То ли лыжи не едут...

– Узнал? – коротко и внятно спросил Первый. Семнадцатый истово кивнул. – Рассказывай. Семнадцатый открыл рот и завопил: – Да-а-а-а! Первый задумчиво взглянул на маршальский жезл – вантуз, выгрызенный из натуральной моркови (самого большого экземпляра, который нашелся в овощном отделе), потом перевел взгляд на все еще орущего ординарца и принял меры. Получив вантузом по голове Семнадцатый моментально захлопнул рот, но тишина продлилась бы недолго: наметанный глаз маршала видел, что энергия переполняет ординарца, и он вот-вот снова взорвется громким «Да!». – Показывай! – приказал Первый, понимая, что буйную энергию ординарца следует направить в нужное русло. Семнадцатый резко кивнул (Первый на секундочку даже испугался, что у ординарца оторвется голова), и начал носиться по складу, сметая все на своем пути. На шестнадцатом круге, нарезанном возбужденным ординарцем вокруг него, маршал устал. Улучив момент, он снова принял меры по успокоению подчиненного. Семнадцатый остановился как вкопанный. Маршал вздохнул. Он четко знал, что удар вантузом по голове усиливает умственные способности подчиненных, но Семнадцатый оказался феноменом: у него от удара вантузом ума не прибавлялось, зато энтузиазм возрастал по прогрессивной шкале. – Показывай, что они делают, – почти по слогам велел он незадачливому ординарцу. Тот моментально хлопнулся на попу и принялся раскачиваться из стороны в сторону, интенсивно елозя взад-вперед, хватаясь руками за воздух, резко колотя ногами об пол. Вдоволь налюбовавшись стараниями ординарца, маршал резко оборвал его пантомиму: – Стоп! Тот замер, только левое веко подрагивало от усердия. – Я не все понял. Руками, покажи руками, что они делают. Вопрос Первого вверг несчастного ординарца в ступор, в котором он находился довольно долго. Но как только маршал взмахнул жезлом, Семнадцатый резво изобразил руками мельницу, не забывая мотать головой из стороны в сторону. – Ясно, – кивнул себе маршал. – Будем брать отдел спортивного инвентаря. Ночью, в бублики. Физиономия Семнадцатого отразила полное непонимание слов маршала и такую же полную готовность действовать. – А ты свободен, – скомандовал Первый, – все равно от тебя никакого толку, пробурчал он под нос. Семнадцатый радостно проорав: «Да-а-а-а!» – шустро ускакал. Подальше от маршальского жезла. Ровно в полночь (время четырех бубликов) Первый с группой отчаянных кролигов-спецназовцев пробрался в торговый центр, который по счастливой случайности располагался этажом выше. – Сектор 4-18. Спецназовцы услышав слова маршала изумленно вытаращили глаза, и он в отчаянии махнул рукой в нужную сторону. Увидев понятливый кивок, Первый слегка расслабился: пусть для спецназовцев система координат – неведомая тарабарщина, но они все же поумнее всех тех, кто его окружает. Почти без потерь – один из спецназовцев, маршал не помнил его номера, спутал пистолет для гвоздей с вантузометом, и теперь другой спецназовец (и его номера маршал тоже не помнил), весело трепыхался, пришпиленный ушами к стене – группа добралась до секции «Все для отдыха». Вожделенную байдарку Первый узрел сразу же – она призывно блестела яркими бортами. Спецназовцам он поручил добычу весла и теперь смотрел на приличную горку из теннисных ракеток, ракеток для бадминтона, хоккейных клюшек, клюшек для гольфа, щеток для керлинга, которую гордо венчал легкоатлетический шест. – Молодцы! – похвалил маршал спецназовцев, и попытался допрыгнуть до весел, которые были подвешены высоко на стенде. После нескольких безуспешных попыток маршал понял, что нужно подумать и найти другое решение. Собственно, Первый потому и был Первым и маршалом – он умел думать. И вообще, много чего умел, например, читать. Сейчас маршал обрисовывал спецназовцам свою стратегию добывания весла. Обрисовывал руками и тальком на полу. Наконец спецназовцы уяснили задачу. Дружно проревев ответное: «Да-а-а!!!», – они принялись двигать кучу с инвентарем. В сторону противоположную от стены со стендом. Маршал взвыл: – А-а-а-а!!! – и бросился руководить. После получения правильного направления, подтвержденного тычком маршальского жезла в спину самого ретивого толкача, спецназовцы дружно потащили кучу обратно. Горочка, с угрожающе раскачивающимся шестом, двигалась очень бодро, можно сказать, она почти бежала – спецназовцы воодушевились маршальским обещанием каждого угостить жезлом. Чуть позже маршал спохватился, поняв, что несколько погорячился – жезл-то морковный и спецназовцы угрозу приняли за обещание. Окрыленные мечтой о предстоящей награде, они так прытко толкали кучу, что, не рассчитав силы, со всего маха врезались в стену. Куча с грохотом рассыпалась на части, а отдача разметала спецназовцев по всей секции «Для отдыха». – А-а-ах! – в сердцах сплюнул маршал. Уже начало светать, когда его маленькая армия снова сложила небольшую горочку. Отойдя чуть дальше, маршал прищурился, оценивая ее высоту, и сокрушено вздохнул: – Да-а-а-а… – Даже с самой вершины, сложенной из пары скейтбордов, до весла он мог бы достать, будь в нем два, или даже в два с ушами, кролиговческих роста. И рассердившись на ленивых, безмозглых, толстопопых подчиненных маршал принялся выстукивать на их головах марш «Бва-ха-ха!». Бедный жезл, не выдержав, сначала треснул пополам, а потом верхняя часть вантуза на какой-то особо мощной ноте окончательно отломилась. Метеором взмыв над сложенной кучей, она ударилась о стену и упала, крепко застряв между роликами и доской одного из скейтбордов. От боевого клича «А-а-а!», вырвавшегося из луженых глоток спецназовцев, с полок попадали воланы и замечательные целлулоидные мячики, которые потом долго цокали, подпрыгивая на мраморных полах. Но спецназовцем было не до мячиков: они штурмом брали высоту, пытаясь добраться до заветной части жезла. Бой был жестоким, беспощадным в своей бессмысленности, – настоящая бойня старых испытанных вояк – и маршал наслаждался им, подпрыгивая от возбуждения на месте. Когда же битва стихла, Первый, с удовлетворением убедившись, что куча сильно подросла в высоту, поднялся на самую ее вершину. Он шел к своей цели по головам, спинам и ушам простых солдат, как и положено истинному военачальнику. И также спускался вниз, потрясая великолепным двусторонним веслом, – самым тяжело доставшимся, а потому и самым дорогим трофеем сегодняшней боевой операции – громко хрумкая остатками жезла. Его, конечно, было жаль, но Первый слишком проголодался в ходе изнурительного восхождения. Последний отрезок пути маршал решил сократить, просто спрыгнув, но весло, воткнувшись в пол, сыграло роль шеста для прыжков, отправив Первого в полет, через весь торговый зал. Отлежавшись, Первый вернулся обратно в дурном настроении. Поэтому с величайшим удовольствием принялся наводить порядок веслом, которое, конечно, не было вантузом, но зато доставало аж до середины кучи и четырех спецназовцев, лежащих на ней. С помощью весла он и привел всех четверых в чувство, попутно сшибив несколько ракеток и один роликовый конек. А уж ожившие от души потрудились над остальными товарищами. Очнувшиеся тоже не остались в долгу и завязалась обычная потасовка, с применением выдернутого из кучи оружия: кроссовка, лыжной палки, эспандера, маленькой гантельки, трубки для акваланга и ластов. Все закончилось, когда один из дерущихся вонзил дротик для дартса в попу своего врага. Тот, взвившись свечой, тяжело рухнул на кучу, чего она уже не выдержала и развалилась, а маршал получил по голове отскочившим секундомером. После стимулирующего удара Первый с помощью весла собрал спецназовцев в единую группу, дав приказ на отступление. С байдаркой. Себе он оставил весло. Уже на выходе маршал оглянулся: голова зудела. Первый почесал шишку, а когда это не помогло, то подумал. Потом подумал еще, и прихватил шлем подходящего размера. Всю дорогу Первый веслом задавал четкий ритм спецназовцам, тащившим лодку. Но поскольку в душе он был добрым кролигом, то даже позволил своей группе отдохнуть. Один раз. Возле секции электроинструментов. Там он веслом пощекотал пятки висящего спецназовца, на радость его товарищам. Гоготавшим так, что порой становились неслышными вопли пришпиленного. Вскоре глупое развлечение надоело Первому. Коротко ткнув в одного из спецназовцев, он жестом велел снять болтающегося на гвоздях. Его приказ был выполнен шустро, но не особо аккуратно. *** Их возвращение было триумфальным. Даже ранение одного из героев не смогло омрачить всеобщее ликование. Напротив, раненый так много рассказывал о своем подвиге, так гордился оборванными ушами, что ему стали завидовать все остальные участники той знаменитой вылазки. Все, кроме маршала. Первому было не до глупого хвастовства, он готовился победить в гонке, о которой люди болтали постоянно и повсюду. Маршал гордо дернул веком: он выиграет эту «Тур де Франс», и наконец-то человечество воочию увидит силу и мощь Великих Кролигов! *** – А-а-а-ах, Семна-а-а-адцатый! А-а-а-а!!! – отчаянно гребя веслом по асфальту, маршал клял своего ординарца. – Ничего доверить нельзя! Бегун безмозглый, ты у меня еще побегаешь… На олимпиаде. И попробуй не выиграть!