побыть ребенком. Он целует твое ушко и шепчет: - А я успел. И никогда, слышишь, никогда, не позволю погасить тебя. - Но ведь ничего не бывает вечно. И я не хочу быть яркой вспышкой. Но и теплом рядом с тобой тоже не могу витать, - Гарри обнял тебя сильнее, и после каждого слова оставлял поцелуй на шее: - Ты. Моя. Мечта. И никто. Никогда. Не. Украдет. Тебя. У меня. - Я знаю. Верю тебе. Только тебе, Гарри…- Ты больше не можешь терпеть эту сладость. Разворачиваешься, запускаешь пальцы в его кудряшки и целуешь. Целуешь так, будто в последний раз. Ты не любишь, когда Стайлс сравнивает тебя со звездой. Будто бы Боги подарили вам это пламя. И чем дольше оно горит, тем сильнее тучи затягивают небо над вами. Ты не хочешь быть даром судьбы, ведь она может лишить Гарри желания. И сейчас, когда страх мешает тебе лишний раз сходить за покупками, он будто хвастается перед Фортуной, думая, что огонь не боится лишиться кислорода. Но ты ведь его любишь, видимо, сильнее, чем дышать. И вопреки здравому смыслу поддаешься соблазну поиграть в обычную жизнь. Без славы, обезумевших фанатов и писем с описанием расчленения ваших тел. Стайлс четвертый месяц пытается задушить тебя охраной, наивно полагая, что убережет тебя от нее. И когда до тебя дошло, что клетка не так уж и тесна, как ты боялась, Хаззу захотелось открыть дверцу и на пару воспоминаний забыть о реальной жизни. Вы так и не попали домой. С головой нырнули в утопию, и полетели дальше. Город засыпал, а ваши сны приобретали новых красок. Но золотая пыль рассеялась, когда вы забрели в конец города, и поняли, что за вами следят. Страх начал заполнять твою грудь, но Гарри не позволял тебя задохнуться. Вы начали бежать. Но доступ к кислороду оборвался, и ноги предали твое тело. Ваши руки уже натянулись, но Гарри не отпускает твою ладонь. В ушах шум. Слезы разбавили картинку перед глазами. Но ты не можешь кричать, ведь даже на дыхание уже сил не хватает. Все. Мир потух. Точнее, обрушился. Ты упала. Сил нет. Слез нет. Только надежда, что хоть один из вас очнется в больнице. Но Гарри решил иначе. Он нес тебя, пока дуло не поцеловало его затылок. - Что тебе нужно, Эмили? - Справедливость, не более. - Наша смерть по твоему положит началу мира во всем мире? – На грани сарказма и ярости все же проговорил, а не прорычал Гарри. - Ваша? Мне нужен только ты – Стайлс. (Твое имя) – мне ни к чему. - Зачем тебе мешок с костями, Эмили? - Хочу узнать того же, Хазза. - Это всего лишь астма, она ничто по сравнению с нами. - Ха, но твоя «любимая» сейчас умирает на твоих руках. И где же ваша любовь с волшебной пыльцой на блюдечке? - Что тебе нужно, черт бы тебя побрал, Эмили Янг?! Денег? Я отдам тебе все до копейки. Я? Забирай мою ничтожную жизнь! Только подари ей шанс на будущее. Я прошу, Эмили, прошу… Когда зрение угасло, почти мертвая кожа ощущала горячие слезы Гарри, вдруг язык почувствовал знакомую горечь, и легкие очнулись, не дав остановиться твоему сердцу. Ты пришла в сознание на холодном тротуаре. Хазз сидел на коленях, сжимал твои руки, и смотрел в глаза, улыбаясь. Да, это была самая настоящая улыбка. И не важно, что по щекам текли соленые ручьи. Он был счастлив, безумно счастлив ( ведь какой разумный человек будет улыбаться смерти в глаза? Хотя, если тебе удалось вырвать из ее объятий любимого человека, думаю, трудно оставаться на земле). Когда Гарри начал наклоняться к твоему лицу, Эмили пыталась предотвратить поцелуй, но кто она такая, чтобы зачеркнуть минус? В этом прикосновении было все: горечь, слабость, боль, счастье, любовь, но не было отчаяния. Единственное слово, которое успела услышать это – беги. Гарри медленно встал, и обернулся лицом к Эмили. Он не позволял ей следить за тобой, и полностью сфокусировал ее на себя. Гарри обхватил пистолет, и крикнул: «Беги!». Да, Стайлс знал, что даст тебе фору на жизнь. Но даже не мог представить, что его смерть заключается в другом теле. Янг пыталась убрать оружие ото лба Хазза, но безуспешно. Ты бежишь, но в этот раз тебя предает сердце. Ноги со всех сил пытаются унести тебя в жизнь, но чувства возвращают в ночь. Гарри понял, что безумная фанатка не причинит ему вреда, и таки обезоружил её. Он отпустил Эмили, но закон уж точно не подарит ей второго шанса. Теперь твое тело, разум, сердце, легкие бежали в одном направлении. Еще совсем чуть-чуть и ты почувствуешь его тепло, вдохнешь его запах. И когда ваши тела были в нескольких сантиметрах друг от друга, твои ноги подкосились. Ваши взгляды сошлись на причине твоего падения. Секунда – молчание, еще мгновение – и мир застыл. Резкая боль в груди вытекла с кровью, которая потихоньку засыпает в твоих венах. Сладкая пыльца посыпалась на тебя снегом, и некая терпкость осталась на языке. Ты пыталась ему что-то сказать, не попрощаться, а именно сказать. Ведь как можно проститься с человеком, который зажег в тебе звезду? Его тепло, запах, голос, «люблю» потихоньку растаяли в золоте, которое вытеснило из тебя жизнь. Сейчас Алые паруса рассвета напомнили Гарри о доме. Он убегал и возвращался в это место. Именно в это время, ровно 60 дней назад, Стайлс вернулся в квартиру, которая пахла домом, но уже не являлась таковой. Он хотел приготовить тебе любимые тосты с джемом, но не успел. Точнее не мог. Ведь твое тело уже не нуждалось в сладостях. Оно утонуло в золотой бессоннице. Хазз долго рассматривал вашу фотографию, так долго, что на щеках высохли, воспоминая о счастье. Он прислонился к окну, и от его дыхания оно запотело. Гарри написал пальцем на стекле: «Отпусти…» и опустил взгляд на фотографию. Когда он снова взглянул на окно, то листочек с вами полетел вниз. Все это время за ним наблюдала Джемма. Он подошел к столику, достал ручку, и написал на обратной стороне фотографии : «Лети, моя мечта, пусть я скучаю». Гарри подошел к окну, распахнул его и поднес фото к губам. Он закрыл глаза, и в этот момент, что-то оборвалось в нем, а нечто зажило. Гарри достал зажигалку, которой так ни разу и не воспользовался, и поднес к пламени кусочек счастья. Он прошептал: «Спасибо», и отпустил боль к ветру. Хазза долго стоял возле открытого окна, и когда ушел, так и не посмел закрыть их. Джемма подошла, чтобы остановить сквозняк в квартире, когда увидела слова на стекле: « Отпусти…», и чуть ниже: «Отпускаю…»