Гомез

      Я — Гомез — генерал гвардии его величества Робара II короля Миртаны и Хориниса. Десять лет я верно служил королю и стране, проливал свою кровь в войнах с проклятыми орками, положил саму жизнь на кон. И какова была благодарность? Уважение короля? Земельные наделы? Боевой конь? Золочёные доспехи? Нет, нет и ещё раз нет! Меня безосновательно обвинили в казнокрадстве, коррупции, в том, что я продвигаю на должности своих друзей, близких и знакомых, а так же продаю офицерские места в гвардии и злоупотребляю своим должностным положением, но мало того они посмели приписать мне связь с королевой! Вот глубина их коварства и подлости! И вот теперь меня знатного и влиятельного подданного Миртанской короны, который ценой своей жизни защищал её от грязных орков, отправляют на рудники Хориниса, как последнего смерда. Таково королевское правосудие. Таков наш король, который слушает лишь тех бесчестных негодяев, которые шепчут ему на уши льстивые слова и клевещут на неугодных им.       Таковым неугодным оказался и я, хотя я не понимаю, чем я так им не угодил. Хотя догадываюсь, что они попросту позавидовали мне и решили устроить на моё место кого-то своего, ведь я никогда не плясах под дудку этих никчёмных прихлебателей, вот им и понадобился лояльный идиот в гвардии. Погубят они страну, все продадутся оркам с потрохами, как пить дать. Вот их нужно отправлять в шахты, работа киркой была бы им только на пользу, да и государству они бы больше помогли, а сейчас, на своих местах эти вредители только подтачивают мощь и устои нашей великой державы, как жуки-древоточцы могучий дуб. Если от них не избавиться, то наше государство рухнет как дерево. Суд был скорым, доказательств особых против меня предоставлено не было, в основном одни свидетельские показания подкупленных гвардейцев, какой бред. Мои показания и моего адвоката суд не принял во внимание, я даже думаю, что судья просто не стал их слушать. Приговор был вынесен и нисколько меня не удивил — ссылка в долину рудников острова Хоринис. Какая глупость…       Месяц в холодной сырой темнице, полной крыс, сидя на подстилке из гниющего сена, будучи закованным в покрытые ржавчиной кандалы, сменился несколькими днями в трюме корабля в таких же цепях. Это время казалось мне вечностью. С тех пор как стражники пришли арестовывать меня, что им с трудом удалось, так как я оказал им всё возможное сопротивление, так как эти грязные мужланы, не имели права меня трогать, так вот с тех пор я как бы и не жил. Я потерял то, чему я посветил свою жизнь, а значит, у меня отняли цель жизни. Это всё заставило меня пересмотреть жизненные ориентиры, ведь больше, сидя в камере или трюме мне не оставалось.       Хоринис встретил нас хмурым дождливым утром. Когда я говорю «нас», то имею ввиду себя и остальных приговорённых к каторге, среди которых были и мои старые друзья и товарищи Равен, обвинённый в том, что сдал оркам форт, и Бартоло, которого отправили на каторгу потому, что королю не понравилась его новая песня.       В городской тюрьме нас продержали недолго, и вскоре отправили в долину рудников под конвоем. Жили мы в грязных хибарах в лагере вокруг старинного замка, принадлежавшего местному землевладельцу — барону, который контролировал добычу руды и был очень богат, так как король всячески одаривал его за поставку ценной руды. По сравнению с ним губернатор Хориниса получал от доставки руды королю лишь жалкие крохи. Тем более, что часть руды барон оставлял себе и даже содержал собственную небольшую армию. Все каторжники ненавидели его, так же как и тюремщиков. Работать приходилось по 9-10 часов в сутки, тех, кто отлынивал, жестоко наказывали, кто заболевал — отправляли лечиться в сырые казематы замка или греться на солнышке в клетках, подвешенных к стенам. Какой позор, таки людям как я пришлось работать киркой в тесных мрачных шахтах, заполненных голодными паукообразными тварями — ползунами.       Но всё изменилось, когда в долину Миненталь вдруг явились 12 магов из кругов огня и воды. Они должны были создать над колонией магический барьер, что бы никто из заключённых не смог сбежать, хотя мало кто пытался, так как тем, кого ловили во время побега, сначала ломали булавами руки и ноги, а потом вешали на всеобщее обозрение. К тому же во внешнем дворе лагеря находилась боевая арена, на которой сражались заключённые в угоду тюремщикам. По сути, они обрекали и нас и наших охранников на пожизненное заключение. Интересно о чём они думали? Ведь и барон, и стражники рано или поздно должны были состариться и умереть, кто бы стал охранять нас? Или, быть может, они послали на заключение бы новых стражей на замену? Какой цинизм… У магов что-то пошло не так, и магический купол получился больше, чем планировалось, тот накрыл собой всю колонию, впуская беспрепятственно всякого, но убивая молниями тех, кто пытался вырваться наружу. Мы были обречены…       Мы были в отчаянии и не хотели жить, нет существовать, ибо это не жизнь, так дальше. Я тщательно продумал план восстания и поделился им с надёжными людьми, многих из которых я знал ещё по службе. Нам удалось украсть оружие и броню из оружейной и вскоре мы подняли полноценное восстание, которое возглавил я. Удар был внезапным: стражники были застигнуты врасплох и уничтожены без всякого сожаления. В схватке барон был ранен мною и сдался на мою милость, которую я ему и оказал, приказав повесить его во внутреннем дворе замка. Его скелет и поныне висит там, как знак напоминания того, какую цену платят те, кто покушаются на чужую свободу, и то, какую цену готовы заплатить униженные за неё.       Вскоре вся долина была захвачена нами, исключая разве что земли орков, не представляющие ценности. Некоторые стражники перешли на нашу сторону и сохранили свои жизни и должность. Я и мои соратники: Равен, Бартоло, Арто и Шрам, спасший мне шкуру, стали фактическими правителями колонии — рудными баронами, среди заключённых не было возражений. Мы сохранили жизнь магам, которые не вмешивались в наши дела, дабы не навлечь на себя гнева богов. Не прошло и месяца с момента установления нашей власти, как от губернатора, обеспокоенного резким прекращением поставки руды, прибыло сообщение, по которому Хоринис просил меня возобновить добычу и отправку магической руды, в обмен на любые требования. Грех было не воспользоваться таким щедрым предложением: добыча и доставка руды была возобновлена, каторжники вернулись в шахты, стражники следили за ними и защищали от монстров, а разведчики доносили нам, боронам, всё, что говорили и о чём думали и первые и вторые, дабы пресечь второе восстание. Впрочем, когда мы наладили обмен руды на вещи из внешнего мира, то все оказались довольными. Тем более рабочий день был сокращён до 7 часов, а больным предоставлялся отпуск на лечение, правда меры наказания остались прежними, и арена продолжала функционировать, но только для желающих, никто не заставлял никого там биться. Всё шло идеально, вскоре от короля пришло письмо с признанием моих прав на титул барона Миненталя и договором о поставки руды. Самое ценное, что нам давали взамен за это важнейший для внешнего мира ресурс это женщины… Преступницы: убийцы, воровки, шлюхи… Их было мало, они служили только баронам… Как прекрасно. Даже в тюрьме можно хорошо жить, главное у меня пропали практически все заботы. Всем в основном занимались Равен, Торус и Диего, а я мог наконец наслаждаться плодами моих трудов. Прямо курорт, выписал мне король за все мои неоценимые заслуги перед ним и Миртаной.       Но всё хорошее, к сожалению, рано или поздно заканчивается. Многие из заключённых не хотели провести остаток своей жизни внутри ненавистного магического барьера и подумывали о способе сбежать, мне стало известно, что над этим вопросом особенно трудились маги воды. Вскоре к нам направили знаменитого генерала Ли, обвинённого, как я и многие из нас ни за что. Он держался особняком ото всех и в шахте никогда не работал, но, похоже, был в дружеских отношениях с некоторыми заключёнными, в том числе с главой разведчиков Диего и начальником стражи шахты Горном. Потом ещё появился этот сумасшедший Юберион, который вскоре собрал группу таких же как он. Они обкурились болотной травы, объявили себя последователями некоего Спящего, который их освободит, и ушли на болота, где построили свой лагерь возле старинного разрушенного храма. А Сатурас с магами воды и Ли с его людьми, так же пожелали уйти из лагеря, что бы найти способ уничтожить барьер. Всё это крайне беспокоило меня, так как если барьер действительно исчезнет, то вся моя власть рухнет: соратники разбегутся, а из Хориниса придут стражи, чтоб вернуть контроль над колонией, а нас опять отправят работать в шахтах.       Ли и маги воды основали новый лагерь в горах, а так же ещё одну шахту для добычи руды. Вскоре выяснилось, что та нужна им была, что бы взорвать магический барьер, эти новости не доставляли мне, мягко говоря, радости. Я понимал, что мы не можем допустить того, что бы магический барьер пал. Как странно, то, что заточило нас здесь, теперь поддерживало нашу власть и свободу. Тогда уже я начал разрабатывать план отведения этой угрозы, то есть удара по обоим лагерям, впрочем, болотный лагерь, меня особо не беспокоил. Что могут эти наркоманы? Спящий… Какой бред… Но всё-таки неплохо было бы найти какого-либо дурочка, который бы присматривал за ними.       И однажды такой нашёлся, он не имел имени, но Диего и Торус похлопотали за него, вдобавок он быстро освоился в колонии и завёл знакомства с влиятельными людьми, поэтому я без всяких препонов взял его на службу и отправил разведчиком в лагерь к сектантам. Но кто мог подумать, к чему всё это в итоге приведёт. Но главное он сумел обезопасить Старую шахту, убив королеву ползунов., за что потом был произведён Торусом в стражники.       Как выяснилось, сектанты готовят какой-то ритуал, что бы вызвать Спящего, это несколько обеспокоило меня, не смотря на то, что Юберион заверил меня, что это никак не направленно против старого лагеря. Он просто не понимал или не хотел понять, что барьер — это единственное, что держит мою власть, за исключением стражей. В тайне ото всех, ибо сектантам многие симпатизировали, точно так же скрытно, я держал наготове отряд верных мне людей, которые в самый крайний случай должны были напасть на болотный лагерь и помешать ритуалу. К счастью этого не потребовалось: что-то пошло не так, Юберион впал в кому, а фанатики зачем-то отправились на кладбище орков, где понесли массовые потери. Вскоре выяснилось, что Спящий — не бог, а демон Белиара. Это были последние слова духовного вождя, после этого Кор Галом объявил всё это ложью и с частью сектантов ушёл, остальные с Кор Ангаром во главе были крайне удручены и решили остаться на болоте. Безымянный агент же после этого пропал из моего поля зрения, но судя по всему, он начал сотрудничать с Новым лагерем и в частности с главой магов воды Сатурусом. Мне было известно, что он вовсе не хотел поддерживать нашу власть, а пытался найти любой способ поскорее выбраться из колонии. Что-то назревало, маги что-то задумали. Я помнил, что жрецы Аданоса планировали взорвать магический барьер с помощью целой горы магической руды, для этого им понадобились юниторы, использованные при возведении купола. Рассудив логично, я решил, что для того, что бы взорвать такую гору руды при помощи Юниторов им понадобятся все маги, которые возводили барьер и сами себя заперли здесь, так что у меня наготове был план по устранению жрецов Инноса.       Но всё было хорошо до тех пор, пока не обвалилась Старая шахта. Так и осталось неизвестным, что же стало причиной этого, но это лишило нас источника магической руды, а значит, поставило нашу власть под удар, поэтому мы были вынуждены послать войска на захват Свободной шахты. Все представители других лагерей были ликвидированы, дабы не возмущались лишний раз и не бунтовали. Маги огня протестовали против таких мер, и план по их устранению был осуществлён. К сожалению, в этот момент нас предал Диего и спас одного из магов, кажется, Мильтена.       Свободная шахта была захвачена в кратчайший срок, операцией командовал лично Шрам, который с группой стражников пересёк перевал и напал неожиданно. Но наёмникам во главе с Горном удалось отбить шахту, в результате мы потеряли сильный отряд и верного командира.       Опасаясь контратаки, мы были вынуждены закрыть все ворота в лагерь, было приказано никого не впускать и не выпускать. Я чувствовал, как власть ускользает из моих рук, всё рушилось на глазах. Долго мы ожидали акта возмездия от других лагерей, но никто так и не напал. [На этом заканчивался дневник Рудного барона Гомеза]