Сила тебя найдёт

Лиам Нисон проснулся в холодном поту и привстал на кровати. Часы показывали начало пятого, за окном и в квартире было темно. Лиам перевёл дух, посидел немного, уставившись в пустоту перед собой, и встал: этот сон будил его под утро уже не первый раз, и он знал, что больше не заснёт. Нет, это был не кошмар, но сердце плясало у самого горла, по плечам и спине бегали мурашки, а в мышцах по всему телу разливалась нервная прохлада. Это был очень эмоциональный сон, насыщенный, но практически без сюжета. Одни образы. Сосны, развалы серых камней, пространство неслось ему навстречу, пронизывало насквозь, холодный ветер клокотал в груди, и от этого захватывало дух. И всё. Это незамысловатое действо уже который раз будило его за несколько часов до рассвета. Лиам поднялся, поставил чайник и пошёл в душ. Он бросил курить уже двадцать лет назад, хотя сейчас было бы самое время для пары сигарет. Что такое... Не сказать, чтобы сейчас его график был чрезмерно плотным, не было и других стрессов, но этот странный сон тревожил его уже несколько недель. ...Он пробирался горной тропой, и камни под ногами предательски качались, от ярко-изумрудных переливов мха, лишайника и хвои слепило глаза, грудь распирало изнутри, как бывает, если сделать слишком глубокий вдох, а ветер продувал насквозь всё его существо, трепал полы кимоно-подобной куртки и разбрасывал по плечам его русые с густой проседью волосы. Разбрасывал по плечам длинные волосы? Так, какого чёрта? Причём тут его роль из Звёздных Войн? Это был хороший, добротный фильм, качественная работа с профессионалами, высокий гонорар, так пригодившийся тогда его молодой семье, и яркие образы космических приключений, будоражащих сознание любого мужчины с мальчишечьего возраста. Но было бы преувеличением считать, что это был его любимый фильм - и до, и после Звёздных Войн были фильмы и посильнее. Так какого чёрта именно Квай-Гон, что он делает в этих горах и какого чёрта всё это означает?!.. Не сказать, чтобы он совсем уж не верил в Высшие силы, Провидение и тому подобное. Лиам вырос в католической среде небольшого провинциального городка в Ирландии, его отец был священником, и в детстве Лиам даже пел в церковном хоре. Позже восхищался молитвами муллы в многочисленных стамбульских мечетях и преданностью мусульман, когда был в Турции на съёмках второй "Заложницы". Но считать любой голос в голове чем-то пророческим он не привык. Да и Силу, в принципе, не считал чем-то реально существующим. Просто декорация для культовой киносаги. Это много, да, но это не повод серьезно верить в неё, как некоторые съехавшие умом гики. Конечно, Нисон знал, что прообразом лукасовской Силы является нечто среднее между индийским Атманом и китайской Ци, но он не был так хорошо знаком с буддийской, индуистской или синтоистской культурой, чтобы экстраполировать эти верования на окружающую реальность и искренне воспринимать Силу всерьёз. Но здесь было другое. Слишком образные видения, намного контрастнее, чем обычные сны, даже чем сны, вызванные какими-то сильными впечатлениями. И очень навязчивые, даже скорее настойчивые. Чем дальше, тем больше Нисон понимал, что это либо шизофрения, либо Мир реально его к чему-то подталкивает. Он уже собирался наведаться к семейному психотерапевту, но передумал. "Это я всегда успею, - решил он. - Пожалуй, надо бы для начала разобраться с этими видениями. Почувствую, что съезжаю - непременно пойду ко врачу". Для надежности Лиам помолился Деве Марии и попросил её раскрыть ему глаза и избавить от иллюзии, если это какая-то чертовщина или болезнь. Дева Мария улыбалась, а сосны и скалы снились снова и снова. "Ты ДОЛЖЕН поехать туда", - повторял внутренний голос. "Вот бред", - думал Нисон, а сам тем временем начал отпускать волосы и перестал подкрашивать отраставшую в районе висков широкую полосу седины (против которой так ратовал его агент, принимавший заказы на разнообразные роли, включая роли героев-любовников) и прикидывать сроки отъезда, благо расписание съёмок позволяло. Серые камни, покрытые причудливым бело-зеленым узором лишайника, искривленные суровыми условиями сосны и берёзы, холодный ветер, скалы и пустоши. Где же это может быть? Лиам стоял у специально для этого купленной и развешенной во всю стену карты мира. Явно заполярье или около того, причем в Северном полушарии, поскольку в Антарктиде, насколько он знал, нет деревьев. Аляска, Канада, Гренландия и Исландия, Скандинавия и Россия. Только бы не Россия, она такая огромная... Однако приснившийся в ту же ночь сон развеял все надежды на приятное и малообременительное путешествие в национальные парки соседних Канады и Аляски - снилась мешанина из танков на площади, обнесённой краснокирпичной стеной со старинными башнями, суровых мужиков в тулупах с посаженными на цепь медведями, летящего со всех сторон снега и девок в красно-белых платьях, увешанных баранками и распевавших во всю глотку что-то протяжно-заунывное. Нисон не особенно любил национальные стереотипы, но пришлось признать, что указание было дано предельно ясно - дальнейший путь лежал в бескрайние просторы России. Сосны, скалы, горные ручьи, гладь холодной зелёной воды, практически завязанные в узлы берёзки, мрачный ельник и покатые лбы невысоких сопок, желтые от лишайника и мха. Где это может быть? "Широка страна моя родная..." - вспомнил Лиам заглавную строчку из известной, как ему объяснили, старой русской песни. (Вообще на съёмках К-19 подобралась на редкость тёплая и задушевная компания, и с тех пор Нисон питал искреннюю и нежную любовь к суровому, порой неадекватному, но такому сердечному русскому народу, так похожему на его собственный народ в самом главном). Родная сторона простых русских мужиков была не только широка, но и весьма длинна, раскинувшись вдоль целого полушария и занимая практически всё необъятное пространство между Гринвичем и Линией Перемены Дат. И чуть не половина страны лежала за Полярным кругом. Да, будешь тут суровым... Наличие невысоких, но всё-таки гор позволило отмести половину территорий, и Лиам засел за изучение природно-климатических условий тех регионов, названия которых он не мог не то что запомнить, но даже выговорить. Задача казалось не только бредовой, но и абсолютно непосильной. Шел пятый день просмотра красот нетронутой природы России через Google Pictures. В принципе, это было не так утомительно, как могло бы быть. Красоты действительно завораживали и сильно отличались от привычных ему поросших вереском холмов, лугов и туманных смешанных лесов. Необъятные степи и поля, горные пики, бескрайние болота, суровые пустоши заполярья и леса, леса, леса... Фотографии, сделанные в солнечную погоду, были особенно шикарными. Снимки самых приметных и узнаваемых, с точки зрения браузера, мест были распечатаны и прикреплены к настенной карте в соответствующих местах, отчего на ней практически не осталось свободного места. От долгого и безрезультатного просмотра в глазах уже рябило изумрудно-серо-аквамариновыми огнями, и Лиам чуть было не пролистал то, что было ключом к опознанию так будоражившего его сознание места. Вот оно! На чёрно-серой скале над верхушками ярко-зелёного леса виднелось весьма приметное изображение, похожее на фигуру человека. Лиам открыл полноразмерный файл и стал разглядывать пейзаж. Да, это было оно. Скалы, зелень, мутная озёрная вода - всё было как из его снов (хотя такие фотографии могли быть получены на трети территории России), но главное - этот рисунок неясного происхождения. "Куй-ва" - прочитал по слогам Нисон иноземное слово. "Се- йдъ... дйъъярррврръъ... яъъйййдъъъвввъвр... Тьфу!" - выругался он и просто скопировал на лист бумаги набор букв, не поддающийся конвертации в звук при помощи речевого аппарата обычного человека. "Я взрослый самодостаточный мужик, - думал Нисон, выбирая себе плащ, шляпу и тёмные очки. - Не суеверный. Какого чёрта я делаю?" Но этот сон уже успел порядком ему надоесть; актёру хотелось понять, наконец, что же хотело от него Мироздание, и вернуть себе забытый в последние недели покой. Да и в плотном графике будто бы само собой вырисовалось окно между бесконечными мероприятиями, так что ситуация сама подталкивала его к решению этого вопроса. Билет на чартер до Москвы уже лежал в кармане, в его старый, ирландский ещё, походный рюкзак вместе с туристическими принадлежностями был уложен джедайский костюм. Правда, не оригинал со съемочной площадки, стоивший астрономическую сумму, а точная копия из косплейной мастерской, тоже визуально состаренная и как раз по его двухметровому росту. "Не разберусь с этим - хоть молодость вспомню", - рассуждал он, с щемящим восторгом в сердце пролистывая в памяти картины неспокойной юности, в которых, разумеется, место для многодневных вылазок в горы и леса тоже имелось.