Дневник Михаила Горшенёва

...июль 2003       Череда последних событий заставила меня вновь взять в руки давно заброшенный личный дневник, чтобы отразить в нем краткое содержание моей жизни за этот срок.       А жизнь в этот период действительно, что называется, на месте не стояла. Чего только стоит мое... лечение. Да, –черт побери!– я все-таки решился на этот шаг. Хотя, если я скажу, что сейчас все ништяк, что я полностью вылечился от зависимости, что я стал жить жизнью такого средненького человечка и т.д., то я, определенно, солгу. А лгать мне неохота в принципе, не говоря уже о лжи самому себе.       Стоит отметить, что сам процесс лечения и все еще незавершенной реабилитации вызвал у меня чуть меньше, чем никаких положительных эмоций. Меня бесило все. Во-первых, этот ебучий график, с которым я не мог свыкнуться все это время... Если честно, любой график меня отягощает, мне тяжело так работать, а жить–тем более. Такой вот я, совершенно непривыкший к порядку. С другой стороны, в этом нет ничего ужасного, ведь порядок– вещь для слабаков, а с хаосом может справиться только гений. Ну, это философский афоризм, а мы люди приземленные, любые неудобства провоцируют нас, хотя, по идее, должны чему-то учить. Но как вообще можно сохранить остатки разума с этим режимом?!       Далее хочется замолвить слово об общей атмосфере в этом центре. Не скажу, что все прямо ужасающе было, но хорошего, опять-таки, мало. Ведь я очень сильно чувствую людей и, знаете, все вот эти сочувствующие взгляды докторов, медсестры, которые от меня, да и от прочих "постояльцев", буквально шарахаются, люди, больные, движение, посетители — все это сильно выбивает из колеи, вызывая желание просто все бросить, уехать и тихо-спокойно сдохнуть, махнув рукой на потуги. В такой атмосфере я жил, такая жизнь меня угнетала.       Ну, и конечно же, долгое лечение, частые ломки, бесконечные мысли о том, что все может оказаться зря... Хотя я подсознательно понимал, что этого просто не может быть. Понимал... каждый раз, когда она приходила ко мне...       Когда у меня уже заканчивались силы, когда я осознавал, что вылечиться — практически невыполнимая миссия для меня, когда опускались руки, когда мысли о суициде или хотя бы о завершении лечения стучались в мое сознание... Она была рядом все это время, она поддерживала меня. Один ее взгляд, одно слово, один поцелуй возвращали меня к жизни, давали стимул не останавливаться на достигнутом, идти дальше, бороться в конце концов! Ради нас, ради нашего будущего счастья, которое я не могу упустить. Ради этого стоит бороться! И я это понял. И пока я буду так считать, мне ничто не страшно.       Бывало, знаете, и так, что когда Оля ко мне приходила, я все свои мысли и доводы изливал ей. Тогда я становился как будто маленьким беззащитным мальчиком, ищущим поддержки у более уверенного, надежного человека. —Я не справлюсь... Я устал... Я не могу больше! Мне все надоело! — часто обращался я к ней.       Что она могла сделать? Она уже сделала все, что в ее силах. Мое нытье Оля обычно не комментировала, только крепко меня обнимала, гладя своей рукой мои волосы. И я успокаивался, как бы наивно это не звучало.       В таком ритме прошло чуть больше месяца. Это сравнительно мало, если учитывать, что ранее я лечился гораздо больше, но о таких результатах даже не думал. Сложно сказать, что с зависимостью было покончено. Скорее, это только начало. Хорошее начало, которое, как мне кажется, ведет к светлому будущему.       Я ходил по палате, мерея помещение шагами, курил, выпуская дым в открытое окно, думал о том, что совсем скоро ко мне приедет Оля, мой брат, несколько участников группы, и они ввалятся в эту небольшую комнату, начнут меня обнимать, чего-то там говорить, гнать всякую фигню о том, как скучали, расспрашивать про самочувствие... Все как всегда, когда меня выписывали. Ну, и этот раз был похожим все другие. Было лишь одно отличие — она. Да, родители и друзья переживали за меня, я это знал, и мне не хотелось их расстраивать, хотя временами и не получалось. Но меня впервые ждала любимая девушка. И это несопоставимо.