Treasure island

      Дождь, холодный и незваный, обрушился на город ночью, завершая цикл осенней непогоды, уступая власть над небом зиме с ее приспешниками, пуская слезу о просторах Берна, с которыми он должен был проститься до весны. Гроза, сопровождавшая его в этом недолгом «отпуске», так и не позволила Лило сомкнуть глаз. Хотя, чего уж греха таить, дело было совсем в другом…       Шли последние дни осени, и неумолимо приближался декабрь, суливший начало морозов, а также конец одного из самых скучных годов в жизни Лило. Сама она была несказанно этому рада, ведь ей казалось, с новым годом придет и новая жизнь, не такая однообразная, как в предыдущие семь лет. Только ничего для того, чтобы заветное желание исполнилось, она не делала: просто надеялась на чудо и на то, что все образуется само…       Как и в любое другое утро Лило встала с постели со звонком будильника, тщательно почистила зубы, позавтракала кукурузными хлопьями и, надев выглаженные юбку-карандаш с белоснежной рубашкой, вышла из дома навстречу новому, не менее тоскливому, чем любой другой, дню. Прислушалась к ощущениям, пригляделась, как любила это делать всегда, и мысленно озвучила то, что заметила:       «Обычное осеннее утро. Холодно и сыро. Свет фонарей лениво отражается в асфальте. На улице ни души. Тихо и пусто. Лишь четкий стук каблуков разрывает эту сонную пелену. И лимонный отсвет фонаря прорезает строгий черный силуэт».       «Рапорт» ничем не отличался от тех, что звучали раньше в голове Лило, потому что каждое утро ее жизни начиналось так: она шла на работу по самой длинной дороге, стараясь заметить хоть что-то новое. Девушка знала этот путь до мелочей, могла описать его со всей точностью, не упустив ни одной детали. Менялись времена года, но неизменными оставались безмолвные прохожие, пустая улица, одинокий фонарь, видевший все на свете и привыкший к любым чудесам.         Лило приподняла воротник, пряча лицо от холодного ветра, и прибавила шаг. Мысли медленно плыли, незаметно запутываясь в серый клубок. Она пыталась вспомнить, что же обязательно надо было взять, но нить мысли обрывалась где-то посередине. Взгляд привычно скользил по черным, торчащим в разные стороны, веткам. Они всегда виделись Лило чем-то непонятым, недооцененным, напоминали ей саму себя; ветки казались очередным напоминанием о том, что её жизнь всегда будет донельзя скучной, однообразной, и в конце концов она просто сломится, точно прутик, под тяжестью забот…       Лило двинулась дальше, пытаясь избавиться от навязчивых предсказаний последующих лет своей жизни. Свет непроницаемым облаком кружил над ней, но все, что девушка могла видеть, — это тьма, непроглядная, из-за которой казалось, будто всё в мире такое же мрачное, неопределенное. Как люди. Лило давно перестала обращать на людей внимание — просто оценивала беглым взглядом и забывала. Кажется даже, она так часто разочаровывалась в них, что легко могла выдать этому определение — только попроси да обещай, что поймешь:        «Разочарование — это когда парень говорит, что всегда будет любить тебя, а через неделю бросает со словами 'Ты недостойна'. Разочарование — это когда ты делаешь все, чтобы родители обратили внимание, а у них нет даже времени оценить твои успехи. Разочарование — это когда сначала колет в груди, а затем ты просто привыкаешь к этой боли, так что лить слезы по тому, что скоро забудется, как страшный сон, больше не хочется. Разочарование — это когда сожаление о прошлом кажется глупой затеей. Ибо ты сама выбрала свой путь — путь птицы, недоступной, гордой… и бесконечно одинокой».       Одним словом, разочарование — это боль, что следует за тобой по пятам, точно тень. И вздумай ты сбежать от нее — наткнешься на тупик. С Лило такое уже было, поэтому она перестала даже пытаться. Она опустила руки, сдалась, а это, как известно, самое худшее, что может произойти с человеком. Только надежда спасает в таких безвыходных ситуациях, и девушка не упускает случая помечтать о том, что когда-то и в её жизни промелькнёт лучик света, а может, даже останется погостить. Здесь, в её мечтах, никто не запрещает ей быть счастливой, всё так, как должно быть: никаких тебе обязанностей, офисов, начальников; ты предоставлен самому себе, полётам собственной фантазии…       Остановившись у высокого стеклянного здания, Лило, наконец, поняла, что забыла взять: мозги. Вчера начальство поменялось, и пять лет учёбы вкупе с семью годами работы на одной должности канули в небытие. А сейчас Лило стоит перед местом, где ночами и днями из неё выжимали все соки, и стоит в ступоре. Не может пошевелиться. Чувство, будто девушку использовали в качестве коврика у порога: вытерли об неё ноги и переступили. Учащённый пульс гулко отдавался в висках, словно кто-то залез к ней в голову и специально делал это, чтобы разозлить. Впрочем, для того, чтобы выйти из себя, Лило хватило и того, что она по привычке чуть не объявилась на работе, где на неё смотрели бы, как на отчаявшуюся бездельницу, какой она и являлась со вчерашнего дня.        — Лило? — окликнул её знакомый писклявый голос, принадлежавший Рене — девушке из соседнего отдела, которая частенько громко насмехалась над чужими неудачами.        Сначала Лило хотела обернуться и грубо поинтересоваться, что Рене понадобилось от неё, но вместо этого она просто повернулась в сторону «своей» улицы и побежала, сломя голову, не останавливаясь, чтобы отдышаться, не понимая, куда она бежит.        Дыхание сбивалось, холодный ветер дул прямо в лицо, чёлка заслоняла обзор… Лило продолжала бежать. Это было так странно — словно она хотела скрыться от забот. Отчаянно. Безумно. Тщетно.       Вот и конец улицы — дом Лило. Отворив дверь, девушка медленно сползла по ней и дала волю горячим слезам. Она не знала, что чувствует, в мыслях творился самый настоящий хаос, тело содрогалось от рыданий, лицо опухло. Прошло полчаса — а казалось, что несколько часов, — прежде чем Лило, наконец, взяла себя в руки и встала с пола. В голове возникла мысль: «Может, пора устроить себе отдых?» Кажется, у неё где-то был билет на Гавайские острова, который она выиграла на корпоративной вечеринке полгода назад. Быстро отыскав его среди хлама в шкафу на чердаке, девушка решительно вышла из дома.

***

      Сидя в зале ожидания и попивая горячий кофе из бумажного стаканчика, Лило ждала, пока женский голос объявит посадку на ее рейс. Уже через день ей предстояло оказаться на другом конце света, уже через день ее жизнь должна была круто измениться. Все надежды и мечты вдруг приобрели смысл, стали казаться реализуемыми.       Девушке непременно захотелось сделать заметку в своем ежедневнике — старая и глупая привычка.        Лило достала из кожаной сумки маленькую чёрную книжку и, пролистав её до последней страницы, вписала на краю единственное слово: «Новая». Заметив рядом фразу, которую записала в тот же день, когда решила кардинально всё поменять, она горько усмехнулась.       «Умей в любой ситуации оставаться сильной. Твоя храбрость — первая ступенька на пути к новой жизни и пример для других, таких, как ты», — гласила запись. Рядом с ней было немного свободного места, и девушка стала выводить на нём витиеватые узоры чёрной гелевой ручкой, пока не заметила, что получился лебедь — немного странный, непропорциональный, но все же лебедь. Несколько раз подчеркнув рисунок, она решительно закрыла ежедневник и вернула его в сумку. Времени до посадки оставалось всего ничего, поэтому Лило, готовая в любой момент вскочить с насиженного места, от нечего делать стала разглядывать людей вокруг себя. Мысли её, правда, в этот момент были заняты совсем другим:       «Вечно куда-то спешить, торопиться — разве в этом смысл и разве это зовется жизнью «для себя»? Если нет, то когда же я начну? Когда мне представится случай пожить в своё удовольствие? Только прожив тридцать два года, я поняла, что никогда не задумывалась ни о чем, кроме работы, работы, работы… словно не существует ничего другого, кроме этой чертовой работы! А вы? Вам это знакомо? Уверена, я не одна такая, кто не решался попробовать себя в чём-то новом, совершенно незнакомом, боялась жить и получать от этого удовольствие. Правда ведь?»       Лило смотрела на людей, которые так же сидели здесь, в зале ожидания, будто пытаясь получить от них ответ на свой вопрос. Но все молчали. Эта своеобразная тишина затягивала всё глубже и глубже в свои воды, пока приятный женский голос её не прервал, оповестив о посадке на рейс номер 178356. Лило тут же вскочила с неудобного стула и, прижав к груди сумку, проследовала к уже набравшейся толпе. Сердце гулко билось в груди: ей предстояло лететь бизнес-классом, которого она сроду избегала, считая это капризом «богачей» — хотя её саму уверенно можно было относить к этой же категории. 

***

      Остров Кауаи оказался ещё более красивым местом, чем Лило могла себе представить: вдоль дорог тянулись пальмы, тут и там пестрели тропические цветы, на небе не было ни облачка, и океанские воды ярко блестели под солнцем. Сначала девушка не собиралась здесь задерживаться, думала улететь обратно уже через неделю, но довольно быстро поменяла решение: не влюбиться в Кауаи казалось просто невозможным, учитывая все его прелести, включая приветливых жителей и самые неожиданные сорта фруктов. К тому же, остров вдохновлял её: она пробовала себя в разных областях, начиная с прозы и заканчивая песочными замками…        Домик, который арендовала Лило, стоял у берега, поэтому каждое утро, как только просыпалась, она отправлялась на утреннюю пробежку. Сначала это происходило в одиночку, но вскоре к ней присоединился симпатичный сосед, который постоянно улыбался, и глаза его при этом сияли. Соседа звали Луи — уже только его имя заставляло колени Лило подкашиваться. Ну а когда он заговорил (просто отметил, какая чудесная погода), девушка и вовсе покраснела, точно нашкодивший ребёнок. Было неловко, и каждый раз, когда Луи пытался начать разговор, она отворачивалась, словно ничего не слышала. В конце концов, сосед оставил попытки разговорить Лило, и только тогда, наконец, до неё дошло, как глупо она себя вела. На следующее утро девушка решилась первая заговорить с Луи и, не придумав ничего лучшего, произнесла:       — Привет, я Лило.       Сосед сначала немного опешил, но затем вспомнил, что от него ждут ответа, и с улыбкой произнес:       — Приятно, наконец, познакомиться, — в его голосе не было упрёка или какого-то порицания, поэтому неловкость, которую испытывала девушка, мгновенно испарилась. Но она всё ещё не знала, о чём с ним говорить. Просто… все мысли пропали. — Погода сегодня чудесная, — немного помолчав, сказал Луи и усмехнулся, вспомнив, как Лило впервые отреагировала на эти слова: смутилась и, покраснев, отвернулась.       Сейчас же она лишь кивнула, и в её голове пронеслась мысль: «Как мило. Это словно его характерная черта, только его и ничья больше».        — Может, пробежимся? — предложила девушка, когда повисло неловкое молчание.       Ей хотелось побольше узнать о своём соседе, поэтому идея показалась заманчивой. Луи без слов кивнул.        Вскоре они вышли на улицу и, немного размявшись, побежали вдоль гладкого песчаного берега. Прохладные волны касались ступней, и воздух был чистым и свежим, таким, каким Лило никогда его не чувствовала. Все было таким ярким и красивым, каким никогда не было раньше. Она ощущала в себе столько… вдохновения.       Луи перестал бежать, перешёл на ходьбу, а затем и вовсе остановился, предложив Лило устроить небольшой привал. Парень удобно устроился на массивном валуне, откинув голову и подставив лицо солнцу. Девушка расположилась рядом, у валуна напротив, так же оперевшись на него.       — Красивое небо, — завороженно произнёс Луи, пристально посмотрев на Лило. Она медленно подняла голову и уперлась взглядом в редкие белоснежные облака и голубую гладь бесконечных небесных просторов. — Будто оно нарисовано… Смотришь на него и словно любуешься прекрасным пейзажем.       — Да, пейзаж, — мечтательно проговорила Лило, опустив голову. — Хотела бы я писать так же хорошо, как написано это небо… — она и не замечала, что Луи внимательно вслушивается в каждое ее слово.       — Ты пишешь? — спросил он и, казалось, был совсем не удивлен. Он как бы подозревал это с самого начала и только сейчас убедился в своих предположениях. — Я хотел бы увидеть твои работы…

***

      Луи был идеальным собеседником, идеальным другом и идеальным парнем. Он глупо шутил, громко смеялся и совершенно нагло обгонял Лило на утренних пробежках, но ни с кем другим девушка не чувствовала себя более счастливой. Да и вообще, жизнь её стала намного лучше на Кауаи: она много смеялась, писала картины и рассказы, сочиняла стихи, частенько гуляла по острову, научилась плавать и даже встала однажды на доску. Но больше всего Лило нравилось в новой жизни то, что слова вроде «скучно», «ненавижу» и «надо» совсем исчезли из её лексикона; она могла жить для себя: так, как хотелось ей самой.        Однажды, когда Лило гуляла по набережной в поисках вдохновения для своей новой работы, ей позвонили. Это был секретарь директора компании по производству открыток и, судя по голосу, молодой парень. Он сообщил Лило, что та выиграла в конкурсе поздравительных стихов и компания с удовольствием примет её на должность копирайтера. Сначала девушка подумала, что это шутка или кто-то просто участвовал в конкурсе под её именем, но затем увидела Луи, стоявшего на крыльце своего домика и махавшего ей с широкой улыбкой на лице.       — Я вам перезвоню, — произнесла она в трубку и, сбросив вызов, недовольно посмотрела на Луи, как раз подошедшего, чтобы поинтересоваться, кто звонил. — Ты! Как ты мог сделать это, не посоветовавшись со мной? — воскликнула она, нахмурившись.       — Что сделать? Ты о чём? — недоуменно поинтересовался парень, да так правдоподобно, что Лило на секунду засомневалась, он ли это сделал, но затем вспомнила, как много раз советовала ему стать актёром, и сквозь зубы процедила:       — Мне только что звонили из компании по производству открыток, сказали, что я выиграла какой-то конкурс. Твоих рук дело?       Луи ничего не ответил, широко улыбнувшись своей собеседнице, из-за чего та надула губы, словно маленький ребёнок, которому не купили игрушку. Лило и сама не понимала, почему злится, с появлением в ее жизни Луи она стала вести себя совсем не так, как раньше: будто он пробуждал в ней маленькую девочку, давно засевшую внутри, которой никак не давали проявить себя. Оставалось лишь понять, хорошо это или плохо…        Лило отвернулась, собираясь уйти, когда сильные мужские руки обхватили её талию и тяжёлая голова мягко опустилась на плечо.        — Забыла? Я же твой Стич, а ты моя Лило, — от мягкого шёпота прямо в ушко по коже пробежали мурашки, и девушка вмиг «растаяла». — Не злись. Я просто хотел как лучше, ты же знаешь? Я люблю тебя.       — Я люблю тебя, — эхом повторила Лило и, крепко сжав руку Луи, побежала вдоль берега.       В её голове уже крутился текст первой открытки: «Бросить всё и улететь не всегда значит убежать от проблем. Иногда это необходимо, иногда именно этого не хватает. Не бойтесь что-то менять, делать по-новому, и вас непременно настигнет предначертанное счастье».