Голодный май

22 июля 2014, суббота - Быстрее, быстрее одевайтесь и на прогон, нам нельзя опаздывать, начало совсем скоро, через два часа! – мюзикл идёт уже больше месяца, а Эрис перед каждым выступлением волнуется так, будто это премьера. Она неисправима. – А где Бэкхён? - Распевается, наверное, - я пожал плечами. – А зачем он тебе? - Ну так на нём и Чене всё представление держится. - И всё? – я многозначительно посмотрел на девушку, плохо скрывая в своём взгляде недовольство. Конечно, может я и не силён в вокальном плане, но про танцоров ей ведь тоже забывать не следует, это как-то чуть обидно. - Ну… - Смайли, кажется, осознала резкость своих слов, но ещё не придумала, как их смягчить. – Этот мюзикл держится на вас всех, - и снова мимо. Она издевается или просто настолько слепа, что не замечает, как я хочу заслужить её похвалу? - Мда, - только и выдаю я слегка разочарованно, но тут же чувствую, как она легонько взяла меня за руку и сжала ладонь. Это касание длилось не больше трёх секунд, но, чёрт возьми, в этом было больше смысла, чем в любых словах. Вот за что я её люблю – Эрис никогда не придаёт словам особого значения, действия и поступки – вот что в её глазах действительно сильно. В приподнятом настроении, ободрённый тем, что Эрис всё-таки мной гордится, я легко пережил сегодняшнее представление. Обычно меня бесило это огромное количество людей в зале, фанаты, снующие там и сям, кричащие моё имя, репортёры, норовящие выведать, что же произошло между мной и Джесоль. Но сегодня всё как-то прошло довольно легко, и после очередного успешного показа, все ребята, которые за наш музыкальный сезон очень сблизились и подружились, отправились отметить этот субботний вечер в клубе всей оравой. - Эээ, нет, нет, - цокая языком, я отобрал у Эрис стакан с пивом. – Забыла, что случилось в последний раз, когда ты напилась? Ах, да, прости, ты ведь действительно забыла. - А можно без ехидства? - Смайли недовольно забрала стакан обратно. – Я вообще-то отдыхаю. Вот напьюсь опять, может и вспомню. - Я бы предпочёл услышать это от тебя в адекватном состоянии, - грусть в моём голосе всё-таки немного скользнула, - но раз уж ты такая забывчивая, то если что-то подобное ты скажешь мне сегодня, я уже не откажусь от такого щедрого предложения. Эрис с непониманием уставилась на меня, скорее всего гадая, какие предложения она могла выдвигать, будучи в нетрезвом состоянии чуть больше месяца назад. - Если бы ты сказал всё прямо, мы бы уже давно решили этот вопрос, - она сделала большой глоток из стакана, пронзая меня недовольным косым взглядом. – Я подозреваю, что я могла сказать, что люблю тебя или что-то подобное, но если я правда это сказала, то что ты сейчас от меня хочешь? Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, ты же лучше меня это знаешь. - И как всегда прямо в точку. Вот это моя Эрис, прямая и резкая, с полным отсутствием женских штучек типа игр и намёков. Я же наоборот куда менее прямолинеен, потому и нуждался в подтверждении своих догадок. Получив весьма недвусмысленный ответ, я теперь мог быть полностью уверен. - Но там было не только признание в любви, глупая, - я слегка наклонился к ней, чтобы сидящие рядом за стойкой бара бэк-вокалистки не услышали пикантных подробностей. – Ты чуть не затащила меня в постель, а ещё сказала, что хочешь от меня детей. Какое же это всё же блаженство – видеть, как она краснеет от стыда и неловкости. Смущать такого прямого человека невообразимо приятно. Эрис одним махом допила пиво. А сейчас ей придётся выслушать ещё кое-что смущающее. - Может, уйдём отсюда туда, где не так шумно? – я смелся, прекрасно понимая, что она не согласится. - Я не пойду с тобой, дядя маньяк. - Ну, тогда пеняй на себя, я и здесь могу, и ничего что вокруг много людей - надеюсь, мой хитрый взгляд её не напугал. Я подвинулся к ней ближе, ёрзая по краю кожаного сиденья. – Или ты думаешь, что я не посмею? Ты меня недооцениваешь. Она сидела, отвернувшись от меня, сжав в белых руках пустой стакан. Я осторожно взял прядь её волос и заложил ей за ухо, нашёптывая, что она сегодня как никогда прекрасна и очаровательна. Я прекрасно знал, что Эрис терпеть не может, когда с ней играют, потому не сможет долго выносить этих издевательств и моих губ совсем рядом с её лицом на глазах у стольких людей. - Перестань, - она резко повернула голову в мою сторону, а я, наткнувшись на её колючий предупреждающий и беспомощный взгляд, неожиданно для себя поцеловал её. Девчонки и бэк-вокалистки возле барной стойки, и люди из стафа неподалёку замерли в изумлении. Неужели они ничего не подозревали, работая снами бок о бок? Не может быть, как люди могут быть настолько ненаблюдательными? Эрис вскочила на ноги, вся раскрасневшаяся и растрёпанная, бросила на меня гневный взгляд и поспешила направиться к выходу, оставив любопытных зевак в ещё большем недоумении, чем прежде. Я вскочил с места следом за ней, догоняя её на улице. - Ну что опять не так? – я искренне недоумевал. Во всём, что касалось отношений с другими людьми, она всегда была сама прямота и честность, но чуть больший процент участия в этих отношениях её собственных желаний и она уже ничего не могла нормально разъяснить. – Мы же уже выяснили, что ты любишь меня, а я без ума от тебя, так в чём же проблема? - Во всём, - ледяным тоном отчеканила Эрис, быстро шагая вниз по улице, чтобы поймать такси. - Да объясни ты уже, наконец! – мне не то чтобы не нравилась скрытная Эрис, просто мне трудно понять её, когда она ничего не объясняет. – Я же не умею мысли читать! - А что тут читать, это же элементарно, - она резко остановилась посреди дороги, сердито глядя мне в глаза. – Ты звезда, а я совсем не айдол, Сехун-а. Я не красива и не блистаю умом, я не жертвую миллионы детским домам и не люблю, когда обо мне пишут в газетах. Я ненавижу, даже когда меня просто обсуждают в гримёрке! Когда же ты, наконец, поймёшь, что люди смотрят на тебя не просто так, они оценивают тебя и оценивают тех, кто рядом с тобой. А я не хочу, чтобы меня сравнивали с кем-то и говорили что-то вроде «Да, она талантлива, но кто она такая, для нашего звёздного мальчика есть партии и получше!» Кажется, Эрис понесло. Всё замалчивала и замалчивала, а тут вот в чём дело оказывается. Пусть выговорится, глупышка. - А фанаты, Сехун-а, неужели ты думаешь, они будут в восторге от таких отношений? Да они порвут и меня и тебя в клочья! А если даже мы и будем вместе, то вокруг тебя постоянно будут крутиться толпы надоедливых девиц, накладывающих грим и просящих автографы. Мне и сейчас не очень приятно всё это видеть, что уже говорить о том, если мы когда-нибудь будем состоять в отношениях. Я не хочу этой боли, я не хочу её больше! Я боюсь её, а если мы будем вместе, то всё будет вдвойне больнее! Я тихонько рассмеялся и обнял её, прижимая светлую голову к своей груди. Вот это действительно неожиданный поворот, не ожидал, что Эрис настолько ревнива. А ещё я и не подозревал, насколько она боится боли. Видимо, Тхэсон когда-то здорово её обидел. - Отпусти меня, - просопела она в мою футболку. - Сначала послушай, - я баюкал её словно маленького ребёнка. – Любить так, чтобы не было больно нельзя. Чем больше искренности ты вкладываешь в чувства, чем сильнее открываешь душу, тем больше шансов того, что что-то сможет в твою душу проникнуть и ранить. Это такой обоюдоострый меч. Знаешь ли, я тоже тебя ревную до безумия и страдаю, когда ты не даёшь мне делать тебя счастливой, но разве всё то время, которое ты смотришь на меня а я на тебя не компенсирует того, что делает нам больно? Ты вспомни все те часы, которые мы с тобой просиживал в парке возле пруда, просто разговаривал, ну, или вернее сказать, тогда только пытались. А потом, когда ты жила в нашем общежитии, разве тебе не было хорошо? - Нет, не было, - пробурчала Эрис. Я снова рассмеялся. - А вот потому и не было хорошо, что ты никогда не поддавалась тому, что чувствуешь. Знаешь, насколько это сладко? Попробуй же, - я осторожно коснулся её губ своими, и не получив отказа, углубил поцелуй. Эрис сначала неосторожно, будто боясь чего-то, перебирала пальчикам по моим плечам и покусывала губы, но потом осмелела и обняла меня за шею двумя руками, притягивая ближе к себе. - Что, нравится? – с улыбкой спрашиваю, отстраняясь и дразня её, понимая, что теперь могу делать с ней всё, что захочу. Эрис в конце концов растаяла. - Нравится, - она тоже улыбалась. – Но я всё равно боюсь. - Мало боишься, - я снова наклонился к ней, ощущая вкус уже таких родных губ. – Поехали домой. - Умгу.