Дела, казалось бы, давно минувших дней

Костя принадлежал к тому типу мужчин, которым было не чуждо понятие «семейный очаг». Это вовсе не значило, что он с самого детства воображал, как будет воспитывать внуков и заплетать внучкам косички. Конечно, нет. Просто в какой-то момент пришло понимание, что иметь семью это… Приятно, что ли? Вроде бы такое эмоционально слабое слово, но именно оно как нельзя лучше характеризовало понятие «семья» в понимании Кости. Но это было раньше, лет 10 назад. А сейчас, идя утром на роботу и замечая девушек, ведущих детей в садик, Костя ощущает накатывающую волну тоски и сожаления. О чём? Сложный вопрос… Возможно о том, чего не было и чего уже, что самое страшное, может и не быть. *** Юля подошла к туалетному столику, мельком взглянув в зеркало, и принялась рассматривать кучу тюбиков, баночек и коробочек, стоящих на нём. Взяв один из флакончиков, девушка попробовала понять для чего предназначено его содержимое. — Оксан, а где Ваня? — Соколова поставила изучаемый предмет на место и посмотрела на блондинку, сидящую в позе лотоса на кровати с ноутбуком на коленях. Совсем скоро должна состояться видео-связь с франкфуртском отделом полиции — Ваня? У себя в номере. Обещал подойти к назначенному времени. — Слушай, Оксан… — Юля медленно подошла к кровати и села на её край. — А что у вас произошло, а? Как я поняла, вы серьёзно поцапались. Амелина криво усмехнулась. — Серьёзно? Нет, это не то слово… Мы разругались в пух и прах, — девушка резко и выразительно развела руками, а потом вдруг поникла и жалобно посмотрела на капитана. — Юуууль, я такая дура! Знала бы ты, ЧТО я ему наговорила. За такое в состояние аффекта и убить можно. Хотя… Лучше убил бы. Я, наверное, это разочарование в глазах на всю жизнь запомню. Как будто он всю жизнь был глубоковерующим, а тут ему подсунули неоспоримые доказательства, что Бога не существует, а миром правит сатана. Оксана опустила голову, уставившись в монитор, а Юля замялась, не зная, что можно сказать. — Ну Ваня у нас отходчивый. Подуется и простит. А если ты ещё и хорошенько попросишь… — Да я разве что на коленях перед ним не стояла! Проходит молча мимо или отворачивается и компьютер глазами сверлит. — Да уж, — Юля даже растерялась. Чтобы Иван проявлял такую хладнокровность, а тем более к Амелиной, нужно было сильно постараться. — Что же такого сказать-то нужно было? Вопрос был риторический, но Оксана вдруг ответила. — Того, что он уголовник с сестрой наркоманкой, попавший в ФЭС только благодаря незаслуженно хорошему отношению к нему Галины Николаевны, хватило. Юля замерла, а после медленно повернулась к светловолосой девушке. — Серьёзно? Оксана кивнула. — К сожалению, более чем. Соколова даже не представляла как реагировать. Слова, сказанные экспертом, были невероятно жестоки и даже при всём желании, капитан не знала как можно их оправдать. — Дура, я ведь говорю, — вдруг продолжила Амелина. — Решила, что самая несчастная в этом мире и ни у кого кроме меня проблем нету. А Ванька, как всегда помочь хотел, хотя у него и самого тогда с личной жизнью нелады были. Он на тот момент с девушкой уже около трёх месяцев встречался, а она его бросила. Это, кстати, я тоже не забыла упомянуть в своей пламенной речи. Я, конечно, почти моментально опомнилась, но ты ж понимаешь… Слово, как говорится… Ну, сама знаешь. — Знаю. Наломала ты, конечно, дров. Повод хоть стоящий был? Оксана глубоко вздохнула и возможно бы даже ответила, но тут открылась дверь и в комнату вошёл Тихонов. — Я не опоздал? Амелина встала с кровати, подошла к письменному столу и поставила на него ноутбук. Ваня поднёс несколько стульев. -Нет, самый раз. Минут через пять должны как раз звонить. -О, ну и хорошо. Расскажи пока нам, Юль, что-нибудь интересное! Соколова пожала плечами, удивлённо посмотрев на компьютерного гения. — Что тебе ещё рассказать-то? — Юля невольно вспомнила вчерашний, не иначе как, допрос. — Я ведь уже чуть ли не за каждый день отчиталась. — За каждый говоришь? — в глазах парня заплясали бесята. — За каждый РАБОЧИЙ — программист особенно выделил последнее слово, — может и да, а вот чем ты на выходных занималась? Тут, как я понял ЧП не так актуальны как у нас. Не в монашки ж ты постриглась, — Иван расплылся в улыбке чеширского кота, — познакомилась с кем? Юля даже немного опешила от такой неприкрытой наглости, но Тихонов был такой Тихонов, что скрыть улыбку так и не удалось. Краем глаза капитан заметила, что даже до этого крайне хмурая после их разговора Амелина, приободрилась. — Много с кем познакомилась… — Юля облокотилась на край стола и серьёзно посмотрела на программиста. — С Вирским, например! — Тьфу на тебя! — Иван аж подпрыгнул от возмущения, а капитан лишь весело улыбалась в ответ, — я тут, можно сказать, замер в ожидании сенсаций личной жизни неприступного капитана Юлии Соколовой, а она! — и Иван, разочаровано махнув рукой, повернулся к компьютеру. – Так, думаю, у нас минутная готовность. Садитесь давайте. Как только Юля устроилась справа от программиста, экран запульсировал иконкой вызывающей трубки. Через секунду на экране появился мужчина лет 30. — Здравствуйте, — в голосе слышался явный акцент, — я Джон Хофманн, присяжный переводчик. Я обязан присутствовать при допросе, как посредник между двумя государствами. Но не волнуйтесь, я вам не помешаю. Мужчина отодвинулся, а в кадре появился ещё один человек. На вид как минимум лет на десять старше. — Здравствуйте, — разговор начала Юля. — Представьтесь пожалуйста. — Глушко Игорь Потапович, 1964 года рождения. — Скажите пожалуйста, знакомы ли вы с Кравченко Виктором Олегович? И если да, то при каких обстоятельствах вы познакомились. — Ну, знаком, конечно. Познакомились мы ещё в институте. Он меня старше на четыре года, но мы были на одном курсе. Он вроде как, на тот момент уже имел одно образование. Подружились, выпустились… Ну, а времена тогда какие были? Что не закончил, одна дорога — на завод. Ну вот мы и решили, почему бы самим производство не наладить? Открыли цех, ну оно как-то и пошло потихоньку. Потом развал СССР, взлёт и – всё. Рейдеры намутили там что-то с бумагами и мы остались, не буду говорить с чем… Кравченко почти сразу уехал в Украину, а помыкался-помыкался и тоже иммигрировал. Ну вот тогда, с 2004, я и не виделся с Кравченко. — Хорошо, — Тихонов сверил данные и вернулся к экрану, — вам ведь сообщили, что ваш бывший компаньон убит? Не знаете, кто мог желать ему смерти? — Шутите что ли? Говорю же 10 лет мы с ним не виделись… Нет, не знаю. — Ладно, тогда последнее. Сейчас мы перешлём вам две фотографии. Эти два человека были тоже убиты и у нас есть основания полагать, что эти убийства связаны с убийством вашего напарника, — Иван заклацал клавишами и через секунду Глушко уже отрицательно кивал головой, просматривая первую фотографию. — Этого не помню, — мужчина по ту сторону экрана сделал клик и вдруг замер, моментально побледнев. — Игорь, вам знаком этот человек? — Юля насторожилась, придвигаясь ближе к ноутбуку. — Нет, не может быть, — Глушко в панике провёл руками по лицо, его глаза блестели от подступивших слёз. — Не может быть… — он вдруг резко поднял голову и с отчаяньем посмотрел на оперативников. — Это… — мужчина отчаянно зашипел сквозь зубы, — это мой брат. Мой двоюродный брат. Антон. Как? Как он связан с Кравченко? Крррыса, подонок, чтоб он сгорел на том свете! Это всё Кравченко, это он! Гори он в аду! — Глушко вскочил, перевернув стул, и нервно заходил по кабинету. Через секунду он снова сидел. — Я расскажу. Я расскажу, — глаза Игоря рассредоточено бегали, а руки тряслись. — Неделю, неделю назад мне по почте пришёл конверт. Там было записка и фото. Фото вот этого ещё одного убитого с девочкой лет восьми. — Беглова? Который на первом снимке? — Да, да, Беглов. Аркадий, так его звали. Тогда в 2004 Кравченко был в бешенстве. Мы остались ни с чем. Я быстро смирился, а он, он не мог. Всё искал какой-то справедливости. Однажды он пришёл ко мне и сказал, что знает что делать. Он рассказал, что его сестра Ира крупно поссорилась со своим хахалем. Не знаю что там на самом деле было, Ира ещё та пьянь была, в том же месяце и загнулась от алкогольного отравления. Так вот, она пожаловалась брату на Беглова и Кравченко решил отомстить. Угрожая жизни его дочери, он заставил Беглова продать бизнес, а после забрал почти все, приказав выехать из страны. Мне всё это Кравченко рассказал, так как ему нужны были мои связи. Каюсь, был за мной тогда грешок, водился не с самыми лучшими людьми. Эти люди Беглова тогда и прижали. Кравченко потом отстегнул нам всем денег и сказал, чтоб молчали иначе за соучастие всех загребут. Но это всё, после я ничего и ни о ком из них не слышал, — Глушко выдал это всё как на духу и теперь смотрел сквозь экран пустым взглядом. — Последние два вопроса, — Юля надеялась только на то, что человек по ту сторону экрана всё ещё с ними, а ни где-то в своём подсознании. — Что было в записке и почему у вас с братом разные фамилии? Игорь сразу же очнулся. — Фамилию я менял. Ни к чему мне всё это серое прошлое было. А в записке было только одно слово. «Помнишь?». И фото было тоже, что когда-то Кравченко показывал моим людям. — Ясно. Спасибо за информацию и наши соболезнования, — Юля кивнула переводчику за спиной Игоря и захлопнула ноутбук. — Вот такие дела… ____________________________________________________________________________________________________ Вот, в школе карантин, появилось свободное время — решила написать хоть главу. Думаю, ещё одну успею, а дальше до экзаменов снова придётся заморозить ((Спасибо всем, кто читает!