Голодный май

- Эй, Сехун-а, я не смогу пить вечно, красавчик. Так что давай уже побыстрее демонстрируй мне свои вокальные навыки, - хоть у Смайли и слегка заплетался язык, но в целом она говорила вполне ясно и чётко. Естественно, она уже столько времени в чужой стране. - Эрис, - я не был пьян, только если слегка, а вот она, кажется, дала себе волю, что для меня было просто отличным шансом. – Ты уже так хорошо говоришь по-корейски. Даже выпив. Обалдеть. Если бы не твоя европейская внешность, я бы не подумал, что ты иностранка. - Ты давай мне тут мозги не пудри, а пей.. ой, то есть пой. А вообще и пей и пой, только побыстрее, - Смайли выглядела такой смешной, наливая себе ещё соджу. - Расскажи мне о своей семье. - Пой, не беси меня. - Ну расскажи. Тогда спою, - я даже неосознанно сделал эгьё. Блин, эти дурацкие привычки невозможно контролировать, когда выпиваешь. - Гррр, как ты меня достал, О Сехун!! Ты просто невыносим! - Знаю, - я выжидающе смотрел на неё. - У меня прелестная семья. Мама, отец, два старших брата младшая сестрёнка. Я их очень люблю и безумно скучаю, - Эрис всхлипнула и снова отпила соджу. – Это самые дорогие для меня люди. Ты не будешь против, если я поплачу? Просто не обращай на меня внимание. Находит иногда. - Пфф, поехала бы их навестить, если так скучаешь, - я забрал у неё рюмку и склонил её голову себе на плечо. – Рыдай, если хочешь. Только не пей больше. И не смущай аджуму своими истериками. Мы сидели в кафешке, одиноко стоящей на отшибе. Хозяйка уже час как собиралась закрываться, но мы были последними ночными посетителями и никак не желали уходить. Она плакала, а я пил. И, в конце концов, я спел ей пару строчек из дуэта для мюзикла. Эрис перестала плакать и подняла глаза на меня, вытерев своим рукавом моё залитое её слезами плечо. Что-то странное было в её взгляде, что-то нежное и жалобное, смелое, хитрое, влюблённое, искреннее. Она спела немного из партии Джесоль, я продолжил, мы пели вместе. - Ты жуткий врун, О Сехун, - заключила Смайли. – Ты отлично поёшь. - Это всё соджу, глупышка, и здесь мало людей, - я щёлкнул её по носу. Она смотрела на меня всё тем же странным взглядом. Должно быть, алкоголь подействовал на неё сильнее, чем я думал сначала. Она сидела, поставив локти на стол и держа ладонями подбородок. Она склоняла голову то на одну сторону, то на другую, не отрывая от меня испытующего взгляда. Ну вот что ты со мной делаешь, негодница? - Сехун-а, - Эрис тихонько позвала меня, хитро сверкая глазами. - Что? – улыбнулся, доливая остаток соджу из бутылки себе в рюмку. - Почему ты такой милый и красивый? – она улыбалась. Я перелил соджу через край, плавясь под её нежным взглядом. Неужели настолько напилась? Надо вести её домой. А сердце, кажется, с ума сошло. Бьётся, как птица в клетке. - Сехун-а, - снова позвала она. Я не мог ничего проговорить от волнения, потому просто смотрел на неё, говоря «да, я здесь». – Если бы я когда-нибудь и решилась завести свою семью, то только с тобой. Сказать, что я обалдел от такого заявления, значит ничего не сказать. Это ударило по голове крепче, чем всё сегодня мною выпитое. А последняя её фраза так и вообще окончательно меня добила. - Сехун-а… Я хочу от тебя детей. Мир остановился. Неужели я дождался этого? Могу ли я считать это проявлением чувств к собственной персоне? - Правда? – я был счастлив и пьян, причём совсем не из-за соджу. Старался держать себя в руках. – Тогда пойдём отсюда. Я могу исполнить твоё желание, если ты действительно этого хочешь. Эрис уже не держалась на ногах. Я мог идти ровно, поддерживая и её. Глупая, значит, чтобы узнать о твоих чувствах ко мне, нужно было всего лишь тебя напоить? Я зажёг ночник в комнате для гостей и осторожно положил Эрис на кровать, собираясь уйти. Но она не размыкала рук, и я понял, что она настроена серьёзно. Вот это да, как круто может всё поменять алкоголь, даже не верится! Я откликнулся на поцелуй, который она мне подарила, вцепляясь пальцами в мои волосы на затылке. Когда она поцеловала меня в кадык, я понял, что она и правда не намерена останавливаться. Ааа, ну за что, за что, за что… я люблю её, и просто схожу с ума от её слов, от её прикосновений, её поступков, буквально от всего. Но сейчас нужно быть твёрдым. - Мы продолжим, когда ты придёшь в себя, малышка, - ласково шепчу я ей на ухо, на самом деле не желая прекращать всё это. - Эй, Сехун-а, - Эрис схватила меня за руку, пытаясь притянуть обратно к себе. Но я только легонько поцеловал её в лоб и выключил ночник. - Ложись спать, глупышка. Я хочу тебя, и даже очень сильно, но я не хочу, чтобы ты о чём-то потом жалела. Теперь я знаю, что ты тоже ко мне не ровно дышишь, так что всё дело только за тобой. Я подожду, когда ты скажешь мне это снова, будучи трезвой. А ты обязательно скажешь, я знаю. Спокойной ночи.

***

Следующим воскресным утром Смайли понурая сновала по кухне в поисках средств от похмелья. - Вот. Выпей, - я поставил на стол рядом с собой маленькую бутылочку лекарства. - Всё в порядке, спасибо, - нервно сглотнула Эрис и уже собиралась убраться с кухни. Кажется, она не хотела меня видеть. Должно быть её смущал факт, что вчера она впервые позволила себе напиться в моём обществе. Эрис почти сразу же вернулась, чтобы прояснить ситуацию: - Послушай, может быть, я вчера позволила себе сказать много лишнего, но… - Не только сказать, но и сделать, - продолжал ехидничать я. - Что? – Смайли выглядела удивлённой и беспомощной. – Эй. Я не всё помню, но подозреваю, что могло произойти что-то не то, так что прошу… - Но я-то всё прекрасно помню, - безжалостно продолжал издеваться я. - Прости, - Эрис извинялась, даже не зная, за что. - Не заставляй меня петь в мюзикле, тогда прощу. - Ладно. - И не выступай ни с кем в паре сама. - Ну хорошо. - Ха, как быстро ты согласилась, - невероятно, какие дела можно проворачивать при помощи лишь одного вечера в обществе бутылки. - Мы забыли о вчерашнем? – нервно сглотнула Эрис. - Неа, - мне приспичило повредничать. Настроение располагало, я просто летал от радости. – Я забуду, если вспомнишь, что ты мне вчера сказала. - Ащщ, ну не помню я! – злилась она, хватаясь за голову. - Ты вспомнишь, когда придёт время. О да, ты точно однажды вспомнишь. И тебе будет и вполовину не так стыдно, как сейчас. Ей, должно быть, очень тяжело. Она всё-таки смотрит на меня, когда я не знаю, ревнует меня и любит, но ничего не говорит. Ничего не делает. Я был уверен, что она уже очень скоро не выдержит и взорвётся, наблюдая за моими и Джесоль отношениями. Это только вопрос времени, потому что теперь я был абсолютно уверен: я нужен ей гораздо больше, чем она позволяет мне думать. Будучи не в состоянии алкогольного опьянения, конечно же.